Архив:
2 июня 2006 года, 10 лет со дня кончины Вячеслава Михайловича Клыкова
Мармыжи Мармыжам – рознь. Есть в Советском районе Курской области железнодорожная станция с таким названием, а есть село, находящееся в нескольких километрах от неё. Недавно мне посчастливилось с доброхотами круга Белгородского музея народной культуры побывать в обоих Мармыжах, поскольку оба пункта связаны с именем Вячеслава Михайловича Клыкова.
Начали мы со станции Мармыжи, на которой, в одном из бывших станционных одноэтажных строений, располагается теперь музей В.М. Клыкова, филиал московского музея художника А.А. Дейнеки. Это здание облюбовал ещё сам Клыков, отремонтировал за свой счёт под воскресную православную школу. Однако преждевременная кончина 2 июня 2006 года на 67 году жизни оборвала земной путь всенародно любимого скульптора. Он успел перед смертью приобщиться полагающихся православному человеку таинств.
По соседству от музея высится остов полуразрушенного здания бывшего локомотивного депо, в котором скульптор мечтал обустроить мастерскую. Ветер гудит в сквозных проёмах, когда-то бывших окнами, машут тонкими ветвями молодые берёзки, уцепившиеся невесть как за осыпающийся кирпич.
Нас радушно встречают живущие в Мармыжах директор Виталий Кулешов и старший научный сотрудник Владимир Степанищев, о многом рассказывают, показывают личные вещи Вячеслава Михайловича – казацкую форму, ручку и часы. На циферблате остановлено время кончины. На больших щитах мы видим замечательные снимки, запечатлевшие мастера за работой: вот он прикасается к глиняному лицу маршала Жукова, а вот – к ленте в волосах своей землячки певицы Плевицкой, которую государь Николай II называл курским соловьём. Острыми скулами и усами Клыков на снимках похож и на киевского прозаика-фронтовика Виктора Некрасова, автора известного романа «В окопах Сталинграда», и на своего сопоколенника кинорежиссёра Андрея Тарковского. А ещё в его облике есть что-то жилисто-корневое шукшинское, несгибаемое, не случайно Шукшину он поставил несколько памятников – в Сростках и не только.
Музей был открыт во вторую годовщину кончины В. Клыкова, коллекцию составили уменьшенные копии работ народного художника России – памятников преподобному Серафиму Саровскому (коленопреклоненный святой, стоящий на камушке, установлен и в Саровском лесу, и в Курской Коренной пустыни, осеняющий дали реки Тускарь, где была обретена икона Богоматери «Коренная»), святому благоверному князю Александру Невскому, святому праведному Иоанну Кронштадтскому, страстотерпице императрице Александре Феодоровне, священномученице великой княгине Елизавете Феодоровне и другим.
Рассматривая гипсовые и деревянные копии, я вспоминал оригиналы клыковских монументов, которые посчастливилось увидеть в разных краях нашей Родины.
Несгибаемое, как мы понимаем, упирается, противится воздействию. И если не сдаётся, враг старается его уничтожить. Уничтожать художника можно всяко: третировать художника, живого и ранимого. Запрещать работы, устраивать бесовские свистопляски с установкой его произведений. Практически со всеми памятниками, сделанными Клыковым, возникали некие «проблемы»: их запрещали, отменяли, переносили с места на место.
Изумительный по ухваченному, чуть ли не провидчески, состоянию памятник Николаю Рубцову клыковской работы поставить в Вологде не дали. Хорошо, что он обрёл достойное место в 1986 году на родине поэта в Тотьме, где поэт сидит теперь, бронзовый-навечный, на лавочке на берегу реки Сухоны.
Хорошо хоть удалось в Вологде в 1987-м на Соборной площади установить скульптурную композицию поэту Константину Батюшкову. Работа непростая, многофигурная: молодой поэт ведёт коня, а поодаль сидит девушка в крестьянском наряде и со свирелью, с другой же стороны стоит с копьём Афина Паллада, символ и свидетельство античной привязки к войску – поэт воевал в русском народном ополчении в Пруссии, где получил тяжёлое ранение. Лиричная и трогательная, красивая памятная композиция Батюшкову стала, как принято говорить у экскурсоводов, одной из визитных карточек древнего города, вписалась в древнюю архитектуру. Автор за неё был удостоен Государственной премии РСФСР.
«Не повезло» клыковскому маршалу Жукову: Георгий Константинович изваян на коне, в традиции мемориалов военачалия, и автор задумывал этот образ как высшую точку воинской и личностной биографии полководца: конный Жуков принимает Парад Победы, состоявшийся 24 июня 1945 года на Красной площади. Там Жукову было бы самое место. Но так считали не все. Некие влиятельные силы «выдавили» монумент на площадь Манежную, где он и был, повёрнутый спиной к Красной, открыт 8 мая 1995 года, к 50-летию нашей Победы в Великой Отечественной войне. По справедливому мнению скульптора, такое решение стало «издевательством над памятью героя».
Вокруг чего эти «вражеские завихрения»? Вокруг Клыкова? Жукова? В целом вокруг отечественной истории и памяти? Кого-то корёжит прямой отсыл к соименнику прославленного воина – святому Георгию Победоносцу, попирающему змия? А ведь он – покровитель Москвы.
Мощные «завихрения» конца советской эпохи, при ещё живом однопартийном идеологическом досмотре, возникали и с памятным знаком преподобному Сергию Радонежскому, который с огромным трудом и организационными ухищрениями русскими патриотическими силами был установлен 29 мая 1988 года на родине святого, в Радонеже, недалеко от церкви Преображения Господня.
Белая златоглавая Звонница работы Клыкова (архитектор тоже Семерджиев) на Третьем ратном поле России, под Прохоровкой, на высоте 252,2 – это «свеча Господу» в память о погибших в самом страшном танковом сражении истории, произошедшем в ходе Курской битвы. Она воплощена в камне, с высокими рельефами по четырём станам. Открыта она в мае 1995-го, к полувековому юбилею Великой Победы, как и памятник Г. Жукову в Москве. Неподалёку от неё теперь установлен и памятник самому В. Клыкову работы белгородца А. Шишкова.
Белгородской земле с Клыковым повезло. Областной центр Белогорья украшают ещё несколько работ прославленного мастера: крестом с Харьковской горы осеняется Белый город святым равноапостольным князем Владимиром (крупнейший в мире памятник крестителю открыт 4 августа 1998 года, накануне 55-летия освобождения Белгорода от немецко-фашистских захватчиков, в год 1010-летия Крещения Руси); на Соборной площади у здания областного драматического театра в кресле задумчиво сидит актёр М. Щепкин; в берёзовой нише на Гражданском проспекте «утоплен» (хорошо бы найти ему новое место!) вписанный в круг крест с ликом Христа и фигурами святых равноапостольных учителей словенских Кирилла и Мефодия. Именно Клыкову мы обязаны тем, что Россия теперь отмечает День славянской письменности и культуры в день празднования памяти этих святых. Его же памятник Кириллу и Мефодию был открыт в Москве 24 мая 1992 года на Славянской площади. На памятнике написано по-старославянски: «Святым равноапостольным первоучителям славянским Мефодию и Кириллу. Благодарная Россия», и нам понятен отсыл в надписи к спасительной для нашего Отечества паре, увековеченной Иваном Мартосом на Красной площади – гражданину Минину и князю Пожарскому.
От Мармыжей до Мармыжей – по просёлочным дорогам километров пять-шесть. Когда мы подъезжали к местному Покровскому храму, как водится, выглянуло солнце. Среди небесной синевы показался голубой шлемок богородичного храма, поставленного Клыковым на окраине сельского кладбища. Среди высокотравья и шиповниковых кустов тут покоится много поколений Клыковых, лежат здесь и родители Вячеслава Михайловича.
Старожилы села нашли веские доказательства, что в 1913 году именно на этом месте предки намеревались построить храм, но их планы не осуществились из-за начавшейся мировой войны. Новая инициатива возведения церкви в родном казачьем селе принадлежала В. Клыкову, а расходы по строительству взял на себя доброхот В. Харин, генеральный директор ОАО «Курскглавснаб».
Закладной камень был освящён митрополитом Курским и Рыльским Ювеналием в 1997 году, а 15 ноября 2003 года на храме был установлен небесного цвета купол с золотым крестом. Кстати, владыка Ювеналий, хорошо знавший Клыкова, так потом отзовётся на кончину земляка: «Вячеслав Михайлович был глубоко верующим человеком. <…> Это был православный христианин, делом и жизнью засвидетельствовавший свою веру в Бога, до конца дней земной жизни служил православной России и был истинно русским художником».
Входя в храмовую ограду, обращаешь внимание на стилистику врат, выполненных как сербская звонница, и сразу видишь крест, установленный Клыковым над специально привезённым им большим вертикальным камнем на братской могиле советских воинов, которых здесь покоится, по разным оценкам, от семидесяти до четырёхсот. Напомним, что в 1941–1943 годах в этих местах шли ожесточённые бои.
Настоятель храма – отец троих деток, молодой иерей Николай Пазуха провёл нас по храму, рассказал о деревянных иконах – преп. Серафима Саровского и Николы Угодника, подаренных Клыкову благодарными резчиками-вологодцами. Они же подарили скульптору красивое деревянное Распятие.
Образ храма для родных Мармыжей Клыкову навеял знаменитый храм Покрова на Нерли – самая прекрасная русская церковь. И древняя владимирская каменная резьба была мастеру сердечно близка. Горельефы в этом стиле теперь украсили Покровский храм в Мармыжах с четырёх сторон – канонические Богородичные образы, святые и крылатые львы у самых вершин.
Прах раба Божия Вячеслава покоится у стены церкви. Мы читаем поминальную молитву и глядим на золотые ветви берёз, стекающие к чёрному литому надгробному Распятию. Сквозь них в зеленоватой дымке виднеются курские дали, подарившие всем нам преподобного чудотворца Серафима Саровского, преподобного Исаакия Оптинского, затворника и чудотворца Иоанна Святогорского, композитора Георгия Свиридова, прозаиков Евгения Носова и Константина Воробьёва, певицу Надежду Плевицкую и скульптора Вячеслава Клыкова.
За окоёмом не видна вся Россия, но мы твёрдо знаем, что она есть. Как знаем и то, что Клыков жил, работал и погиб для неё и ради неё.
Станислав
Александрович
МИНАКОВ