15 марта 1770 года, 240 лет назад представительные старшины всех ингушских обществ приняли присягу на «вечное добровольное подданство России»
Знание истории своей страны и всего мiра даёт возможность понимать все достижения, победы, противоречия и драмы, позволяя увидеть истинный смысл событий и хранить память о тех из них, которые скрепляют настоящее с будущим и вечным, обеспечивая непрерывную связь времён, без которой не могут существовать народы, нации, государства, цивилизации...
Современное массовое сознание россиян имеет в этом отношении целый ряд изъянов, чему есть причины. Почти столетие витал дух исторического нигилизма. Он господствовал в образовании и воспитании новых поколений, в искусстве, прививая пренебрежительное отношение к русскому образу жизни, русской государственности. Ленинизм — официальная идеология СССР — предписывал относиться к ним негативно, противопоставляя их «дикость», «варварство» и «азиатчину» европейским культуре и цивилизованности. Все противоположные суждения попадали в разряд контрреволюционных, антисоветских. А теперь, когда ленинизм вроде бы сдан в архив, их называют экстремизмом.
Подобное воззрение, особенно распространённое в прошлом веке в 20-е и первую половину 30-х годов, потом не раз уточнялось, в какой-то период даже отвергалось, но, в конечном счёте, снова возвращалось в нашу жизнь, воспитывая из русского населения русофобов, а из других народов России — её врагов. С падением коммунистического строя мало что изменилось, а кое-что приобрело ещё более карикатурные и нелепые формы. Промывают людям мозги телеревизионисты вроде Сванидзе, Млечина, Веллера, Правдюка, на смену которым могут прийти «историки» покруче — Тина Канделаки, Евгения Альбац, Валерия Новодворская и Ксения Собчак. Вот уже 170 лет для воспитания у малых народов неприязни и злобы к русским используют россказни о том, что Государство Российское — это «тюрьма народов», что его обширность — результат насилия, коварства и агрессии, что великороссы, тупые и дикие, все одиннадцать веков господствовали над другими народами, угнетая их. В 1915 году, во время Первой мiровой войны, большевистский вождь Ленин писал, что из 22,8 млн кв.км территории 17,4 млн — колонии России, что из 170 млн её населения 100 млн — угнетённые и безправные рабы, которым надо образовать самостоятельные государства.
Подобные взгляды, ставшие частью партийной идеологии, никого особенно не настораживали и не возмущали. Напротив, большевизм, призывавший к разрушению Государства Российского, завоевал многие умы, а в 1917 году и саму власть, проведя страну через кровопролитие гражданской войны. Лишь волею обстоятельств, а вернее Божьим Промыслом, распад России тогда не произошёл, хотя идеи разложения, межнациональной розни и дискриминации русских пропитывали в те времена все сферы жизни страны, породив дробление единого государства на десятки разнообразных республик с наделением малых народов и народностей статусом «титульных наций». Более шести десятилетий эти фантомы больного воображения не проявляли признаков жизни, но затем, с подачи Горбачёва и Ельцина, они зашевелись, ввергнув и Россию, и самих себя в смертельно опасную смуту, вроде тех, которые сотрясали Русь в начале XVII и в начале XX столетий.
Между тем проповедники этой безстыдной идеологии, а позже и многочисленные «трансляторы» её, не могли предъявить для доказательства истинности своего наговора ни единого убедительного факта, ограничиваясь голой публицистикой и грязной пропагандой, фабрикуя домыслы, вроде измышлений о 100-летней войне русских с народами Кавказа, опускаясь до подделок с т.н. «Катынским делом». Фальсификатам несть числа. Но ведь история для таких дельцов не наука, собирающая, систематизирующая и анализирующая факты, а политика, опрокинутая в прошлое, превращаемое в собрание анекдотов, фантазий, версий, гипотез, слухов, вымысла, предназначенное не учить и просвещать, а калечить и ломать сознание людей.
Между тем, российские и иностранные архивы содержат множество документов, которые доказывают прямо противоположное тому, что так энергично, настойчиво и голословно стараются втолковать нам вроде бы непримиримые противники в политике — коммунисты и либералы-антикоммунисты. Созданы и опубликованы солидные и научно безупречные труды, посвящённые прошлому Государства Российского, в которых наша история подвергнута тщательному анализу. Что же они доказывают?
Во-первых, что русская история мало чем отличается от истории всех ныне существующих европейских государств и Китая. При этом, как бы ни были велики наши пространственные приобретения, Российское государство не изменяло своего этнического баланса, сохраняя русскую моноэтничность. Согласно данным переписи 1897 года, в Российской Империи русских было 68,2%, славян в целом 74,6%. По данным переписи 1989 года, русских — 72,8% (в пределах РСФСР -88,7%). 20 лет назад, в год начала политического кризиса, перепись выявила около 80 народов в СССР, и доля нерусского населения была равна 17,2%. Общая численность лиц иностранного происхождения при этом в 1897 и в 1989 годах составляла 11,97 млн. Статистика опровергает расхожие утверждения о многонациональносги России и о том, что в конце XX века русские утратили в стране абсолютное численное большинство.
России, вследствие её географического положения, не приходилось выступать в роли агрессора, инициатора войн, целью которых было бы покорение других государств и народов. Наоборот, она становилась объектом внешних агрессий, отбивая постоянные военные нашествия то с запада, то с востока, то с юга, не защищённая ни водными преградами, ни горными хребтами. Были и военные приобретения, но они исчисляются несколькими десятыми процента, что само по себе достойно удивления.
Исконно русские территории, «откуда есть пошла Русская Земля», — бассейны рек Невы, Северной Двины, Днепра, Тисы, Прута, низовий Дуная, Дона, Кубани, Волги, неоднократно подвергались захватам и завоеваниям со стороны соседей, из-за чего приходилось возвращать их себе обратно, применяя то дипломатию, как при разделах Речи Посполитой в XVIII веке, то силу оружия — в войнах с Польшей, Швецией, Османской Турцией и жившим грабежом и набегами крымско-татарским ханством. 9/10 территории Государства Российского было присоединено в XVI — XIX столетиях в результате освоения и колонизации земель, не имевших какой-либо государственности, зачастую пустынных, т.е. мы не нарушали суверенитета никакого народа. Это относится и к русским владениям в Северной Америке, площадь которых составляла около 3,7 млн кв. километров, уступленных Вашингтону в 1867 году. Между прочим, до трети территории США осваивали русские землепроходцы и переселенцы, идя с запада на восток; североамериканские колонисты продвигались с востока на запад. Колонизовать не значить колонизировать.
Присоединение территорий, имевших родовые, тейповые и тому подобные институты, происходило вследствие их челобитных о принятии в состав Российской державы. На протяжении столетий таких просьб и трактатов было множество. Упомянем лишь некоторые из них. Молдавские господари просили о русском подданстве в 1656 году, валашское боярство — в 1737-м, курляндский сейм — в 1795-м; цари: менгрельский — в 1638 году, кахетинский — в 1б41-м, имеретинский — в 1653-м; армянские патриархи молили о покровительстве в 1724 году; клялись на верность России ханы шушинский и карабахский, ширванский в 1805-м; просили о русском подданстве казахские и каракалпакские ханы в 1731 году; туркменские роды — в 1745-м.
Впервые такие акты собраны в книге «Под стягом России», выпущенной в 1992 году издательством «Русская книга».
Конечно, реальное присоединение происходило не сразу. Иногда обстоятельства требовали для принятия «под руку русского Государя» годы и даже десятилетия. Но очевидно: в Государстве Российском, в православном русском Царе многие народы и их правители видели сильного защитника, надёжного покровителя, а в русских — дружественный народ.
Первый архивный сборник был неполным. В него не попал акт, который отчасти бросает новый свет на характер отношений, возникавших между Россией и народами горного Кавказа. В XVI — XVIII веках они приняли русское подданство, как и кабардинцы, осетины, кумыки,многие дагестанские племена, чеченцы и ингуши.
Как пишет современный ингушский автор, «ингуши приняли подданство, присягали России благодаря своей свободной воле, разуму, согласно готовности, мiровоззрению, мечтам и ожиданиям. Это исторический факт».
Скреплённые священными клятвами такого рода договоры приобретают нерушимую силу, и их нельзя, подобно торговым сделкам, ни разорвать, ни прекратить, ни изменить — ни тем, кто их заключил, ни их потомкам.
Сергей Петрович ПЫХТИН