Архив:
«Я всё равно спасу эту бедную девушку! Вы не представляете, с кем связались!» – с таких громких фраз началась для меня история, сюжет которой мог бы послужить основой для сценария очередной многосерийной мелодрамы.
...Спасать девушку собирались из заточения в монастыре, так мне сообщила журналистка, занимающаяся этой животрепещущей темой или, говоря иначе, «жареным материалом». Чтобы не путать читателя, постараюсь изложить с известного мне «начала» историю, которая заставила меня вспомнить о бренности нашей жизни, о драгоценном сокровище – христианской вере и о Достоевском. В один из обычных ничем не примечательных дней в нашем городе на железнодорожном вокзале появилась одинокая, плачущая, боящаяся всего девушка. В свои 20 лет она осталась одна в незнакомом городе, без документов и средств к существованию. Назвать её положение плачевным – значит не сказать практически ничего. Две недели девушка скиталась в поисках еды, тепла, крова над головой. Новая жизнь началась для девушки с разговора с продавщицей церковной лавки, стоящей близ железнодорожного вокзала. По-матерински сочувствуя случившемуся несчастью, женщина предложила Наталье поискать приюта в женском монастыре и дала необходимые деньги на дорогу.
«Грязная, уставшая от скитаний, еле живая, напуганная девочка с большими по-детски чистыми и наивными глазами», – такой увидела семь лет назад Наташу на пороге женского монастыря игуменья София. Чего только не было за эти годы. Была школа и коррекционные педагоги, с которыми занималась девушка, не так давно, кстати, начавшая читать и писать… А потом была вереница людей, которые хотели «приодеть» или же «адаптировать к социуму» Наталью. Для многих из них «безсмысленной тарабарщиной» звучали слова матушки Софии о монастырском уставе, о сохранённом девстве, о промысле Божием. В монастырь то и дело доброхоты приносили вещи, как им казалось, более подходящие Наташе. Таким людям цветастые кофты и яркие юбки и блузки представлялись некоторым «утешением» для исстрадавшейся юной девушки. Считая монашество и девство чем-то второсортным, они то и дело сулили юной послушнице красивого жениха и очаровательных детей. Трудно было девушке устоять среди всех этих «советов» и «пожеланий», таких, казалось, искренних и добродушных. Всё время матушка София как могла помогала девушке. Дав ей одежду, еду и кров, она с необходимой осторожностью оберегала её юную душу от всяческих нападок и искушений. Даже кратковременная болезнь оставляет порой нам свой след на всю жизнь. Так произошло, к сожалению, и с Натальей. Те страшные две недели пребывания на улице отзываются до сих пор болезнью ног, спины и головными болями.
Конечно, все сёстры монастыря по мере своих сил помогают Наташеньке (именно так ласково её называют все) избавиться от страшных болей, но порой они приходят слишком внезапно и надолго. Тогда вызывают скорую, и девушка на какое-то время покидает уютный и привычный монастырский дом. Не помню кто, но очень хорошо заметил, что именно в больнице человек верующий ещё сильнее укрепляется в своей вере, стремясь избавиться от грехов. А отрицающий Бога, увлечённый самостью и, теряя её глянцевое обличье, превращается в одни лишь осуждение и гнев. Враг рода человеческого, диавол, играя на струнах горделивой души человеческой, всегда пытается внушить человеку его самодостаточность, а если сердце человека не очищается от греха, то тогда и остальных желает увлечь за собой в погибель. Этими обстоятельствами только и в силах мы оправдать поступок женщины, решившейся спасти Наташу из мнимого «тёмного заключения» (под которым она понимает пребывание девушки в монастыре).
Конечно, эта история, рассказанная в новостях менее чем за минуту, возможно, у многих людей на следующий день исчезнет из памяти. Это произойдёт, наверное, от того, что из всего рассказа мы выберем «скандальные факты», а про остальное забудем. К сожалению, таковы наши омертвевшие к добру души, мы склонны реагировать лишь на «негативные раздражители». Как бы страшно это ни звучало, но мы запутались и забыли, что такое доброта, любовь и милосердие. Девушку, которую Господь сохранил и хранит до сих пор от греха и страстей, мы считаем человеком, живущим неполноценной жизнью, и скорее стараемся увлечь и затолкать буквально силком в наш мир. Мы не можем терпеть настоящих чистоты, красоты и искренности, потому скорее пытаемся обозвать веру – мракобесием, девство – ущербностью, а родительскую заботу – узами и темницей.
Делаем всё, чтобы живущий рядом с нами человек грешил не хуже, чем мы, желая оправдаться грехами других. Таково наше время, ничем не отличающееся от других.
Юрий Фёдорович Юрьев