Пока в Киеве готовят закон о реинтеграции Донбасса и превращении АТО в «полноценную войсковую операцию», разномастные аналитики заговорили о «высокой вероятности» возобновления большой войны Украины с ЛДНР.
О том, что ждёт украинских карателей, если они попытаются пойти в наступление, а также о своём боевом пути в трёхлетней войне против нацизма, нам рассказал знаменитый ветеран ополчения с позывным Консул, один из командиров Отдельного разведывательно-штурмового батальона Вооружённых Сил ДНР.
– Соратники называют тебя «образцовым ополченцем», украинцы тебя люто ненавидят и не раз с восторгом сообщали о твоей гибели. Почему именно тебя они так усердно в фантазиях хоронят?
– Украинские «журналисты» – неисправимые фейкомёты, очень любят выдать желаемое за действительное. Всё это началось ещё с Иловайска, когда я получил серьёзное ранение. Потом ещё дважды они меня «хоронили». В последний раз «доблестными» украинскими вояками я был «ликвидирован» в районе Авдеевки. Смешно. Один только неприятный момент: кто-то на телефон сыну кинул смс «отец погиб», и у ребёнка была психологическая травма.
Ненавидят они нас и мечтают зачистить, ликвидировать, похоронить. Они же прекрасно знают, что никакие мы не «путинские наёмники», не «россияне-террористы», не «оккупанты-ордынцы». Знают: все мы, за исключением небольшого количества добровольцев, местные: работяги, предприниматели, госслужащие. Те самые рядовые жители Донбасса, которые в большинстве своём до 2014 оружия в руках не держали. Осознавать это украинцам нестерпимо, победить они нас в бою не способны, вот и хоронят хотя бы в СМИ – для собственного утешения…
– У тебя к нацистам есть свой личный счёт?
– На их совести смерть моего отца, которого я похоронил в лагере беженцев. Он участник Великой Отечественной войны, в 17 лет штурмовал Кёнигсберг, позже воевал на Дальнем Востоке с японцами, отработал 54 года (из них – 49 под землёй, проходчиком) на донецкой шахте «Трудовская», всем своим детям дал возможность получить высшее образование. Когда в стране, которую он в своё время спас от фашизма, началось нацистское беснование – его сердце не выдержало. Смерть отца на совести украинцев, мой личный к ним счёт, заплатят по полной программе...
В ополчении много ребят, чьи отцы-деды-прадеды победили в страшнейшей из войн, отстояли и восстановили великую державу. Нам не нужно объяснять, что такое мужество и честь, долг перед Родиной и верность памяти предков. Поэтому все, кого я знаю, к войне всегда были внутренне готовы, хотя внешне для каждого она начиналась как бы случайно.
Я, например, весной 2014-го прогуливался с женой, хотели выпить шампанского, что-то отметить, а оказались на митинге. Услышали выступление Губарева – и всё мне сразу стало ясно: началось! Киевская власть и холуйствующие перед ней местные олигархи так просто с волеизъявлением русских Донбасса никогда не смирятся, это – война. А раз так – чего ждать? Присоединился к активистам. Вот так: хотел угостить жену шампанским – оказался в революции…
Вскоре – первое боестолкновение, штурмовали воинскую часть в Мариуполе. Штурм этот оказался хорошо спланированной провокацией СБУ: командование в/ч в ответ на требование отпустить по домам солдат срочной службы в упор стало клепать из пулемётов по безоружным горожанам. Когда мы, несколько активистов из Донецка, уезжали, по моему микроавтобусу на перекрёстке нацгвардейцы открыли пулемётный огнь. В салоне было восемь человек. Бог спас – все уцелели, один из них сейчас служит в нашем батальоне. А вот автобус мой гвардейцы раскурочили, потом сожгли.
Мы ещё не успели вернуться в Донецк – звонит жена: «Ты где? Живой?? По телевизору показывают бойню в Мариуполе, а в кадре машина – наша!» Долго я уверял её, что машин одинаковых сколько угодно, а я вообще-то в другую область за товаром уехал и про дела мариупольские впервые слышу. Домой вернулся, жена с порога: «Ну и где наша машина?» – «Как где? – изобразил я изумление, – ты же сама мне сказала: в телевизоре она…»
– Украинские пропагандисты упорно верещат, что ополченцы сплошь отжимщики и мародёры, люмпены и маргиналы. За три года войны никого из указанных категорий я не встречал, всегда рядом со мной были люди вполне успешные, порядочные, образованные. Признайся честно, сколько в отместку за сожжённый нацгвардейцами автомобиль намародёрил, отжал, награбил?
– Честно? Страшно сказать, сколько… Целую сковородку! Из сверхценного, в природе крайне редко встречающегося металла под названием чугун… (Смеётся.) Да, это единственное за всю войну моё приобретение – сковородка. В разбитом после обстрела брошенном доме откопал, да и ту ребятам в подразделение отдал. Всё. Ах да, кроме расстрелянного украми автобуса я ещё три свои машины потерял, будучи в ополчении.
А что касается статуса – образование у меня (и у большинства тех, с кем служу) высшее, по профессии технолог, до войны успешно занимался бизнесом. Сейчас тем, что от бизнеса осталось, занимается жена.
В начале Русской Весны некоторые криминальные личности под видом бойцов занимались непотребщиной, до формирования полноценной армии встречались персонажи, склонные к мародёрству. Но мы сами их вычисляли и очень жёстко наказывали. Эта проблема давно решена.
Страшно то, что многие чиновники, уехавшие в 2014-м на Украину, вернулись и снова благоденствуют во властных структурах. А настоящих патриотов республики отодвинули, забыли. Помощь уволенным по ранению, искалеченным, не имеющим жилья ополченцам – минимальна.
Лучше надо нашим властям заботиться о тяжелораненых бойцах, нельзя давать украинской пропаганде повод спекулировать на этой теме…
– Чем меньше войны, тем больше внутренней грызни и громче вой сетевых «разоблачителей», которые за деньги или сводя личные счёты распространяют клевету о происходящем в республике, сеют раздоры между подразделениями. В последнее время поливают грязью «Батальон Прилепина», дескать, не воюете вы по-настоящему, пиаритесь...
– Клевета – это месть трусов и ложное самоутверждение завистников. Как им ещё заявить о себе? Только сплетнями и клеветой. Они никогда не простят своей трусости тем, кто воевал и воюет. Сидят – как в Москве, так и в Донецке – всякие блогеры, часто выдают себя за бывших ополченцев и навешивают ярлыки. Надоели эти болтуны! Пусть приедут сюда и в глаза матери погибшего бойца скажут: смерть твоего сына не настоящая – постановочная. Пусть какой-нибудь блогер, глядя в глаза тяжёлому «трёхсотому», скажет: это был пиар-обстрел, а ты – фейк. Этим сетевым «разоблачителям» бойцы на позициях быстро объяснят, кто есть кто…
Я в «Батальоне Прилепина» оказался после очередного тяжёлого ранения. Весь был утыкан осколками, надолго потерял слух, пришлось временно уволиться. После многих ранений в строй вернуться трудно, требования к физическому состоянию сейчас не те, что в начале войны, когда была острая нехватка бойцов. В какие только ни обращался подразделения – отказ следовал за отказом. А в ОШРБ не стали придираться к здоровью, наш комбат Сергей Фомченков (позывной – Фома) следует принципу «хочешь – значит можешь» и делает ставку на боевой опыт. Поэтому у нас так много тех, кто пришёл в ополчение весной 2014-го и воюет до сих пор.
Воевавшие уже не могут жить, как до войны, оставаться безразличными к судьбе молодой республики. Пока не станет наше государство таким, каким должно быть: включающим полностью бывшие Донецкую и Луганскую области, а затем, даст Бог, и восемь юго-восточных, пока ещё украинских областей, – будем сражаться.
Цель войны пока не достигнута, значит, сражаться будем, сколько потребуется, иначе нас уничтожат. Сейчас наша задача – удерживать границы и готовиться к большой войне. Я не политик, не хочу рассуждать, как и когда она случится. Но твёрдо знаю: каким бы ни было количественное превосходство ВСУ в технике и обеспечении, мы всегда будем превосходить их качественно. Им никогда не достичь победы, как бы они ни пытались нас уничтожить. Судьба у нас такая: погибать, воскресать и снова сражаться.
– Военные аналитики в который раз нас стращают: якобы скоро ВСУ ринутся в масштабное наступление с целью реализовать на неподконтрольной Киеву части Донбасса хорватский сценарий. Напомню, в августе 1995 года в бывшей Югославии хорватские вооружённые силы в результате стремительной операции за 84 часа разгромили сербов и ликвидировали Республику Сербская Краина. Как наши бойцы оценивают подобные угрозы?
– Ты не хуже меня знаешь, как оценивают: скучают без большой войны, наступления ждут с нетерпением. Я к прогнозам подобных «аналитиков» отношусь скептически. «Хорватский сценарий» – это смерть Украины, попытка его реализовать в лучшем для ВСУ случае (и худшем для нас) закончится тем, что наступление, как всегда, будет отбито и всё вернётся на круги своя. В худшем для врага случае (и в лучшем для нас) – мы отодвинем линию разграничения до административных границ бывших Донецкой и Луганской областей.
Во-первых, у нас уже настоящая, полноценная, с огромным боевым опытом армия и пользующееся безусловным авторитетом политическое руководство.
Во-вторых, если начнётся нечто серьёзное, – немедленно сюда вернутся все воевавшие здесь добровольцы, которых десятки тысяч.
И в-третьих, мы – не сербы, мы – русские, нас ни за 84 часа, ни за 840 лет не сломить никому. Здесь сотни тысяч непокорных, и почти каждый возьмёт в руки оружие, вся территория республик станет передовой позицией.
Отступать нам некуда, бойня может быть адова. Ни у кого из нас нет ни малейших сомнений: какими бы ни были наши потери – украинская армия будет перемолота. А это значит, что и в политике возникнет качественно иная ситуация, нам могут позволить перейти в контрнаступление и – реальность станет иной…
Беседу вёл Геннадий Васильевич Дубовой