Архив:
Из полученных мною государственных, общественных наград и литературных премий более всего я дорожу почётным знаком «Отличник разведки недр», присвоенным 50 лет назад мне, 21-летнему выпускнику филологического факультета, Министерством геологии СССР за руководство экспедицией Башкирской республиканской секции спелеологов и географического факультета БГУ, осуществившей первый спуск в крупнейшую и сложнейшую пещерную систему Урала – пропасть Кутук-Сумган.
Не случайно в туристских проспектах пропасть называют Пастью дьявола, хотя я категорически против этого названия.
Мне пропасть Кутук-Сумган дала возможность взглянуть на планету как бы со стороны: в пещерах иначе идёт время, это словно обратный космос. В результате родилась повесть «Лестница в небо», определившая мою дальнейшую писательскую судьбу.
И вот сегодня мы совместно с МЧС России готовим юбилейную экспедицию в пропасть Кутук-Сумган и спуск в Антониеву пещеру. Мои друзья, первопроходцы Владимир Камалов, Александр Жаркевич, Эдуард Нигматуллин, Рудольф Бураков, Александр Петраш с радостью приняли моё предложение. Но как это осуществить, начиная с того, что у нас нет никакого снаряжения? Тогда я поехал в Уфимский поисково-спасательный отряд: мой дорогой друг Слава Климец и сменивший его на посту начальника отряда Юрий Иванович Зуев сказали: «Поможем!» Транспортные и технические проблемы брал на себя сопредседатель Попечительского совета Аксаковского фонда, генеральный директор Катав-Ивановского приборостроительного завода Челябинской области Динар Равильевич Сагдетдинов. Началась подготовка к экспедиции.
Мне пропасть Кутук-Сумган дала возможность взглянуть на планету как бы со стороны: в пещерах иначе идёт время, это словно обратный космос. В результате родилась повесть «Лестница в небо», определившая мою дальнейшую писательскую судьбу.
И вот сегодня мы совместно с МЧС России готовим юбилейную экспедицию в пропасть Кутук-Сумган и спуск в Антониеву пещеру. Мои друзья, первопроходцы Владимир Камалов, Александр Жаркевич, Эдуард Нигматуллин, Рудольф Бураков, Александр Петраш с радостью приняли моё предложение. Но как это осуществить, начиная с того, что у нас нет никакого снаряжения? Тогда я поехал в Уфимский поисково-спасательный отряд: мой дорогой друг Слава Климец и сменивший его на посту начальника отряда Юрий Иванович Зуев сказали: «Поможем!» Транспортные и технические проблемы брал на себя сопредседатель Попечительского совета Аксаковского фонда, генеральный директор Катав-Ивановского приборостроительного завода Челябинской области Динар Равильевич Сагдетдинов. Началась подготовка к экспедиции.
В октябре прошлого года на Международном литературном форуме «Золотой витязь» в Пятигорске мне подарили альбом: священники местной епархии вместе с альпинистами продолжают поиски солдат, погибших в Великую Отечественную на Марухском перевале. По возвращению в Уфу я при случае передарил альбом не столь давно возведённому в сан епископу Салаватскому и Кумертаускому Николаю (Субботину).
– А можем ли мы организовать нечто подобное? – неожиданно спросил он.
– Можем, – не задумываясь ответил я. – В верховьях Белой в отвесной 165-метровой скале есть Антониева пещера, в которой во второй половине XVIII века жил монах-пустынник. Он спускался в пропасть по узкому уступу. Позже этот уступ якобы был разбит молнией, и пещера стала недоступной. Что касается пропасти Кутук-Сумган, мы были бы благодарны, если вы отслужили бы молебен по всем погибшим в этой пропасти, попросили бы Господа здравия всем покалеченным и освятили бы её на предмет будущих экспедиций, сняв с неё клеймо Пасти дьявола.
– С чего начинать подготовку экспедиции? – спросил меня епископ Николай.
– Есть ли среди клириков или прихожан вашей епархии альпинисты, бывшие десантники?
– Я сам буду спускаться, – неожиданно сказал владыка. – За мной пойдут священники, казаки. Прямо в пещере будем служить литию по пустыннику.
– Владыка, вы не представляете, насколько это сложно. Это спуск на верёвке по отвесной скале 75 метров, вкачиваться в пещеру, а потом столько же спускаться вниз к подножью скалы…
В результате родился общий план экспедиции, тем более что между Антониевой пещерой и пропастью Кутук-Сумган менее полусотни километров почти абсолютного бездорожья, что ставило перед нами сразу несколько технических и организационных проблем. Было решено, что грузы на квадрациклах и на двух уазиках в сопровождении «шишиги» (Газ-66) отправим горами, а сами – на катерах водным путём, чтобы подняться к пропасти по ущелью налегке.
И вот мы на поляне напротив Антониевой пещеры. Совершенно отвесная скала с чёрным отверстием посредине во всей своей строгой и совершенно неприступной для простого человека красоте.
Владыка Николай, опершись на самодельный посох, внимательно и напряжённо всматривается в неё. Спасатели начинают чистить трассу спуска, и то и дело камни в одиночку или разнокалиберной россыпью с грохотом рушатся вниз.
– Ну как, владыка? – осторожно спрашиваю.
– Буду спускаться.
Я понимал, как это непросто: не имея никаких навыков альпинизма, впервые в жизни шагнуть с отвесной скалы в пустоту. Потом именно шагать по скале, а не тащиться по ней на животе, обдираясь и ударяясь о выступы скалы. Главное – пересилить себя и встать на ноги перпендикулярно скале. Первые неуверенные шаги, и вот владыка идёт уже уверенно. Все остальные участники экспедиции напряжённо наблюдают с противоположного берега Белой. Рядом с владыкой по второй верёвке пошёл с телекамерой на каске Булат Каримов, ведущий программы «Следопыт». Вот они уже поравнялись с пещерой и скрылись в ней. И, прежде чем шагнуть за обрыв, раскинув руки крестом, тем самым давая спасателям знак о готовности к спуску, пошли следом один за другим, как солдаты за своим командиром, протоиерей Валентин Попов, иерей Олег Кабуков, казачий атаман Сергей Кулагин, разумеется, наш «полковой священник» игумен Зосима. Вот наконец они все в пещере, над скалой нависает тишина. И можно только догадываться, как в пещере идёт церковная служба, видимо, по полному чину, потому как продолжалась не менее часа…
На другой день переброска к пропасти Кутук-Сумган. Сколько ни рассказывай, пока не увидишь, не поймёшь, что это такое. Кое-кто даже не решается подойти близко к ней.
Панихида по погибшим в пропасти и по Валерию Насонову, погибшему в Каповой пещере. У меня на ремне в память о нём альпинистский карабин, снятый с него после его гибели. По окончанию службы неожиданно просит разрешения на спуск владыка Николай. Я не знаю, как быть, но спасатели тверды:
– Владыка, вы не представляете всей сложности спуска. Это очень опасно. Это совсем другое, чем спуск в Антониеву пещеру. Кроме как спуститься, нужно ещё подняться.
Явно расстроенный, он отходит от жерла пропасти.
Я готовлюсь к спуску. Меня обвязывает Юра Соколов. В последний момент Гузель Чулпановна Хамитова, руководитель программы «Следопыт», человек необыкновенного обаяния и мужества, воскликнула: «Нельзя же так, чтобы не было снято». Она прикрепляет телекамеру на каску и параллельно со мной начинает спуск.
На первом десятке метров волнение проходит. Стена резко уходит в сторону, я зависаю в пустоте, останавливаюсь, осматриваюсь, медленно вращаясь. Пропасть шелестит то ли промозглым туманом, то ли вечностью. Что я себе или кому хочу доказать? Мне 71 год, за спиной куча болезней одна веселее другой, тяжёлая контузия, я не однажды шит и перешит, распилен вдоль и поперёк, от нынешней моей болезни, как говорит в шутку и всерьёз мой врач, может вылечить только гильотина.
И вот я на дне первого 75-метрового колодца: лёд, холод, шелестящая тишина, кусочек серого неба далеко вверху. Меня встречают прятавшиеся под уступом спустившиеся раньше меня спасатели Илья Пахомов и Артур Мустафин и улыбающийся «полковой священник» игумен Зосима. Надо сказать, что нас, мирских, команда священников во главе с владыкой Николаем, без преувеличения, потрясла. У некоторых из нас, грешных, нечего скрывать, о них было представление, что кроме того, как махать кадилом, они ни на что не способны. За мной спускаются мои товарищи по первому спуску: Владимир Камалов, Александр Жаркевич, Эдуард Нигматуллин.
Начавший подниматься первым игумен Зосима упёрся в петлю, оказавшуюся между страховочной и основной верёвкой, к тому же зависнув чуть ли не вниз головой, выпутаться из этой ситуации самостоятельно он не мог, нужно было вытягивать наверх, перепускать через петлю страховочную верёвку. На помощь ему срочно «пошёл» спасатель Илья Пахомов, а мы, четверо «юбиляров» со спасателем Артуром Мустафиным (всё время экспедиции спасатели, а это Аркадий Маренин, Эльвир Сабахов, Игорь Пихтовников, Анатолий Васильев, Евгений Яковлев, Сергей Буев, Владимир Григорьев, опекали нас, как малолетних детей в песочнице, а всем этим руководили Юрий Иванович Зуев и Вячеслав Владимирович Климец), задрав головы, безпомощно смотрели вверх, время от времени окликая отца Зосиму, чтобы он не испытывал чувства одиночества.
Подъём игумена Зосимы в результате занял почти полтора часа. Несмотря на шерстяные носки, подмерзают ноги, да и спина начинает стыть. Наконец, один за другим начинаем уходить наверх, а если говорить правду, нас попросту вытягивают наверх. На земле уже приближаются сумерки… Последним из пропасти поднимается спасатель Артур Мустафин.
Теперь я знаю, что надо было повторить эту дорогу, чтобы снова испытать то непередаваемое чувство, когда на последних метрах подъёма из пропасти тебя охватывает страх: вдруг тебе что-то помешает преодолеть эти последние метры над бездной, которая, кажется, не отпускает тебя. Но вот ты оказываешься на земле, и тебя обволакивает густой воздух, настоянный на душице и зверобое…
Почему-то все мы, наконец поднявшись, неосознанно опускались на колени. Потом говорили, что у всех у нас были какие-то блаженные лица.
Михаил Андреевич ЧВАНОВ