Архив:
От Слова – к делу… Или наоборот?
С тех самых пор, как в дни «Великой» французской революции был выпущен на свободу джинн безбожия и воинствующего атеизма, подхваченный родоначальниками марксизма и обличённый в соответствующее учение – диалектический материализм, миллионы сбитых с толку людей поверили, что «бытие определяет сознание». В их головах и умах началась «прогрессивная» революция-деградация, заключающаяся в изгнании сакральных – духовно-мистических образов и смыслов из жизни. Противореча естественному жизненному опыту многих поколений и основам мироздания, созданного Богом – Словом – Творцом, материалисты, вопреки здравому разуму, начали учить других, что прежде одухотворённых идеи и слова, было… дело, тем самым ставя телегу впереди лошади!
Печальным примером того является судьба СССР, где в результате семидесятилетнего правления страной восставших на живое Слово безбожников-материалистов был изгнан заключённый в нём Дух Истины. Засыпая ворохом обессмысленных тем самым, потерявших свою духовную энергию слов, создавая уродцы-неологизмы и аббревиатуры, типа ГубЧК, Наркомпросс или Замкомпоморде и др., власти создали мощную агитационно-пропагандистскую машину по промыванию мозгов миллионам советских граждан. Не могло это положение дел отразиться и на Вооружённых Силах СССР, а позже и России.
Ярким примером наступления бездуховности-греховности на первооснову всего и вся – Слово – является и повсеместно распространённая в нашей армии матерная брань.
«Здравия желаю!» или
«Честь имею!»?
На заре создания РККА из армии было убрано основополагающее для офицерского корпуса слово «честь». Его специально вывели из употребления. Мало что изменилось с тех пор, ведь свою «воинскую честь» до сих пор запросто отдают не только солдаты, но и офицеры, приветствуя друг друга. Прослужив в армии почти тридцать лет, не помню случая, чтобы кто-то из командиров и начальников обращал на этот нонсенс серьёзное внимание. Почему? А какая, по их мнению, разница, как называется этот элемент строевой подготовки? Благодаря таким вот «мелочам», из воинского этикета, из службы постепенно вымывалась её духовная основа, осмысленность честного служения.
Или другой пример незаметной подмены: как приветствуют друг друга военнослужащие давно уже не Советской армии? «Здравия желаю!», желая тем самым друг другу лишь телесного здравия, зависящего от сытого желудка, нормального давления, уровня сахара и холестерина в крови и других антропометрических показателей. А раньше, в доматериалистическую эпоху, офицеры приветствовали друг друга иначе: «Честь имею!», как бы с гордостью свидетельствуя о себе, что они носители чести – настоящие офицеры.
Не так давно в принятых в новой редакции Общевоинских уставах, в статье 67 Устава внутренней службы ВС России, наши офицеры получили-таки официальное право «применять утвердительное выражение “Слово офицера!”». А при прощании друг с другом отныне допускалось вместо слов «До свидания» говорить: «Честь имею!». Но, к сожалению, благие пожелания разработчиков этого документа так и остались на бумаге – не прижилось это красивое и духоносное, наполненное глубоким смыслом обращение в нашей нынешней обезображенной материалистическим учением армии.
Кентавры среди нас
А вот офицеры прежней эпохи, быть может, и не такие образованные, как теперь, дорожили и гордились своей честью, ставя её выше жизни, живя по неписаному офицерскому кодексу: «Жизнь – Отечеству, Душу – Богу, Честь – никому!». За небрежение честью их могли потребовать к барьеру другие офицеры – блюстители чистоты своих рядов. «"Честь имею", – пишет в своей книге "Взломанный код" отечественный филолог и писатель В.Д. Ирзабеков, – для офицера означало, что, невзирая ни на что, в нём живёт святость. А понять, что значит эта святость, невозможно без Евангелия: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13)».
Важно понять: именно потому, что понятие «честь» глубоко и прочно связано со святостью, с Богом, оно и было сознательно забыто, а потом искажено богоборцами – основателями РККА, откуда перешло в наши ВС в виде духовно кастрированного клише или пародии на истинную Честь.
Вам, читатель, не приходилось встречаться с глумливым отношением самих офицеров к системообразующим понятиям армейской службы, в числе которых не только слова, но и символы: знаки различия, военная форма, погоны? Я не клевещу на любимую мной армию, но не раз в метро становился очевидцем т. н. офицеров-кентавров, у которых низ (брюки с кантом) – военный, а верх – гражданский. Характерно, что подобные примеры подавали офицеры именно столичного гарнизона! Увы, для некоторых из них военная форма – освящённый символ служения Родине с соответствующей национально-патриотической символикой: погонами, знаками различия и т. д. – была всего лишь робой, которую им не терпелось снять.
Известно, что Первый Офицер Империи – полковник Николай Романов – после своего ареста и заключения до последних минут жизни оставался в своей военной гимнастёрке, которую ему не раз предлагали снять! Процесс морального вырождения бывшего русского офицерства, нарушений ими воинской присяги, моральных, этических норм, совершенно неслучайно стартовал из подвала Ипатьевского дома. Он шёл с ними рука об руку все семьдесят лет и завершился нарушением нынешними «кентаврами» уже статей УК.
ЗКРЛСы просят огня!
А что же прямые начальники этих «мелких пакостников» – нарушителей формы одежды и офицерской этики? Неужели они не видели творящегося безобразия? Не побоюсь высказать мысль, что эта проблема ими считалась второстепенной, неважной, а сами слова, которые могли сыграть свою воспитательную роль и некогда играли её в Русской армии, теперь перестали восприниматься как инструменты воздействия на личный состав. Вспомните русского полководца А.В. Суворова, умевшего зажечь одним жестом, взглядом, словом солдатские массы! А как он – Генералиссимус – к ним, рядовым, обращался: «Орлы!», «Чудо-богатыри!», «Братцы!» Разве сравнишь с нынешним казённым в лучшем случае «товарищем солдатом»?
Что говорить о командирах, если оставшиеся после долгих пертурбаций в армии офицеры структур по работе с личным составом (ЗКРЛС) в значительной мере утратили искусство владения словом, избегают общения с людьми, отделываясь отписками – планами и отчётами. Сегодня даже в сильно урезанной системе общественно-государственной подготовки, пришедшей на смену политзанятиям, нет необходимости напрягать интеллект и голосовые связки – к услугам нынешних «зэкарэлэсов» уже не просто готовые конспекты, но мультимедийные программы по заранее утверждённым темам. Включил диск – и каждый из участников процесса обучения МОЛЧА занимается своим делом. Эта пугающая безгласность, объяснимая безпомощностью, непониманием и неумением работы со Словом – очередное печальное проявление духа материализма. Забыта гениальная мысль: «Человек – это не сосуд, который надо заполнить, а факел, который надо зажечь».
Е.Э. Месснер, блестящий военный теоретик и публицист, полковник Генерального штаба (умер в 1974 году), отмечал в своих трудах: «На полях Третьей Всемирной советскому офицеру предстоит переучивание, как пришлось на полях Второй войны переучиваться красному командиру – коммунистическая (читай, безбожная, бездуховная. – Р. И.) военная доктрина не выдерживает тяжести войны…». Тогда, в Великую Отечественную войну, руководству страны и армии удалось, находясь в исключительно трагических условиях, найти взамен мёртвой марксистской схоластики нужные слова, которые проникали в сердца и души надевших шинели граждан единой для всех Родины.
Сегодня, во времена столь же тревожные, руководству России, её ВС, необходимо одухотворять армию через возрождение Слова, через возвращение смысла основным определяющим понятиям, формирующим внутренний мир настоящего офицера, составляющего основу, костяк армии, используя при этом опыт прошлого, взяв оттуда всё лучшее.
Наш современник – Александр Борисович Бадьянов – кандидат социологических наук, капитан 1-го ранга в отставке, предлагает сделать это так: «Выйти из затянувшегося кризиса и создать победоносную армию Россия сможет только на основе национальной идеологии, которая “вбирает” в себя такие ценности дореволюционного периода, как “святость”; советского периода, как “солидарность”; современного периода, как “свобода” и “достоинство личности”».
Есть ли этому альтернатива?
Роман Алексеевич Илющенко,
подполковник запаса