8 января 1913 г. 110 лет назад РОДИЛСЯ Ярослав Васильевич СМЕЛЯКОВ
Была ли метафизическая усмешка в поэтическом заявлении Ярослава Смелякова: «Тихо прожил я жизнь человечью…»? Или это принятие жизни, почитаемой столь щедрым даром, что оправдывает все лишения, все – с лихвою? Поскольку на тихую жизнь Смелякова не тянула. Напротив: судьба тёрла его в шероховатых ладонях, будто стремясь превратить в пыль.
Но он – выжил.
Вначале стихи, написанные практически юношей, идут густо, обильно.
Потом обрыв – два стихотворения, созданные в 1935 году…
Смеляков был в заключении, подвергнут репрессиям до 1938 года. И это первое нарушение всякой тишины человеческой жизни. Затем будет финский плен, после освобождения из которого последует очередное заключение. Такая вот своеобразная тишина…
Тихо прожил я жизнь человечью:
ни бурана, ни шторма не знал,
по волнам океана не плавал,
в облаках и во сне не летал.
Но зато, словно юность вторую,
полюбил я в просторном краю
эту чёрную землю сырую,
эту милую землю мою.
Для неё ничего не жалея,
я лишался покоя и сна,
стали руки большие темнее,
но зато посветлела она.
В спокойной гармонии этого мудрого стихотворения есть намёк на огромное количество злоключений: лишился покоя и сна; стали руки темнее…
Но сам лад стиха говорит о такой силе духа, что и земные мытарства, выпавшие на долю Смелякова, будто естественное продолжение счастья бытования на земле.
…Рвётся, трепещет огненными сгустками на ветру бытия его «Жидовка»:
Прокламация и забастовка,
Пересылки огромной страны.
В девятнадцатом стала жидовка
Комиссаркой гражданской войны.
Ни стирать, ни рожать не умела,
Никакая не мать, не жена –
Лишь одной революции дело
Понимала и знала она.
Брызжет кляксы чекистская ручка,
Светит месяц в морозном окне,
И молчит огнестрельная штучка
На оттянутом сбоку ремне.
Тут не только художественный образ – тут сама история проходит по строкам, сияющим страшно, компактно сделанным, с деталью столь же красноречивой, сколь и тяжёлой.
И какое золотое сияние лучится от «Манон Леско» в исполнении Смелякова:
Много лет и много дней назад
жил в зелёной Франции аббат.
Он великим сердцеведом был.
Слушая, как пели соловьи,
он, смеясь и плача, сочинил
золотую книгу о любви.
В такой страстно-изломанной тяжестью любви книге есть своя гармония, которую поэт передаёт века спустя. Необыкновенная цветовая гамма мира влекла Смелякова, словно поэт стремился разгадать её код:
Красочна крымская красота.
В мире палитры богаче нету.
Такие встречаются здесь цвета,
что и названья не знаешь цвету.
Здесь звук играет, словно представляя собой определённые варианты яркости и контрастности. Драгоценный звук.
Была в поэзии Смелякова и особая простота, используя которую он живописал людей, показывая, как жизнь проходит сквозь них, оставляя сложные следы.
Он прекрасно создавал портреты: с мускульным нажимом, жёстко и точно.
А лёгкая акварельная наивность хорошей девочки Лиды согревала души поколений. Многие их представители когда-то могли согреваться поэтическим словом, что не представить сейчас.
Как не представить Смелякова в мире, задушенном соблазнами, закрученным вокруг стержней эгоизма и чёрной прагматики, в мире, лишённом уважения к поэтическому художественному слову.
Но поэзия Ярослава Смелякова живёт, продолжая работать, исподволь озаряя мир…
Александр Львович
БАЛТИН