Ещё следователь Соколов на основании глубокого расследования всех обстоятельств этого дела пришёл к выводу, что «убийство всех членов Дома Романовых является осуществлением одного и того же намерения, выразившегося в одном (едином плане)... За много лет до революции возник план действий, имеющий целью разрушение идеи монархии.
Вопрос о жизни и смерти членов Дома Романовых был, конечно, решён задолго до смерти тех, кто погиб на территории России».
Одним из доказательств этого является распространявшаяся ещё до Первой мировой войны в Западной России открытка, изображавшая раввина с жертвенным петухом («капорес»). У петуха – голова Государя Николая II с императорской короной. Надпись гласила: «Да будет это моим выкупом, да будет это моей заменой, да будет это моим жертвоприношением», – ритуальные слова, произносимые перед закланием. Эта открытка подтверждала факт заменного жертвоприношения в талмудическом иудаизме (т.е. инвольтирование).
Таким образом, можно с полной определённостью говорить о том, что цареубийство полностью соответствовало ритуальной традиции этно-культурного слоя, из которого вышло абсолютное большинство цареубийц, т.е. «тайне беззакония».
Понимание этого объясняет тот факт, почему организаторами злодейского убийства Царской Семьи стали два Янкеля (Якова) – Свердлов и Юровский и Шая Голощёкин.
Первым большевистским лидером, официально признававшим то, что убийство было осуществлено по решению Совнаркома и ЦК РСДРП(б) сверху, был Троцкий.
Вопрос о судьбе Романовых неоднократно поднимался на заседаниях Совнаркома и Президиума ВЦИК. Об этом свидетельствуют данные биохроники жизни Ленина за первую половину 1918 года. Правда, там только констатируется рассмотрение этого вопроса, но мало говорится о его решении. Это и понятно, содержание вопроса было очень деликатное. Ведь речь шла о последних представителях законной власти в России. Пока жила Царская Семья руководители большевиков чувствовали себя узурпаторами. Они-то были реалистами и понимали, что власть захвачена военной силой и их пребывание у руля великой страны совсем не отражает мнение народа. Это продемонстрировали выборы в Учредительное собрание.
О чём говорили руководители большевиков на заседаниях Совнаркома и Президиума ВЦИК, решая судьбу Романовых, мы не знаем и, возможно, никогда не узнаем. Воспоминаний они не оставили, ибо либо рано умерли, либо уничтожили друг друга.
Но факт есть факт, что после разгона Учредительного собрания в январе 1918 года представителей Царской Фамилии переводят на Урал под око Уралсовета. В феврале Великого Князя Михаила Александровича конвоируют в Пермь, в конце апреля в Екатеринбург из Тобольска также перевозят Николая II, его жену и детей, в мае в Алапаевск под охраной привозят Великую Княгиню Елизавету Фёдоровну (старшую сестру Императрицы), Великого Князя Сергея Михайловича, князей Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей, и князя Владимира Павловича Палея. Вместе с ними в заключение едут их домочадцы. После «своза» всей Царской Фамилии на Урал верховный режиссёр трагедии Свердлов дал сигнал к первому акту. Закономерно им стало убийство самого законного в то время претендента на власть в стране – Великого Князя Михаила Александровича. Конкретные исполнители отдельных ролей знали только то, что им положено. Действовало старое правило уральских террористов, которое любил повторять Свердлов: «Говорить должно не то, что можно, а то, что нужно...».
Участники расследования злодейского убийства Царской Семьи генерал М.К. Дитерихс и английский журналист Р. Вильтон в своих книгах свидетельствуют, что за день до совершения преступления «в Екатеринбург из Центральной России прибыл специальный поезд, состоявший из паровоза и одного пассажирского вагона. В нём приехало лицо в чёрной одежде, похожее на иудейского раввина. Это лицо осмотрело подвал дома», где и было совершено убийство.
В комнате Император Николай Александрович, Императрица Александра Фёдоровна, их сын, Наследник Престола 14-летний Царевич Алексей, их дочери: 23-летняя Ольга, 21-летняя Татьяна, 19-летняя Мария и 17-летняя Анастасия, личный врач Царской Семьи Евгений Сергеевич Боткин, личный повар Харитонов, царский лакей Трупп и комнатная девушка Царицы Анна Демидова. В комнате нет мебели, и Александра Фёдоровна просит принести стулья. Приносят только два. На один усаживают Государыню, на другой – Царевича Алексея. На некоторое время устанавливается напряжённое молчание. По установленному сигналу входят 12 человек. Юровский зачитывает смертный приговор. И сразу гремят залпы, начинается бойня. Государь и Государыня пали первыми. Другим предстоит испытать ещё страшные муки. «Алексей, три из его сестёр, фрейлина и Боткин были ещё живы, – пишет Юровский. – Их пришлось пристреливать. Это удивило... (меня)... т.к. целили прямо в сердце».
Так излагал события сам Янкель Юровский. Но дадим слово и другим участникам.
«Принесли носилки, начали убирать трупы, первым был вынесен труп Царя. Арестованные уже все лежали на полу, истекая кровью, а Наследник всё ещё сидел на стуле, – вспоминает охранник Стрекотин. – Он почему-то долго не упадал со стула и оставался ещё живым, впритруть начали ему стрелять в голову и грудь, наконец и он свалился со стула. С ними вместе была расстреляна и та собачка, которую принесла с собой одна из дочерей...
Трупы выносили на грузовой автомобиль, находящийся во дворе. Второй на носилки стали ложить одну из дочерей Царя, но она оказалась живой, закричала и закрыла лицо рукой. Кроме того, живыми оказались ещё одна из дочерей и та особа, дама, которая находилась при Царской Семье. Стрелять в них было уже нельзя, так как двери все внутри здания были раскрыты, тогда тов. Ермаков, видя, что я держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть оставшихся в живых. Я отказался, тогда он взял у меня из рук винтовку и начал их докалывать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передёргивались. В особенности тяжело умерла та особа – дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол.
Галерея убийц
Хотя Юровский соединял в себе ненависть к Росси с призванием палача, он был только первым (но далеко не самым главным) в галере убийц Царской Семьи. А она в 1918 году протянулась от Екатеринбурга до Москвы. Давайте пройдём по ней.
Янкель Хаимович Юровский, 40 лет, мещанин г. Каинска, Томской 
губернии, из семьи сосланного за кражу в Сибирь, дед был раввином.
Голощёкин Шая Исаакович, 42-летний мещанин из Невеля Витебской губернии, закончил зубоврачебную школу, никогда не работал, в партии с 1903 года, личный друг Свердлова.
Войков (Вайнер) Пинхус Лазаревич, 30-ти лет, мещанин города Керчи. В 1917 году прибывает в Россию вместе с Лениным в «пломбированном вагоне», в июле 1918 года – комиссар продовольствия Уралсовета.
Другой пассажир «пломбированного вагона», Георгий Иванович Сафаров, наряду с Голощёкиным был партийным куратором этого 
убийства.
Его друг и соратник по екатеринбургскому злодеянию Лев Семёнович Сосновский, 32-летний партийный публицист, сторонник Троцкого, прославился сборниками своих статей, проникнутых ненавистью к России, глумлением над русской историей.
Белобородов Александр Григорьевич 27 лет, образование начальное.
Весьма характерно, что, когда организаторы убийства Царской Семьи в звериной борьбе за власть сами попали в созданный ими зловещий механизм убийств и насилия, как подло и низко они себя вели.
Все эти сафаровы, сосновские, зиновьевы, белобородовы, голощёкины, как и их соратники бухарины, каменевы, розенголъцы и прочие представители ленинской гвардии, залившие Россию морем крови, охотно давали показания, чтобы спасти свою жизнь, соглашались подписать любую нелепость, любой вздор, лишь бы только выжить.
Фёдор Фёдорович Сыромолотов близкий соратник Свердлова.
Фёдор Николаевич Лукоянов, 24-летний председатель Уралчека, из семьи чиновников.
Самой зловещей, конечно после Юровского, фигурой здесь является 34-летний Пётр Захарович Ермаков, своего рода прототип Федьки Каторжною из «Бесов» Достоевского. 
Активными организаторами и участниками убийства были чекисты Сахаров, Горин, Радзинский, Павлушин, начальник милиции Екатеринбурга Алексей Николаевич Петров.
Теперь иностранные наёмные убийцы. Их в галерее семеро: Андреас Вергази, Ласло Горват, Виктор Гринфельд, Имре Надь, Эмил Фекете, Анзелм Фишер, Изидор Эдельштейн.
Отражая мнение верхушки большевиков, Лев Троцкий писал в своём «Дневнике»: «...казнь царской семьи была нужна не для того, чтобы напугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что впереди полная победа или полная гибель».
Решение об убийстве Царской Семьи было принято наверху, и Троцкий откровенно признаётся в этом. «Белая печать, – пишет он, – когда-то очень горячо дебатировала вопрос, по чьему решению была предана казни царская семья... Постановление вынесено было в Москве. В один из коротких наездов в Москву я мимоходом заметил в Политбюро, что, ввиду плохого положения на Урале, следовало бы ускорить процесс Царя. Я предлагал открытый судебный процесс, Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если б было осуществимо. Но... времени может не хватить. Прений никаких не вышло. Ленин в тот период был настроен довольно сумрачно, не очень верил тому, что удастся построить армию… Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом: “Да, а где Царь?”. “Конечно, – ответил он, – расстрелян”.– “А семья где?” – “И семья с ним”. “Все?” – спросил я, по-видимому, с оттенком удивления. “Все! – ответил Свердлов. – А что?” Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил. “А кто решал?” – спросил я. “Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам их живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях”. Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу решение было не только целесообразно, но и необходимо. Суровость расправы показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем…».
Итак, галерея убийц Царской Семьи, начавшаяся в Екатеринбурге, неизбежно выводила к Москве. Ленин, Свердлов, Троцкий – верховные руководители убийц.
Надписи на месте убийства
Комната, где совершилось злодеяние, была тщательно вымыта. Но следы крови всё равно оставались. На всех стенах отверстия от пуль, на полу следы пуль и штыка. А на стене сохранялись две зловещие надписи, которые выражали духовное и эмоциональное состояние организаторов или участников убийства.
Кто написал эти слова, мы можем только догадываться. Скорее всего, это сделал тот самый таинственный незнакомец, побывавший в Екатеринбурге за день до убийства и посетивший заранее подвал, где и было совершено злодейство (свидетельства М.К. Дитерихса и Р. Вильтона). Ясно, что он понимал роль Царя и царской власти в России, осознавая последствия убийства – крушение тысячелетних духовных структур русской государственности. И с радостью констатировал, что он приветствует крушение исторической России. В одной надписи проводится историческая параллель России и Вавилона, Николая II и вавилонского Царя Валтасара. Валтасар обижал израильского Иегову и его последователей и за это поплатился жизнью. После убийства Валтасара пало и Вавилонское Царство, после убийства Николая II падёт Русская Православная Держава.
Надпись была по-немецки:
Belsatzar ward in selbiger Nacht
Von seinen Knechten umgebracht.
Эти строчки из стихотворения Г. Гейне «Валтасар». По-русски они переводятся так: «В эту самую ночь Валтасар был убит своими слугами (холопами)».
Другая надпись, состоящая из четырех каббалических знаков, свидетельствует о ритуальном характере убийства.
В Британском музее находится книга Энеля «Жертва», в которой он даёт расшифровку этой каббалической надписи. «Полное раскрытие тайного значения надписи, – пишет он, – выражается так: «Здесь, по приказанию тайных сил, Царь был принесён в жертву для разрушения государства. О сём извещаются все народы».
Из книги «Терновый венец России» О.А. Платонова