Архив:
Тихо и незаметно прошёл недавно в России юбилей выдающегося физика, одного из основоположников важнейшего направления современной физики – квантовой электроники, лауреата Нобелевской премии по физике за 1964 год, одного из изобретателей лазерных технологий академика Александра Михайловича Прохорова (11.07.1916 – 8.01.2002).
Сегодня на страницах «РД» об Александре Михайловиче вспоминает его друг и соратник – известный российский учёный, доктор технических наук, профессор Виктор Фёдорович ШАРКОВ.
Позвонил друг-мифист из Америки и напомнил о большом юбилее великого человека – моего учителя. А в развалинах нашей былой советской науки тишина. Почему так? Кажется, я знаю причину.
Судьба подарила мне счастье в 70-80-е годы тесно общаться с Александром Михайловичем Прохоровым, в режиме, как говорят физики, «парных столкновений». Иногда это были «столкновения трёх тел» – третьим был молодой членкор Женя Велихов, при нём я несколько лет служил «младшим научным ординарцем для деликатных поручений». Нобелевский лауреат в моём тихом присутствии терпеливо объяснял молодому директору ФИАЭ им. И.В. Курчатова, «как лазеры работают и как они работать не могут». Мои функции – записывать и запоминать, но не комментировать. Я тогда в силу своей научной «термоядерной» специализации почти ничего не понимал в лазерной физике, но фиксировал в памяти навечно. Дело в том, что в нашей фирме вообще не было специалистов по газовым лазерам, а энергичный, но малограмотный в этом вопросе Велихов придумал по-курчатовски смелую «сверхзадачу»: за три года увеличить мощность всё сжигающего лазерного излучения для военных применений на 5-6 порядков. Девиз был: «Если мы физики настоящие, то конкретным лазерным премудростям научимся».
Начинали с отпаянных трубок с мощностями 1–10 ватт и очень скоро освоили мегаваттные уровни непрерывной мощности. Помню весёлые мозговые штурмы учёных-плазменщиков и инженеров широкого профиля, в которых родилась идея «быстропроточных газовых лазеров с электрической накачкой двуокиси углерода». Квантовые генераторы, плазма в потоке газа, энергоисточники для питания мегаваттных военных монстров – «лазеров-убийц» – такие темы горячо обсуждались в нашем кругу. Все были в эйфории от безграничных перспектив лазеров, которые и ракеты собьют, и «пахать и сеять будут».
Только академик А.М. Прохоров с самого начала работ пытался настаивать на актуальности и даже необходимости приоритетного развития отдельного научного направления – реальной оптики мощных лазерных пучков. Его выслушали и отправили «на угловой»: наши академики с радостью ухватились за спасительную мыслишку, что направлять луч на мишень будет другая фирма – ЦКБ «Алмаз», она же обещала технически реально, хотя и не задёшево, исправить оптическое качество любого генерируемого излучения. С умным видом говорили о «гибких зеркалах и адаптивной оптике». Непонятно, но перспективно дорого, всем должно хватить госпремий, правительственных наград и академических мантий. При этом многие понимали, что здесь прямо работает «принцип Райкина», когда удобно «делать пуговицы для костюма», не думая о качестве всего костюма. Приятно быть «сытыми и немножко честными».
В итоге через десять лет стала абсолютно явной грандиозная «туфта мощных лазеров», когда «генераторы активной среды» – «золотые пуговицы» – не обеспечили заданную дальнобойность даже на 1 % из-за плохого качества излучения, катастрофически испорченного оптическими неоднородностями активной среды. Мегаваттный лазер с борта корабля «Диксон» на расстоянии 2 км не смог поджечь даже бумажку на крымском берегу. Это сегодня я так просто формулирую физическую причину очевидного грандиозного провала «лазерной туфты», а раньше надеялся, как и все специалисты по генераторам активных сред, что другие оптические фирмы как-нибудь доведут качество лазерного пучка до заданного военными уровня. Им прикажут из ЦК КПСС, и они пусть задорого, но сделают. Не вышло. Лазер-«лампочку» превратить в дальнобойный прожектор невозможно, если физические законы оптики это запрещают. Законы природы не подчиняются политическим и карьерным «мантрам».
Александр Михайлович ещё в самом начале проекта мощных лазеров пытался объяснить «молодым тиграм» – научно-политическим лидерам – необходимость уважать физические запреты на дальнобойность световых пучков большого диаметра. Я в 1974 году был свидетелем упорных попыток Прохорова объяснить нечто суперважное моему шефу Велихову, который вежливо слушал и не слышал, как и я, грешный, как и многие другие. Хотя даже популярная книжка Г. Слюсарева «Возможное и невозможное в оптике» (1946 г.), рекомендованная нам, «оптическим чайникам», практически не оставляла шансов для лазерного оружия. Только через пятнадцать лет до меня кое-что «доехало» про катастрофическое влияние микроскопических аберраций на основные военные возможности лазеров. Мои «сермяжные», но честные инженерные исследования по «мотивам А.М. Прохорова» в докторской диссертации завершились созданием эмпирической методики оценки оптического качества активных сред по «числу Штреля». Простая, даже грубоватая ручная обработка интерференционных фотогазовых инверсных потоков в резонаторной полости, по сути, известна образованным оптикам с XIX века, но и сегодня даёт реальную поправку к проектному заданию теоретически идеальной дальнобойности установки любого типа. Удобно, надёжно, но жаль только, что поправка оглушительная – типа «шлагбаум». Именно о ней и о её природе говорил Александр Михайлович ещё в начале 70-х годов.
Другой академик на нашем головном предприятии, кстати, тёзка Прохорова, из-за карьерных соображений абсолютно сознательно, но хитро и жёстко воспрепятствовал пониманию очевидных «прохоровских» ограничений. И лишь через тридцать лет при отсутствии сопротивления Е.П. Велихова лидер военной науки СССР великий Ю.Б. Харитон проявил не только высокие качества физика, но и огромное мужество ответственного государственного деятеля, однозначно остановив своим авторитетом «туфтовое цунами» военных лазеров. Так человечество сэкономило триллион долларов и на сорок лет не пустило оружие в космос. Моя скромная, но конкретная работа стала одним из кирпичиков стены на дороге «лазерного безпредела».
Справка от ученика. По моим наблюдениям, Александр Михайлович не воевал с «системой», осторожный в политике, немногословный – он был не лидером-трибуном, но истинным учителем – носителем научных знаний и моральных ценностей. Его знания – это скрижали на камне у перекрёстка дорог из русских сказок. Читайте, думайте, идите выбранной вами дорогой.
Карьера А.М. Прохорова в СССР уникальна. Родился в Австралии, семья переехала перед войной во Владивосток, оттуда призвали в армию. Морским пехотинцем воевал под Москвой, тяжело ранен в 1942 году. В университетском госпитале стал физиком. В КПСС не состоял никогда. К такому неординарному человеку система подобрала «талантливого» партийного вертухая – Н.Г. Басова. В связке с ним Александр Михайлович получил Нобелевскую премию. Случай странный – работа почти в «шарашке». Взаимная ненависть внутри тандема – тема «шекспировского темперамента».
Пояснение. Я не был доверенным или близким человеком, просто часто вместе ездили в командировки в одном купе СВ. Ничего необычного – я безсовестно пользовался бронью на ж\д от Велихова. С моей стороны – чуть-чуть выпендрёж, но удобно. Поначалу академик подозревал во мне чекиста или соглядатая. Далее, как в кино про Штирлица и немецкого генерала в поезде, выяснили, что билетами отоваривались в одном окошке. Разобрались… Потом стали беседовать на философские темы. Нет, не подружились, но для меня он стал кумиром.
Какой он был человек? Эпизод первый. Шикарный обкомовский ресторан в Казани, за нашим столом три академика, генеральный конструктор КМЗ «Союз» – цвет советской науки и власти. Все в расцвете лет, в погонах и орденах, красавцы… К столику неожиданно подходит самая красивая женщина в зале и обращается напрямую к Прохорову: «Вы настоящий мужчина. С вами – на край света! Приглашаю на танец».
Личный эпизод второй. В 2002 году меня в очередной раз, по морскому выражению, «задробили» сразу в двух госпремиях – открытой и закрытой. Совсем безсовестно, но мне давно было «по фигу», ибо «нет приёма против лома» научной общественности. Однако Прохоров думал иначе. Он предложил и за месяц реализовал проект по моему лауреатству в государственном масштабе без бюрократов и пройдох. Я получил премию лучшего инженера СССР за гравитационный вакуумный насос-«пылесос», соавторов у меня не было, и потому некого было исключать из списка. К тому же меня избрали действительным членом Академии инженерных наук РФ с президентом А.М. Прохоровым.
Не эпизод – жизнь. 20 лет я претворял в реальность запатентованную идею Прохорова о чисто русском газодинамическом лазере, это один из лучших типов мощных лазеров. Самый надёжный, дешёвый. Русский, одним словом. Как наш Александр Михайлович…Делайте жизнь с него, если сможете.
Виктор Фёдорович ШАРКОВ,
инженер-физик