Александр Москалёв - Первый триумф

8 января 1815 года, 200 лет назад состоялось первое признание Александра Сергеевича Пушкина

 

Лицеист Пушкин испытал радость первой публикации 4 июля 1814 года, когда журнал «Вестник Европы» напечатал стихи «К другу стихотворцу» («Артист! и ты в толпе служителей Парнаса!»). Но подписался: Александр Н.к.ш.п. –  под псевдонимом, чтобы не выделяться, как было приказано уставом Лицея. В том году редактирование журнала перешло в руки одного из сотрудников  –  Владимира Измайлова. Публикацией юного Пушкина и. о. редактора обезсмертил этот журнал. Ярый поклонник и подражатель Карамзина, он привлёк к участию в журнале не только Пушкина, но и целую плеяду молодёжи: лицеиста А. Дельвига, А. Илличевского, А. Грибоедова, выступившего со статьями по военным вопросам, и других. Вскоре последовала вторая публикация Пушкина, тоже под псевдонимом.

А настоящий триумф Александр испытал в начале наступившего 1815 года: 8 января в Лицее состоялся первый торжественный публичный экзамен, который воспитанники держали при переходе с первого на второй курс. В актовом зале собрались почётные гости, профессора, родители лицеистов. В качестве почётного гостя был приглашён и первый поэт империи Гавриил Державин. В экзамен по русской словесности входило и чтение собственных сочинений.

Этот экзамен в присутствии почётного гостя описан и самим Пушкиным, и авторами многих книг о поэте. Мы воочию представляем по картине Ильи Репина: парадный зал, который в реальности, в экспозиции Царскосельского музея, кажется меньше, парадные мундиры вельмож, крупных чиновников и военных, облачения представителей высшего духовенства, платья столичной знати. За столом, в центре, прославленный поэт Державин. Старик превозмогает усталость, потому что экзамен тянется долго. Державин уже начал дремать.
 

Владислав Ходасевич в книге «Державин» так описывает момент триумфа: «Лицеист небольшого роста, в синем мундире с красным воротником, стоя в двух шагах от Державина, начал свои стихи. Никто никогда не мог бы описать состояние души его. Когда дошёл он до стиха, где упоминал имя Державина, голос его отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом...
Державин и Петров Героям песнь бряцали
Струнами громозвучных лир.
Сердце его было так полно, что самый обман, совершённый им, как бы исчез, растворился, и, читая последнюю строфу, он уже воистину обращался к сидящему пред ним старцу:
О Скальд России вдохновенный,
Воспевший ратных грозный строй!
В кругу друзей твоих, с душой воспламененной,
Взгреми на арфе золотой…

И Державин вдруг встал. На глазах его были слёзы, руки его поднялись над кудрявою головою мальчика, он хотел обнять его – не успел: тот уже убежал, его не было. Под каким-то неведомым влиянием все молчали. Державин требовал Пушкина. Его искали, но не нашли.  После обеда у Разумовского, где много важного вздору было говорено, усталый Державин уже ввечеру приехал домой, достал из кармана тоненькую тетрадку, писанную летучим и острым почерком, и для памяти надписал на ней: Пушкин на лицейском экзамене».

Этот волнующий момент в жизни Пушкина и запечатлел гениальный Репин. Об этом незабываемом дне благодарный поэт позже в романе «Евгений Онегин» писал:

Моя студенческая келья
Вдруг озарилась: муза в ней
Открыла пир младых затей...
И свет её улыбкой встретил;
Успех нас первый окрылил;
Старик Державин нас заметил
И, в гроб сходя, благословил.

Это необыкновенное оживление поэта как раз и передано в несколько пафосном произведении Репина. Художник-реалист глубоко изучал материал для каждой своей картины. Когда он писал эту, лицейскую, то для изображения одной только фигуры Державина проштудировал и двухтомную гротовскую «Жизнь Державина», и обширные «Записки» поэта, и многотомное собрание его сочинений. Корней Чуковский пишет об этом периоде жизни Репина: «Приходя по воскресеньям ко мне, он просил читать ему Державина и готов был часами слушать и “Фелицу”, и “Водопад”, и “На взятие Измаила”, и “Цирцею”, и “Деву за арфою”, и оду “Бог”, и многое другое.

В ту пору у него в Пенатах стали часто бывать пушкинисты, особенно Семён Афанасьевич Венгеров и Николай Осипович Лернер, снабжавшие его грудами книг, и он по прошествии нескольких месяцев приобрёл такую эрудицию во всём, что относится к лицейскому периоду биографии Пушкина, что, слушая его беседы с учёными, можно было счесть и его пушкинистом». Так относились  к государственному заказу подлинные творцы.

С лёгкой руки «Русского Дома» во многих школах и лицеях стал отмечаться День товарищества, 19 октября, праздник школьной и творческой дружбы. Ну а как праздновать этот день – друзья Пушкина нам завещали, составив протокол празднования. Там, в частности, были такие пункты: обедали вкусно и шумно; поминали лицейскую старину; пели национальные песни. Важность последнего и тогда подчёркивалась: именно национальные, родные! И, конечно, стихи надо читать вдохновенно – как Пушкин перед Державиным.

Александр Александрович МОСКАЛЁВ