Александр Крутов - Слово редактора - Выбор России

...Россия, по огромности своей, даже независимо от умыслов её лидеров, с европейским равновесием несовместима..

«Стоит ли подбрасывать сучья, если костёр погас?» — любил повторять мой старый знакомый помор. Что представляет собой наша страна после 1991 г.? Надо ли её рассматривать как совершенно новое государство, о чём охотно твердят российские либералы? Или — что мир признал в самых разных формах, начав с передачи России места СССР в Совете Безопасности ООН, — РФ просто новая фаза истории того же самого государства, которое он знал раньше как Россию императоров и Россию-СССР коммунистов? Никогда ещё вопрос о геополитической идентичности России не вставал перед ней самой и миром так насущно, как сейчас.

Какую часть территории должна потерять Россия, чтобы более не быть той Россией, которую мир знал веками? Перестала ли она ею быть с утратой степного Казахстана, лесной Беларуси и лесостепной Украины? Если нет, то почему? И возникнет ли принципиально иная ситуация при отделении от Европейской России зауральских территорий? Вопросы, вопросы…

Сегодня Россия скукожилась до размеров XVII столетия. Именно в этом веке мы находим ту эволюционную развилку, откуда одна линия ведёт к Российской империи и СССР, а другая — к нынешней России.

Россия XVII века как геополитический объект может быть описана тремя признаками. Во-первых, это целостная геополитическая ниша русского этноса. Слова о «нише русского этноса» не означают солидарности с идеей «России для русских», а лишь тот банальный факт, что веками проживание народов Поволжья, Урала и Сибири в одном государстве определялось включением собственных географических ниш этих народов в государство русской цивилизации.

Второй признак — обширность трудных для освоения пространств на её востоке, при том что за 400 с лишним лет своего государственного существования она не знала по-настоящему крупной угрозы с этой стороны света.

Наконец, третьей чертой, важной для становления России, стало то, что она была отделена на западе от романо-германской Европы, родины либеральной цивилизации, поясом народов и территорий, примыкающих к этой коренной Европе, но не входящих в неё. Многократно наращивая площадь и ресурсный потенциал, Россия очень мало влияла на региональные балансы сил в Европе.

По инерции, начиная затухать, тот же процесс шёл и в XVIII в., доведя русских до Южных Курил, Аляски и Калифорнии. Но с началом великоимперской эпохи, т.е. после завоевания шведско-немецкой Прибалтики и переноса столицы на крайний северо-запад, в Петербург, акценты российской геополитики кардинально поменялись.

Русские, не отрекаясь от Православия и своего государства, пожелали стать европейцами, утвердить своё достоинство на самой католическо-протестантской платформе. Мощь страны вкладывалась в «поглощение» подступавших к Европе территорий, смещающее баланс сил на самом этом субконтиненте и в исторически связанных с ним областях Азии. Но Пётр I ошибался, когда сулил России судьбу пожать за несколько десятилетий плоды европейских достижений и затем повернуться к Европе «задом». Россия, по огромности своей, даже независимо от умыслов её лидеров, с европейским равновесием несовместима.

Реакцию Запада на российский крен в его сторону воссоздал Ф.Достоевский в словах: «Они поняли, что нас много, 80 миллионов, что мы знаем и понимаем все европейские идеи, а что они наших русских идей не знают, а если и узнают, то не поймут… Кончилось тем, что они прямо обозвали нас врагами и будущими сокрушителями европейской цивилизации. Вот как они поняли нашу страстную цель стать общечеловеками». Этим объясняется во многом и сегодняшнее нежелание части европейцев видеть русских полноправными членами Совета Европы.

Легко прочерчивается мысленный пунктир, который соединяет царство первых Романовых с Россией XXI века. Казалось бы, давайте начнём отсчёт с этого времени: пойдём не на Запад, а на Восток. Будем осваивать свой заброшенный Восток, который писатель А.Солженицын называл больной совестью нашей государственности. Но это две совершенно разные России. И дело даже не в том, что прогресс привёл к экономической неделимости мира, а в том, что он породил безбожного человека. Люди XVII века жили и умирали со Христом. Большинство же из нас православные больше по названию, чем по сути. На наших глазах полным ходом идёт деградация семьи, морали, школы. Исподволь умаляется значение религии. Духовный мир человека перекрашивают в чёрные цвета, насыщают чужими, нехристианскими символами. Противники религии мечтают взять её под полный контроль, сделав Церковь «толерантной» и «политкорректной», то есть не ставящей острых вопросов, не будящей совесть, не нарушающей покоя, не мешающей обывателю жить в своё удовольствие в обществе потребления. Только вот такая оскоплённая религия вряд ли сможет удержать людей.

Вновь, по выражению Достоевского, в России возник маленький народец, не являющийся ни западным, ни российским. Голова общества отделилась от туловища, и каждая часть стала жить своей жизнью.

Целое поколение выросло в государстве, не имеющем стратегии своего развития. У сегодняшней России нет идеологического ориентира, а значит, нет и осмысленного направления. Мы «косим» под Запад, что делает нас вторым сортом. Пока РФ спасает манна небесная в виде дождя нефтедолларов. И вера православная.

У России два пути. Или Бог, или мамона. Русский мыслитель Л.Тихомиров говорил, что государственные принципы всякого народа тесно связаны с его национальным сознанием, с его представлениями о целях его существования. Существование России зависит от того, какое место у нас займёт Православие, основа русской нравственности.

290 лет назад закончило свой путь государство, которое называлось Московская Русь. И начала свой отсчёт времени Российская империя, затем Советская империя. Но Русь продолжала и продолжает жить и существовать как Русь Святая, Русь древняя, Русь вечная.

И заканчиваю я словами Пушкина, которые являются как бы его историческим, духовным завещанием: «Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздражают, как человек с предрассудками — я оскорблён, — но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал».

Александр Николаевич КРУТОВ, "Русский Дом", №8, 2011г.