Архив:
Моя ей благодарность – за Пушкина и любовь к литературе, за то, что всю жизнь занималась любимым делом, за школьных друзей, идущих со мной по судьбе, наконец, за пятёрку по французскому языку, полученную на журфаке МГУ…
-Давай всё-таки закончим начатую работу. Осталось найти биографию адмирала Василия Яковлевича Чичагова – подробно, с жизнеописанием. А вот про фельдмаршала Петра Александровича Румянцева-Задунайского – нужно только о подвигах в русско-турецких войнах, остальные материалы у меня есть. Поможешь?
Это звонит Софья Иосифовна Паршина, моя школьная учительница французского языка. Нашей «Софьёсинне» исполнилось 95 лет! И груз этой цифры – разве что в совсем седых волосах и потяжелевшей походке. А взгляд, голос, улыбка, реакция, юмор, интеллект и оптимизм – в этом Софье Иосифовне могут позавидовать многие из молодых. Учитель по образованию и по призванию, Божией милостью – прирождённый педагог и воспитатель.
Недавно по её просьбе я нашла в интернете фото памятника 1000-летия Руси в Новгороде. Софья Иосифовна попросила список людей, чьи фамилии выбиты на этом памятнике. И не нашла там имени Фёдора Фёдоровича Ушакова. Она прямо-таки страдала из-за такой несправедливости. Как же так, адмирал, не проигравший в своей жизни ни одного сражения, покрывший своею доблестью блестящие завоевания России, – и не удостоен должной памяти…
А уж когда она узнала о его канонизации и о причислении Фёдора Ушакова к общецерковным святым в лике праведных, он стал любимым её героем.
Однажды при встрече я рассказала Софье Иосифовне, что видела икону святого праведного воина Феодора Ушакова в храме святителя Николая в Староваганьковском переулке. Она загорелась: хочу увидеть икону, сделай фото. На следующий же день я отправилась в храм. Подошла к иконе, попросила разрешения сфотографировать её. Мне сказали, что батюшка не благословляет делать фото в храме. Но ради моей учительницы можно позвонить ему в больницу (он сейчас болен) и испросить разрешения на фото. Ну, нет, я не согласилась безпокоить батюшку и потому сразу же отправилась на Пречистенку в Софринский магазин. И вот удача! В ответ на мою просьбу продавщица вынесла сразу две иконы. Я выбрала ту, на которой за спиной адмирала видны корабли с мачтами – символом военного поприща этого святого.
…Софья Иосифовна пришла к нам, в московскую школу № 165, классным руководителем в 6-й «Б» и учителем французского. Но самое интересное начиналось у нас после уроков. А самым интересным для Софьи Иосифовны был Пушкин – главная её любовь. Так и помню её в неизменном сиреневом жакете, серой юбке, с причёской, открывающей лоб, увлечённо рассказывающей нам о Пушкине всё – начиная с младенческих дней, деде-папе-маме-дяде – до его последнего январского дня. Мы знали в лицо всех его лицейских друзей, обожали несуразного Кюхельбекера, восхищались мужественным Пущиным, недолюбливали Наталию Николаевну за холодность, одобряли поклонение поэта Александриной Гончаровой... Изучали биографии его детей, внуков и дальнего потомства чуть ли не до наших дней. Но главное – стихи! Наши детские опусы «по-научному» назывались рефератами, их надо было зачитывать перед всем классом, а потом вместе обсуждать. Не скажу, что мы были вундеркиндами, но мало-помалу втянулись в затеянную Софьей Иосифовной литературную игру…
А вторая, не менее сильная любовь Софьи Иосифовны, соперничающая с Александром Сергеевичем, – Третьяковка. Тут мы сопротивлялись дольше, чем с Пушкиным. Экскурсии после уроков в этот художественный храм давались нам с трудом: то ли экскурсоводы были люди неувлечённые, то ли мы нелюбопытные. Но Софья Иосифовна и тут одержала свою победу. Сначала она пошла на маленькую хитрость: предложила каждый раз после Третьяковки заходить в Филипповскую булочную на улице Горького, теперь Тверская. В моём детстве эта кондитерская ещё носила первозданный отпечаток, и там продавались необыкновенные калачи, с твёрдой корочкой, обсыпанные мукой. В других булочных таких калачей не было, сюда специально приезжали со всей Москвы. И всегда они были свежие, ароматные, пахнущие чем-то невообразимо вкусным. Здесь же нам подавался (вернее, Софья Иосифовна покупала нам) кофе, по-советски разлитый почему-то в гранёные стаканы. И самое главное – вожделенный свежайший калач – с запахом, который никогда больше не повторялся в моей жизни. Позже я поняла, что это был запах детства – счастливого, безоблачного, крепко защищённого родительскими стенами и всей тогдашней московской атмосферой. Как предчувствие ожидающего впереди всего только самого прекрасного…
Эти походы в Филипповскую булочную примиряли нас со скучным хождением по музейным залам. Но и тут Софья Иосифовна нашла способ исправить нерадивых учеников. И начала приносить в класс альбомы с репродукциями и рассказывать, рассказывать… А альбомов – роскошных, в дорогих переплётах, с хорошей полиграфией – у неё было множество. Сегодня вместо объёмных фолиантов она просит привозить ей открытки: их легче хранить, и они всегда под рукой.
В анналах Софьи Иосифовны много чего найдёшь. В прошлом году я подарила ей очередной альбом с репродукциями старинных открыток. Оказалось, что большинство из них нашлось в шкафчиках Софьи Иосифовны – в оригиналах! Отдельно хранятся открытки от мамы – Марии Семёновны. Все они начинаются с ласкового обращения «Сонюшка!» Сегодня, когда культура общения через письма почти исчезла, мы гораздо увереннее стучим по клавишам компьютера, чем водим ручкой по бумаге. А жаль! Жаль этих строчек, где знакома каждая буковка, каждая запятая, каждая чёрточка родного почерка.
Вот открыточка, полученная маленькой Сонечкой, когда она с аппендицитом попала в больницу. Чтобы уговорить её туда лечь, маме пришлось пообещать девочке купить часики. И обещание своё мать выполнила. Принесла после операции в палату свёрток, развернув который, девочка увидела замечательные часики. Пусть и не новые, купленные мамой на толкучке у Белорусского вокзала, но самые настоящие «взрослые» часики. Увлекшись подарком, Сонечка не сразу разглядела, как изменилось за ночь материнское лицо. Уже позже Соня узнала о причине внезапной маминой седины: пока девочка лежала в больнице, арестовали отца. А в 1939 году пришло известие: Иосиф Леонтьевич погиб, умер, не выдержал неволи и тяжких незаслуженных обвинений…
Софья Иосифовна и мама Мария Семёновна всегда были неразлучны, и мать, как могла, облегчала для дочери тяготы жизни. Вдвоём растили двух дочерей Веру и Таню. А замужество Софьи Иосифовны, хоть и состоялось, но назвать его счастливым было трудно. Вдвоём с матерью поднимали детей, приходилось трудиться одновременно сразу в нескольких школах, чтобы у девочек всё было как у людей…
Лишь лаконичным пунктиром обозначаю я здесь линию её судьбы, по возрасту я не была свидетелем этих событий и знаю о них только по её рассказам.
А вот день, когда мы по приглашению Софьи Иосифовны впервые пришли к ней в дом, помню хорошо. Помню, что меня поразили две вещи. Первая – огромное блюдо – целый тазик – пирожков, испечённых бабушкой Марией Семёновной. И то, что на окнах не было занавесок. И окна от этого выглядели какими-то голыми, и такими же голыми смотрелись в них ветки высоких деревьев, которые были видны из комнаты. Тем теплее был свет в этой комнате, ничем не отгороженной от стылого холодного вечера. Занавесок не было, а вот пирожки были всегда! И мы наваливались на них, за обе щёки уплетая вкуснятину…
С тех пор София Иосифовна всегда со мной. Все мои жизненные успехи и провалы, учёбы и работы, любови и разочарования – во всё это, радостное и печальное, такое жизненное, посвящена Софья Иосифовна. И сегодня по случаю радостного события – дня её рождения – я не стесняюсь высокопарности и пафосности слога. Моя ей благодарность – за Пушкина и любовь к литературе, за то, что всю жизнь занималась любимым делом, за школьных друзей, идущих со мной по судьбе, наконец, за пятёрку по французскому языку, полученную на журфаке МГУ. За то, что она, уже единственная, наверное, помнит, как смело расправилась я со своей толстенной косой ради модной чёлки. За то, что после всех путешествий и командировок можно придти в этот дом на 3-й Песчаной улице, и внимательнее, чем Софья Иосифовна, тебя не будет слушать никто на свете…
Несколько лет назад в один из воскресных дней, когда пробок в Москве меньше, мы с мужем посадили Софью Иосифовну в машину и поехали по Москве, по тем местам, что дороги ей. Заехали в старый дом на Яузской набережной, куда её привезли сразу после рождения. Хорошо, что успели сделать фото, потому что буквально через несколько недель этот дом снесли: в одночасье Москва лишается своих знаковых мест… Подъехали к её любимой Третьяковке, постояли, посмотрели на памятник основателю галереи. А потом с другого конца подъехали к скверу на Болотной площади, где стоит скульптурная композиция Михаила Шемякина «Дети – жертвы пороков взрослых», задуманная автором как аллегория борьбы с мировым злом. Софья Иосифовна не спеша обошла все фигуры, прочла все надписи, и было видно, что памятник ей понравился. Не сговариваясь, без остановки миновали Арбат, потерявший главную свою доминанту: воздушное здание знаменитой «Праги» загородили современные безликие «творения». Не хотелось огорчать Софью Иосифовну, коренную москвичку, обожающую Москву, видом пластикового оскала этих немосковских зданий…
…Мы придём к ней в её день рождения – Ира Семёнова, Тая Баранова, Володя Заварин и я. Она не выйдет встретить нас в прихожую: ей уже трудно передвигаться по квартире. Но будет царственно восседать на кресле в гостиной – улыбчивая, с той же причёской, в нарядном платье с приколотой (ради нас!) брошью в виде слоника… Софья Иосифовна не знает, что я несу ей в подарок ту самую иконку с изображением святого адмирала Фёдора Ушакова.
Рядом с кроватью Софьи Иосифовны стоит столик, чтобы всё необходимое было у неё под рукой. А самое необходимое для неё сейчас – это икона Божией Матери, подаренная ей мамой, книжка «Несвятые святые», фото дочерей, немного дальше репродукция её любимой картины «Шоколадница», привезённая мной из Дрезденской галереи. Теперь здесь найдётся место и для другого моего подарка – иконки её любимого святого Фёдора Ушакова.
И ещё. Мой Учитель сделала подарок и нашей семье тоже, подарив своё имя – Софья – моей красавице внучке.
Надежда Валентиновна ПАВЛОВА