Борис Широков - Объятия Дракона

«Программы сотрудничества двух стран до 2018 года» — документ, получивший одобрение Президента России Дмитрия Медведева и председателя КНР Ху Цзиньтао в прошлом году. Документ любопытный: большая часть территории Российской Федерации с десятками месторождений золота, серебра, железа, угля, апатитов, полиметаллов фактически предоставляется Поднебесной в концессию.

Самим нам это богатство освоить, похоже, не под силу — ни денег, ни технологий, а главное, желающих этим заниматься что-то не видно. Олигархи уводят миллиарды на Запад, население убывает, инфраструктура дышит на ладан. Всё готово к приёму гостей, которые придут всерьёз и надолго

ХАЙТЕК ГРЯДЁТ, НО В ТУАНЛЯО

Программа состоит из трёх частей. Первая — транспорт, дороги и пропускные пункты. Будет сделано всё, чтобы сотни тысяч, а может, и миллионы китайцев смогли удобно к нам перебраться. Построят новые ветки железных дорог, автомобильные трассы. Появится прямое авиасообщение по маршрутам «Петропавловск-Камчатский — Далянь», «Владивосток — Чанчунь», «Южно-Сахалинск — Пекин».

В посёлке Забайкальск (сейчас там всего 11 тысяч жителей) намечено создать аэропорт. Из Хабаровска в Москву будут летать четыре самолёта в день, а в Китай — десять. Намечено железнодорожное сообщение от города Даньдуна до нашего Уссурийска, от станции Хуньчун до села Зарубино. Откроются регулярные пассажирские автоперевозки от Харбина до Хабаровска, от нашего города Бикина до китайского Жаохэ. Реализацией этих проектов будут заниматься главным образом китайцы. Цель — «увеличение объёма перевозок китайской стороной», об этом прямо говорится в документе.

Вторая часть программы — туризм, гуманитарная сфера, экология и создание совместных научно-технических «парков». Тут интересен пункт о «сотрудничестве в сфере трудовой деятельности». Сказано о статусе временно проживающих с обеих сторон, но понятно, что с китайской стороны таких «временных» будет во много раз больше, чем с нашей. Уже сейчас китайцев в России, по оценкам экспертов, около трёх миллионов, а русских в Китае — менее ста тысяч.

Самая главная — третья часть, список ключевых проектов между восточными регионами двух государств. На территории КНР при нашей поддержке будут созданы более 100 крупных предприятий, в том числе с использованием высоких технологий. Например, в провинции Цзилинь намечены завод по производству автомобилей с гибридным электробензиновым двигателем, изготовление лазерных устройств и батарей солнечных элементов, строительство аэробного биологического реактора. В провинции Хэйлунцзян Россия поможет в строительстве комбината по производству фосфорных удобрений и создании Всемирного торгового центра. В городе Чифэн будут перерабатывать добытые у нас сплавы цинка, свинца и олова. В городе Туанляо займутся глубокой переработкой нашей меди. В чём будет выражаться наше участие в этих проектах? Прежде всего, Россия станет источником сырья для китайских предприятий. Кроме того, от нас в КНР направятся квалифицированные специалисты. Характерно, что в городе Даляне (бывший город Дальний, построенный русскими в конце XIX века) будет создан Российско-китайский центр по биологическим исследованиям и генной инженерии. «Китайский пылесос» вытянет из нас то, что ему нужно, — «мозги» и ресурсы.

ЭТО НЕ РАСПРОДАЖА. ЭТО ЛИКВИДАЦИЯ

А чем китайцы займутся на территории России? Львиную долю их планов составляют сырьевые проекты: освоение и добыча.

Вот некоторые пункты программы: освоение Березовского железорудного месторождения, освоение Быстринского золото-медного месторождения, освоение Бугдаинского молибденового месторождения, освоение Култуминского золото-медного месторождения, освоение Евгеньевского месторождения апатитов, освоение Куликовского месторождения цеолитов, строительство комбината на золоторудном месторождении Кутын в Хабаровском крае.

Прибавим к этому грандиозные планы поставки в КНР нашего газа, угля и нефти, и станет очевидно, что мы и вправду спешим стать для восточного соседа основной ресурсной базой.

Десятки месторождений будут отданы для освоения китайским предприятиям без всяких конкурсных процедур. Почему бы не провести тендеры, не привлечь к ним российский, японский, европейский бизнес?

Население в наших восточных регионах убывает, рождаемость здесь низкая, миграция отрицательная. В 90-х годах число местных уменьшилось на 1,2 млн человек. Весь российский Дальний Восток сегодня — это всего б млн россиян на колоссальной площади в 6,2 млн квадратных километра (более трети всей страны). То же самое в Восточной Сибири (ещё четверть России).

Александр Храмчихин, заведующий отделом Института политического и военного анализа пишет: «Китайцы уже не уйдут, они совершенно легально поглотят Восточную Сибирь и Дальний Восток, полностью привязав к себе экономически и колонизировав демографически. Отыграть ситуацию назад будет невозможно уже никакими способами. Политическая и экономическая элита этих регионов будет на 100% скуплена Китаем и станет обслуживать его интересы. Китайцев в этих регионах станет больше, чем россиян. После этого юридическое оформление принадлежности Восточной Сибири и Дальнего Востока КНР станет чистой формальностью, не имеющей даже особого значения».

ПЛЮСЫ И МИНУСЫ СОВМЕСТНОГО ВЛАДЕНИЯ

В брежневские времена пуще опасались американцев. Пока мы мыслили в привычных «оборонных» категориях и вкладывали огромные средства в военную промышленность и БАМ, китайцы занимались внутренним развитием. Без путча, распадов и революций. Для нас приоритетом была идеология, для них — экономика.

Ныне в КНР идёт «11-я пятилетка». Правящая компартия — не помеха капитализму: миллиардеров там больше, чем в России. Бедняки тоже есть, но всё меньше: в 1980 году их доля в населении КНР составляла 85%, сейчас — 35%. ВВП Китая в 13 раз больше российского. Экспорт промышленной продукции — в 20 раз больше нашего. Золотовалютные резервы — более двух триллионов долларов. 60% промышленного производства приходится надолго малого и среднего бизнеса (у нас вдвое меньше). За 30 лет из отсталой аграрной страны Китаю удалось стать третьей по величине экономикой (после США и Японии).

Однако в последние годы в КНР всё более ощущается дефицит ресурсов. Тысячи новых перерабатывающих предприятий требуют огромного количества топлива и энергии: из экспортёра энергоносителей Китай превратился в крупнейшего импортёра (одной только нефти покупает 180 млн тонн в год). Китайский бизнес самым активным образом действует в Африке и Латинской Америке. Но соседняя Россия с её огромными запасами углеводородов — куда более перспективный вариант.

В КНР довольно откровенно говорят о расширении «жизненного пространства». Суть концепции такова: установленные рубежи государства — не абсолют, а пределы, в которых страна может эффективно защищать свои интересы. По мере роста «комплексной мощи государства» его жизненное пространство должно расширяться. Что вовсе не означает военную агрессию. «Китайская стратегия — это просачивание, — говорит экономист и политолог Михаил Делягин. — Для китайцев Китай — это не территория, это места, где живут китайцы».

Если следовать этой логике, то получается, что наш Дальний Восток и Сибирь в случае активного экономического освоения со стороны КНР и притока туда восточных гостей автоматически попадают в сферу китайского жизненного пространства. Юридически это будут по-прежнему российские территории, но фактически Москва будет владеть ими лишь частично.

«Наиболее вероятно превращение Дальнего Востока в кондоминиум Москвы и Пекина», — полагает политолог Александр Кустарёв. На первый взгляд, это компромиссный вариант: мы не отдали свою землю, но с выгодой для себя, по-доброму, делимся её ресурсами с соседями. Каждая из сторон будет иметь в этом регионе свою «долю». Москва — собирать налоги, китайцы получать прибыль. Тонкость в том, что при таком совместном владении китайцы будут защищать свои интересы всеми доступными средствами вплоть до военных А их Народно-освободительная армия крепнет год от года.

А ЧТО У ВАС, ГОСПОДА, В РЮКЗАКАХ?

Самое обидное не то, что мы делимся ресурсами. И даже не то, что, вероятно, придётся делиться территорией. Самое обидное — что у России есть достаточно возможностей для самостоятельного освоения Дальнего Востока.

Капитала в России в расчёте на душу населения больше, чем в КНР. Вывезенных из РФ в оффшоры дивидендов (по оценке профессора Кричевского, около двух триллионов долларов!) с лихвой хватило бы, чтобы реализовать не сотню, а тысячу крупных инвестиционных проектов. Свободные рабочие руки есть не только в Китае, но и в Поволжье, в центральных областях, не говоря уже о наших кавказских республиках, где большая часть трудоспособного населения получает из федеральной казны пособия по безработице. Власть могла бы диверсифицировать иностранное присутствие в регионе, выбирать лучших, на самых выгодных условиях, привлечь к обсуждению каждого проекта местное население. И в первую очередь создать условия для работы самих россиян. Но в том-то и проблема, что этот нынешний государственный аппарат — пресловутая «вертикаль» — на такое не способен.

Власти фактически поощряют безработных к тому, чтобы никуда не уезжать: ищут для них альтернативные варианты, выплачивают изрядные пособия. А вот Дальний Восток становится всё более безлюдным — там закрепить наших граждан не получается. Приоритет отдан гостям, льготы и казённые кредиты пойдут на реализацию совместных проектов с гражданами КНР. Парадокс: ближе к Москве мы имеем избыток трудовых рук, а на окраинах державы — пустующие земли, которые будут передаваться для освоения соседям.

Почему государство не в состоянии стимулировать комплексное развитие своей территории за счёт внутренних ресурсов? Вероятно, по той же причине, по которой в период кризиса у нас сокращается строительство дорог. Во всём мiре растёт, а у нас сокращается. Потому что во всем мiре дороги — это выгодное вложение бюджетных средств в обеспечение занятости, а у нас — источник воровства. По той же причине, по которой у нас не развивается малый бизнес. Во всем мире это источник занятости и умножения национального богатства, а у нас — дойная корова для чиновников и инспектирующих органов.

«Государство неэффективно», — так объясняет безпомощность 2 млн российских чиновников экономист Евгений Гонтмахер. Количество госслужащих, увы, не переходит в качество: когда большая часть альпинистов думает не о вершине, а о том, как пополнить содержимое своих рюкзаков, подъём невозможен.

И тут экономические проблемы поневоле упираются в политику: как изменить государственный аппарат? Может, нам нужна сильная рука, безпощадные чистки и новое подобие ГУЛАГа? Не зря же так популярен среди части россиян стал сегодня образ Сталина, которого называют «эффективным менеджером» (дескать, людей стрелял, но и земли умножал). То есть опять назад, к тотальной мобилизации и превращению страны в единый трудовой лагерь?

Нет, конечно. Мировой опыт показывает, что существует единственный нормальный путь развития: сделать власть в стране открытой и демократичной, подконтрольной и сменяемой. Обычное возражение на это: Россия не Запад, не Европа. Она — Евразия, с ударением на «а», т. е. почти что Азия. А в Азии якобы особый менталитет: здесь общество патриархально и пассивно, оно похоже на стадо, которому необходим один верховный пастырь на многие десятилетия.

И тут для нас чрезвычайно интересен опыт ближайшего восточного соседа — Монголии. Географически это полная Азия вне всяких сомнений. Народ в юртах, славят Чингисхана. Но — удивительное дело! — именно там за последние десятилетия научились жить в условиях реальной демократии и политической конкуренции, что не замедлило сказаться на состоянии экономики.

МОНГОЛЬСКИЙ ВАРИАНТ

По своим «параметрам» эта страна вроде бы обречена на унизительную зависимость: крайне малонаселённая (всех жителей — менее трёх млн человек), с огромной территорией (как три Испании), зажатая с севера Россией, с юга — Китаем. Климат суровый, растить зерно здесь трудно, своей нефти нет, 80% потребительских товаров приходится импортировать: от бензина до лекарств, от муки до компьютеров.

В советские времена Монголию называли шестнадцатой республикой. Её экономику действительно во многом определяла Москва. После распада Союза в Кремле о братском народе забыли. Казалось бы, у страны не было особых шансов сохранить реальный суверенитет. Брошенная на произвол судьбы, отсталая Монголия могла перейти под крыло быстро растущего Китая, который давно имел на неё виды и даже предпринимал дипломатические усилия, чтобы «вернуть» её себе (до 1911 года Монголия входила в состав Поднебесной в результате маньчжурского завоевания).

Однако Монголии не только удалось сохранить независимость, но и создать эффективные политические механизмы, которые за последние годы сделали народ богаче. Там действует сильный, независимый парламент. В 1991 году был принят закон о приватизации. Всем гражданам выдали инвестиционные купоны, но, в отличие от наших ваучеров, они оказались более эффективны: владельцы купонов получили свою долю акций по итогам аукционов, на которых продавалась бывшая общенародная собственность.

Власть в стране не стянута в одну безконтрольную вертикаль, а рассредоточена таким образом, чтобы государственные институты могли контролировать друг друга. На выборах (не декоративных, а реальных) там борются две главные политические силы — Народно-революционная партия и Демократическая. Ни одна партия не имеет решающего перевеса.

Правительство формируется не единолично президентом, а с учётом голосов, поданных за ту или иную партию. До 2008 года две партии обладали в Великом хурале примерно равным числом голосов.

В 2008 году состоялись выборы, на которых решающий перевес получила Народно-революционная партия. Возникла реальная угроза монополизации власти. Были серьёзные основания подозревать чиновников в фальсификации. И народ не стерпел обмана: в Улан-Баторе произошли массовые безпорядки. После этого левые пошли на существенные уступки: их оппоненты, демократы, получили в правительстве почти половину мест.

А в мае этого года в Монголии случилось событие, которое некоторое наши публицисты поспешили назвать «оранжевой революцией»: на президентских выборах большинство граждан проголосовали за демократа Цахиагийна Элбэгдоржа.

Смена власти в результате свободных выборов — это норма политической жизни, признак здоровой государственной системы. В России официальная пресса воспринимает это как «революцию», а любой либеральный лидер тут же оказывается под подозрением как «ставленник США». В реальности за Элбэгдоржа голосовали не потому, что он «любит» Запад, а потому, что он предложил народу более привлекательную модель развития — максимально открытую, направленную исключительно на благо большинства граждан.
 
РЫБА ИЩЕТ ГДЕ ГЛУБЖЕ, А КАПИТАЛ — ГДЕ НАДЕЖНЕЙ

В Монголии есть два крупных и привлекательных для иностранного капитала месторождения: медно-золотое Ою Толгой и угольное Таван Толгой. Уже шесть лет в стране идёт всенародное обсуждение: какой инвестор более выгоден. Недавно определились с Ою Толгоем — его передают альянсу канадской и австралийской компаний. При этом 34 % доля в предприятии остаётся за государством. Инвесторы обязались вложить десятки миллиардов долларов в развитие местной инфраструктуры: строительство дорог, жилья, коммуникаций.

Там, где будут вестись разработки, возникнут новые города. Никакого сырья и полуфабрикатов из страны вывозиться не будет — только готовая продукция после глубокой переработки. Наплыва приезжих тоже не ожидается: иностранными на предприятии станут только специалисты и часть менеджеров. Почти весь персонал составят местные жители. Вообще Монголия тщательно оберегает себя от демографического «растворения». Местный закон жёстко ограничивает приток мигрантов: не более 1 % населения в год, сегодня это около 30 тысяч человек. Девять тысяч «мест» в этой квоте приходится на Китай, столько же — на Россию.

Условия для ведения бизнеса в Монголии считаются намного более благоприятными, чем в России. Мы по этому показателю на 103-м месте в мире, Монголия — на 69-м. Желающие участвовать в местных тендерах стоят в очереди. Стыдно сказать, но в Монголию вкладывают свои капиталы и сотни российских предпринимателей. Не на любимой Родине, а там. Почему? Дело не в отсутствии патриотизма. В Монголии, в отличие от нас, существуют единые и прозрачные правила игры для бизнеса, там нет такой коррупции, зато есть независимый суд и независимая пресса, которая «бдит» за властью любого уровня.

Опасения, что новый президент отвернётся от России в сторону Запада, оказались напрасными. Премьер-министром Монголии недавно был назначен выпускник МГИМО и Московской дипломатической академии. Впрочем, это не значит, что правительство будет вести игру в одни ворота: монголы умело маневрируют между «большими странами», получая для себя максимум преимуществ.

Желая получить для разработки Таван Толгой, Россия сегодня готова строить туда железную дорогу. На эти цели руководство РЖД попросило у правительства РФ 1,5 млрд. долл. «Этот проект позволит исключить зависимость Монголии от экспорта непереработанного сырья», — объясняет советник президента РЖД Виталий Морозов. Любопытно получается: из России большая доля сырья вывозится без всякой переработки, и с этим все смирились, а об интересах Монголии мы заботимся.

Глава РЖД Владимир Якунин готов развивать Улан-Баторскую железную дорогу, на это понадобится 6 млрд. долл. «Цель нашего сотрудничества — создание промышленных центров на территории Монголии с размещением здесь перерабатывающих производств», — говорит он. Разве не удивительно? В Монголии Россия потратит миллиарды на освоение и переработку, а на свою территорию для освоения и переработки запустит китайцев...

Власти говорят нам о «суверенной демократии», но дело идёт к тому, что страна постепенно утрачивает суверенитет. Пример соседей для нас — наука, которой мы упорно не желаем учиться. Расплачиваться за это придётся дорого.

Борис Петрович ШИРОКОВ