2–13 октября 1941 года – 75 лет назад состоялась Вяземская оборонительная операция
14 октября – праздник Покрова Пресвятой Богородицы, престольный праздник Спасо-Богородицкого Одигитриевского женского монастыря поминовения воинов под Вязьмой.
Всю первую неделю октября, вплоть до Покрова, на Богородицком поле, что в двух километрах от монастырского скита, отпевают и хоронят останки бойцов, которые подняли поисковики во время Вахты Памяти.
Каждый день настоятельница Спасо-Богородицкого Одигитриевского монастыря игумения Ангелина (Нестерова) с сёстрами молятся о солдатах Великой Отечественной войны и о тех, кто защищает нас ценой собственной жизни сегодня.
В октябре этого года, когда останки бойцов наконец предаются земле со всеми надлежащими церковными и воинскими почестями, в монастыре уже звучат молитвы и о той тысяче солдат, имена которых были записаны в течение года в синодик через сайт обители (www.stroimmonastir.ru), благодаря поддержке сайта «Безсмертного полка» (www.moypolk.ru) и публикациям в журнале «Русский Дом», уже ставшем для нас дорогим другом и партнёром.
Сегодня мы хотим поделиться с вами историями о том, как в молитве о упокоении душ павших воинов соединяются мир земной и Небесный.
Митрополит Сурожский Антоний – в миру военный врач, человек, прошедший и переживший войну, – любил вспоминать такой случай. В 1919 году простая русская женщина по имени Наталья заняла место другой молодой женщины в холодном пустом подвале. И целую ночь ждала своей смерти, а с рассветом была расстреляна вместо той, другой, совершенно незнакомой ей женщины.
Наталья решилась пожертвовать собой ради того, чтобы та, другая, смогла увести и спасти своих детей. Так через жертвенную любовь «незнакомка», «другая», вдруг стала ближней в истинном христианском понимании этого слова. А потом, спустя много-много лет, митрополит Антоний познакомился с уже повзрослевшими спасёнными детьми и, оказалось, что они жизнь свою посвятили одной цели – стать достойными любви и жертвы Натальи. Послужить тому, чтобы в них она продолжала жить на земле и за них могла радоваться в вечности.
Благодаря вашим письмам и той памяти, которую вы храните в своих сердцах об отцах и дедах, воевавших в Великую Отечественную, мы убеждаемся: жертва, которую принесли наши солдаты и на месте «Вяземского котла», где строится монастырь, и по всей территории нашей Родины, та безграничная любовь к своему дому и семье, которую они испытывали, – не была напрасной, а проросла любовью Христовой в ваших сердцах.
Вы – продолжение их жизни на земле, и за вас они непрестанно молятся на Небесах. Именно в вашей благодарственной молитве о них – соединяется любовь и память земная и Небесная.
Мы бы хотели рассказать вам историю Людмилы о том, как уже после смерти её отца Якова женщине удалось осуществить последний завет отца-воина – помолиться на родной Смоленской земле.
«Дорогая матушка игумения Ангелина!
Пишет Вам Людмила Яковлевна Зильберман (в девичестве Карпова) из Латвии.
Пишу со слезами, запоздало (очень-очень поздно, каюсь), но выполняя просьбу моего покойного отца – Карпова Якова Матвеевича.
Умирая в 1991 году, папа просил “быть в своей земле” или “хотя бы помолиться, помянуть там – на моей Смоленщине”. Даже болея, пытался уехать, съездил в Сафоново, искал родню, но – 1991-й год, перестройка, всех разметало, мы оказались за границей, связи оборвались.
Папа мой и мама и вся моя родня – из Смоленщины. Папа родился 3 апреля 1923 года в деревне Шаракино (потом назвали совхоз Батуринский) Холм-Жирковского района Смоленской области. Там жили и его мать – Татьяна Софроновна, и отец – Матвей. Там жил до войны и мой папа со старшим братом Иваном. Там все могилы предков. От Шаракино, говорят, остался теперь только дуб на косогоре.
В 1941 году в 19 лет папа ушёл с 3 курса педучилища на войну (сейчас его правнуку – тоже Якову – столько же лет – 19). Сначала воевал в миномётном расчёте, после окружения долго воевал на Смоленщине в партизанском отряде имени Фрунзе.
Рассказывал, как с такими же молодыми пареньками почти неделю лежали в снегу, чтобы подрывать составы с фашистами и военной техникой, идущие на Москву в 1942 году.
Совсем юные (18-19 лет!) ребята замерзали, но не отступали и долг свой исполнили до конца. Потом папу отправили в Саратовское танковое училище – ускоренный выпуск.
В сражениях был под Курском и Вязьмой, где из его выпуска остались в живых единицы. Там папа горел в танке (метки остались на всю жизнь), спас механик-водитель: полуживого, вытащил его через люк.
Воевал дальше в составе 1-го Украинского фронта командиром легендарного Т-34. Прошёл всю Европу, освобождал Прагу, Будапешт, закончил войну в мае 1945 года в Вене. Там, в Вене, стоит наша Тридцатьчетвёрка на пьедестале, там помнят воинов-освободителей, лежат цветы.
А папин брат Иван погиб в 1944-м и похоронен под Варшавой на братском кладбище. Места не знаем, а похоронка затерялась.
Недавно перебирала папины медали, ордена, фотографии. Пошла в наш храм св. Симеона и Анны, отслужили панихиду. Стою, молюсь, вспоминаю, каюсь, что не смогла полностью выполнить его волю.
Подхожу к свечному ящику, а там лежит один-единственный журнал – “Русский Дом”, № 1 за 2016 год. Прошу: “Могу ли посмотреть?” Мне в ответ: “Берите, кто-то оставил”. Открываю наугад и сразу вижу статью: “Рождество в монастыре под Вязьмой” о вашем Спасо-Богородицком Одигитриевском женском монастыре, о монастыре поминовения воинов!
Меня пронзило насквозь. Стою – плачу. Вот Она – Милость Божия.
Господь посылает. Может, так смогу исполнить последнюю волю моего отца – помолиться о нём на родной земле!
Прошу Вас, матушка, помолитесь, помяните воинов Иакова и брата его Иоанна. Пусть хотя бы разок имена их прозвучат в молитве на родной Смоленщине. Я, как умею, буду всегда молиться о здравии Вашем и всех сестёр вашей обители».
В декабре этого года все мы будем отмечать 75-летие контрнаступления под Москвой. Зима 1941–1942 годов стала переломной в ходе Великой Отечественной и всей Второй мировой войны. Никогда ещё германские войска не встречали такого ожесточённого сопротивления, никогда у них не возникало сомнения в собственной непобедимости. И вот стремительная и победоносная война не удалась, и впервые армии вермахта приходится отступать.
В монастырь пришло письмо от Феликса Тандилова, в котором он вспоминает своего отца Сергея, сражавшегося в Вяземском котле в октябре 1941 года, и всех тех, кто своей жертвенной смертью задержал немецкие войска на подступах к Москве, выиграв для нашей армии драгоценное время, позволившее подтянуть резервы из Сибири и Дальнего Востока.
«Мой отец – Сергей Константинович Тандилов, 1916 года рождения. Место рождения: Тифлис. Бывшая Гончарная улица, дом 5а. Мы, потомки механика-водителя 101-й танковой дивизии Сергея Тандилова, должны гордиться тем, что эта хорошо обученная регулярная дивизия Красной армии с самого начала и до самого конца дралась героически. Так отчаянно боролась, что даже “удостоилась быть отмеченной” самим противником (донесение генерала Гота). Это, в самом деле, большая редкость. По месту гибели дивизии, в поселке Холм-Жирковский был установлен танк-памятник, теперь там Поле Памяти.
Ожесточённые сражения группы генерала Болдина с армией немецкого генерала Гота в «Вяземском котле» пришлись на 4–7 октября 1941 года. Дивизия должна была не дать замкнуться кольцу немецких армий, но не хватило сил и танков. К 8 октября командующий Западным фронтом Конев отдаёт команду – остаткам наших армий самостоятельно прорываться из этого котла. Вот так – самим!
Погиб отец в возрасте 26 лет в числе сотен тысяч бойцов, могилы их неизвестны (по самым скромным подсчётам, 680 тысяч остались на ратном поле). Ни до этого сражения, ни после не было такого количества танков и самолётов на квадратный метр войны. На этих страницах войны 50 лет стоял гриф “секретно”.
Мама куда только ни стучалась, давали лишь информацию о месте призыва отца – Молотовский военкомат. И всё! Семью известили уже много позже, что в декабре месяце Сергей Тандилов “пропал без вести”. А ведь судьба Москвы зависела от того, как долго окружённые и обречённые наши солдаты окажут сопротивление в “котле”. Позднее маршал Жуков признал: “Неоценимую услугу оказали войска, дравшиеся под Вязьмой. Они дали нам время, чтобы организовать оборону”. Вяземское сражение позволило восстановить фронт на Можайской линии обороны Москвы.
Эти сотни тысяч наших бойцов ещё в октябре прикрыли Москву своей грудью, стояли насмерть и не допустили немцев в столицу. Они “не пропали без вести”, а сложили свои молодые головы в ожесточённых боях. За всех за нас – сегодняшних.
Но памятник защитникам Москвы не установлен до сих пор, не названы поимённо и не награждены посмертно эти героические солдаты, до сих пор “не похоронен последний солдат”!
… До призыва на службу в армии у отца была “престижная” профессия – водитель первых троллейбусов. По воспоминаниям соседей, вежливый, добрый и красивый парень, с юмором. Мой старший сын Сергей, 1965 года рождения, названный в честь обоих своих дедушек, внешне очень похож на него. Теперь он в два раза старше своего деда. А я – в три раза.
Отца я помню очень-очень смутно: перед глазами стоит хурджин с деревенскими гостинцами – чурчхелы, фрукты, табак, бастурма. Вижу вечерний туманный перрон, вагоны, пыхтящий паровоз, много народу. Помню колючую шинель, запах махорки и одеколона. Прижимаюсь к петлицам шинели. И всё – проводили отца – то ли на фронт, то ли после отпуска – в Пятигорск. Воистину – кто не знает своего прошлого, у того нет будущего! Вечная память погибшим воинам! Аминь!»
Оксана Михайловна НАРАЛЕНКОВА
P.S.
В монастыре всегда ждут ваших рассказов о воинах, защищавших нас в годы Великой Отечественной войны. О тех, кто спасает нас ценой собственной жизни сегодня. В Спасо-Богородицком Одигитриевском женском монастыре непрерывно молятся о упокоении душ воинов.
Присылать рассказы можно через сайт www.stroimmonastir.ru
Или по адресу: 215155, Смоленская область, Вяземский район, п/о Богородицкое, деревня Мартюхи. Игумении Ангелине (Нестеровой).