Архив:
15 мая 1891 года, 125 лет назад, родился Михаил Афанасьевич Булгаков
Да не было его (Петлюры). Не было. Так, чепуха, легенда, мираж. Просто слово, в котором слились и неутолимая ярость, и жажда мужицкой мести, и чаяния тех верных сынов своей подсолнечной, жаркой Украины... ненавидящих Москву, какая бы она ни была – большевистская ли, царская или ещё какая.
М. Булгаков, «Белая гвардия»
Украинский мираж ширится и колышется в весеннем тумане с дымкой зеленеющей листвы. Но сквозь него в Киеве, матери городов русских, на Андреевском спуске всё явственней проступает дом под номером 13 – крепость русского духа и языка. Здесь 15 мая 1891 года в семье профессора богословия Афанасия Ивановича, который преподавал в духовной академии, родился мальчик. Его мама, Варвара Михайловна Покровская, также преподавала в Карачаевской прогимназии. Оба родителя были потомственными колокольными дворянами, их деды-священники служили в Орловской губернии. В семье Булгаковых было семеро детей: четыре сестры и три брата. Семейство было дружное, весёлое. «У нас в доме интеллектуальные интересы преобладали, – вспоминала сестра писателя Надежда Булгакова-Земская. – Очень много читали. Прекрасно знали литературу. Занимались иностранными языками. И очень любили музыку… Михаил… видел “Фауст”, свою любимую оперу, 41 раз».
Рядом с домом стоит памятник, который любят туристы, но сам Булгаков стал несокрушимым памятником нашего духовного родства и великого общего языка.
«Говорите по-русски… – Слушаюсь, Ваша светлость!». Напомню, в «Днях Турбиных» гетман Скоропадский требует от адъютанта Шервинского докладывать на государственном языке Украины. Офицер Шервинский на украинском не может связать и двух слов. Скоропадский вынужден на это закрыть глаза и приказать говорить внятно, чтоб не предвосхищать несуразности боксёра и мэра Кличко… Со времён Булгакова на Украине мало что изменилось.
В романе «Белая гвардия» гордость великодержавно мыслящих русских офицеров сталкивается с мелкотравчатой гордыней черни после пришествия Петлюры. При современном прочтении в романе поражает, как Михаил Афанасьевич изобразил схватку языков, русского и украинского, в конце 1918 года. Сегодня хочется повторить за старшим Турбиным: «Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете не существует? Гетман». И далее: «Я позавчера спрашиваю эту каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю: как по-украински “кот”? Он отвечает: “Кит”. Спрашиваю: “А как кит?” А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.
Николка с треском захохотал и сказал:
– Слова “кит” у них не может быть, потому что на Украине не водятся киты, а в России всего много. В Белом море киты есть…».
Вот как остроумно надо вступать в вековой спор! В новом тысячелетии киевские власти заново насаждают украинский язык. Но не надо быть филологом, чтобы признать, что мова, поэтичная и певучая, отстала века на два, берёт для космических понятий польские деревенские слова и вообще плохо подходит для современного осмысления сложных явлений хоть науки, хоть политики. Другое дело – русский язык с его восприимчивостью и гибкостью, с его бездонным словарём и заимствованиями из других языков. Недаром украинские политики и особенно предприниматели, врачи, военные, другие деловые люди лишь на русском и говорят, если только не на телекамеру…
«Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, но 1919 был его страшней». Вся Украина представляла собой красно-бело-зелёный политический окрас. Это потом политический калейдоскоп на Украине первых пореволюционных лет нашёл игривое отражение в опереттах «Трембита» и «Свадьба в Малиновке». Но время показало, что прав-то был именно Булгаков: то, что казалось забавным в период застоя и нахождения у власти выходцев с Украины, в XXI столетии обернулось большой кровью и не бутафорскими горами трупов участников «антитеррористической операции» в Донбассе, реальным безумием для всей Украины.
Вот ещё отрывок из «Белой гвардии»: «А зачем оно было? Никто не скажет. Заплатит ли кто-нибудь за кровь? Нет. Никто. Просто растает снег, взойдёт зелёная украинская трава, заплетёт землю… выйдут пышные всходы… задрожит зной над полями, и крови не останется и следов. Дешева кровь на червонных полях, и никто выкупать её не будет. Никто».
Михаила Афанасьевича после страшной войны не только с фашизмом, но и с бандеровщиной снова и снова ставили на сценах, экранизировали. Именно за это украинские националисты много раз варварски глумились над мемориальной доской Булгакова, заливали её краской. Но разве сам дух гениального киевлянина и москвича, умершего весной 1940 года и похороненного, как и Гоголь, на Новодевичьем кладбище, можно вытравить или даже унизить ненавистным ему жовто-блакитным флагом, который полощется на майском ветру на доме №13? Флаги и лозунги выцветают и меняются, а мир Булгакова ярок и вечен!
Александр Александрович
ВЯЗЕМСКИЙ