15 ЯНВАРЯ день памяти преподобного Cерафима Cаровского
Я давно хотел посетить СерафимоДивеевскую обитель, но всё никак не удавалось. Тогда я усердно помолился преподобному Серафиму, и вскоре мне открылась «зелёная улица».
Во время пребывания в монастыре я вёл краткий дневник, несколько отрывков из которого предлагаю вниманию боголюбивого читателя.
...Первые впечатления от обители: очень большое количество паломников; десятки автобусов прибыли сюда со всех концов России; длинная-предлинная цепочка людей выстроилась к Троицкому собору, где покоятся святые и
цельбоносные мощи преподобного Серафима – всем хочется поклониться великому угоднику Божию. Вместе с ними и я с большим благоговением и трепетом приложился к дивной святыне.
...Торжественная служба под праздник Преображения Господня. После полиелея я вышел на улицу и ахнул: западная сторона неба пылала оранжево-малиновым пламенем; на переднем плане высилась красавица-колокольня,
а за нею волнами переливались яркие цветущие краски, от которых невозможно было оторвать глаз. Ко мне подошла средних лет паломница.
– Это не что иное, как Фаворский свет! – восторженно воскликнула она.
В этот момент сестринский хор запел светилен Преображения (трансляция богослужения слышна в любой точке монастыря):
Свете неизменный, Слове,
Света Отца нерожденна,
В явленнем свете Твоем,
Днесь на Фаворе Свет видехом Отца,
Свет и Духа,
Светом наставляющаго всю тварь.
– Я была однажды на Горе Фавор в этот праздник, – продолжала паломница, – и своими глазами видела Свет в виде ослепительных молний и ощутила благодатную росу, сходящую с Неба.
Этот Свет нас оживляет, без Него мы все мертвы! – Паломница осенила себя крестным знамением.
...Божественная Литургия на следующее утро проходила в Преображенском соборе. Я с большим трудом нашёл в переполненном храме местечко, где мог помолиться.
В северном приделе исповедовали пять или шесть священников. К одному из них немолодой крестьянин в простой поношенной рубахе навыпуск подвёл своего семилетнего сына, крепко держа его за шею и подталкивая к батюшке.
– Кайся, кайся! – напутствовал он его.
Священник побеседовал с мальчиком и спросил у отца:
– Он ничего не кушал и не пил?
– Нет.
– Можно причащаться.
Ещё один папа, наблюдая, как его отрок исповедуется, произнёс:
– Вспоминай, вспоминай, много чего ещё у тебя.
«Какие молодцы эти папы, – подумал я, – заботятся о своих детях. Привели их не куда-нибудь, а в церковь, чтобы они очистили свои души от грехов».
Исповедавшись, я посмотрел по сторонам, оценивая ситуацию. К Чаше два пути: по центру и здесь, сбоку. В центр не пройти из-за многолюдства. Стою, стиснутый со всех сторон. Ничего, придётся потерпеть. Охранник пропускает паломников через узкую дверцу малыми порциями. Продвигаемся вперёд черепашьими шагами.
– С ребёнком пропустите! – раздался крик.
– Пропустите же!
Женщина, держа на руках ребёнка, протиснулась к выходу с очень большим трудом.
Но вот охранник открыл дверцу, и паломники прямо-таки рванулись в проход.
Эти люди рвались не куда-нибудь, а к Чаше! Молодцы! Если бы вся Русь рванулась вот так к Чаше, как эти паломники, как было бы хорошо! Может быть, вскоре и настанет такое время, подумал я, наблюдая, как христиане с радостными сияющими глазами, выстраиваясь в цепочки, подходили к Чашам.
Охранник снова открыл дверцу, и я вместе с другими счастливчиками прошёл в центральный придел. Ура! Наконец-то! К какому священнику подойти?
Это не имеет значения – Дары везде одни и те же.
Причастился. Слава Богу за такую милость ко мне, грешному!
...Всенощное бдение под воскресный день проходило в Троицком соборе. Он вместил не менее тысячи человек, но всё равно это была лишь малая часть верующего народа, прибывшего в монастырь. Большая часть молилась
на улице: кто-то стоял близко ко входу, многие, особенно пожилые, сидели на скамейках в аллее, разделяющей яблочный сад на две части.
Приблизилось время елеопомазания. Два священника вышли на улицу, чтобы совершить это действо. Быстро образовались две густые людские ленты. «Это продлится не менее сорока минут», – подумал я. Один из священников
стал помазывать паломников, идя им навстречу; паломники после этого медленно подходили к праздничной иконе, а затем к молоденькой девушке-труднице, которая раздавала освящённые хлебцы.
Приняв елеопомазание, я зашёл в собор. Тут уже было довольно свободно. Хор, а вместе с ним и все присутствующие запели «Честнейшую Херувим...» Как хорошо было молиться среди православного верующего народа, прославляя Царицу Небесную, Которая была с нами и молилась о нас!
...В девять часов утра началась Божественная литургия. Попасть в храм нечего было и думать, так как собор был уже переполнен. Тем лучше – погода солнечная, ясная, безветренная (что называется благорастворение воздухов), находиться на улице среди православного народа одно удовольствие.
Особенно хорошо молиться в тенистой аллее, тут много скамеек, можно и посидеть, если ноги устанут.
Я обратил внимание на одного мужчину около пятидесяти лет. Он стоял на коленях в боковой части аллеи, в тени, рядом лежал небольшой рюкзак. Мужчина истово молился и часто клал земной поклон. В течение всего богослужения он ни разу не встал на ноги. Видимо, не первый раз приезжает в эту обитель помолиться преподобному Серафиму.
Чудесно вёл ектеньи немолодой диакон, у которого хорошо поставленный, приятного тембра бас, он молился не спеша, отделяя одно слово от другого и как бы подавая его на ладони. Когда он читал воскресное Евангелие, меня затронули слова Христа, обращённые к Его ученикам: «О род неверный и развращённый! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» Эти слова относятся к каждому из нас и в первую очередь ко мне. Мы грешим каждый день и каждый час, а милосердный Господь терпит нас.
А ведь Его долготерпение может в любой момент закончиться. Тогда что же будет с нами? Не лучше ли позаботиться о спасении души, пока не поздно.
«Где же мы будем причащаться?» – подумал я, оглядываясь кругом. Однако преподобный Серафим уже позаботился об этом: из собора вышли три священника, и народ потянулся к ним.
Безсмертных Животворящих и Страшных Христовых Таинств причастились несколько тысяч человек.
Два плотных человеческих потока: один в собор, к Чаше, другой, такой же многолюдный, от Чаши. И так в течение получаса.
Дивное зрелище! Где, в какой стране, на каком континенте встретишь ещё такое? Да нигде! Жива Русь! Жив русский народ!
Если русские люди, оставив самые неотложные дела, приезжают в монастырь, если они чистосердечно исповедуют свои грехи, если причащаются Святых Христовых Таин, если молятся и призывают на помощь святых угодников Божиих, значит, душа наших соотечественников по-прежнему жива, значит, она тянется к Свету, значит, тяга к Небесному сохранилась в её тайниках.
Я смотрю и не могу насмотреться на лица людей, прибывших в монастырь.
Эти люди в основном из российской глубинки, из далёких сёл и деревень, из хуторов и станиц. Это соль земли Русской! Та соль, которая не даёт загнить и зачервиветь всему организму.
Та соль, которая хранит в целости его духовный стержень.
Николай Петрович
КОКУХИН