Архив:
Приватизация и корпоративное право как орудие разрушения гражданского правопорядка, подрыв суверенитета государства и воцарение «экономического человека» – об этих серьёзных вопросах рассуждает заслуженный юрист РФ Сергей Евгеньевич Донцов
Уничтожать право собственности можно по-разному. Можно с позиций радикальных социалистов предать анафеме и запретить частную собственность («Манифест коммунистической партии»). Можно действовать радикальными методами и одновременно имитировать «созидание» частной собственности, создавать иллюзию оформления государственной собственности в госкорпорациях и посредством законодательства уничтожать и частную, и государственную собственность, как делают в России с 1991 года и по сей день либеральные демократы.
Русские философы права собственности утверждали, что «гражданский порядок весь зиждется на праве собственности и без него обойтись не может» (Б.Н. Чичерин). Современные российские правоведы считают, что «в производстве работает только частная собственность, уже преданная Марксом анафеме» (С.С. Алексеев). «Проблема собственности – это и проблема национального суверенитета», – полагает Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин.
Результат применения в СССР и соцстранах модели коллективной общественной (социалистической) собственности можно выразить кратко утверждениями учёных. «Собственность была объявлена общественной. При этом собственность и общественность были поняты однобоко... Идейное обобществление, в которое была втянута страна, обучавшаяся новым коллективистским нормам, не удалось», – писал В.В. Бибихин.
У современных, т. н. «новых социалистов» всё давно знакомое: «Только в коллективе, по Марксу, возможно полноценное проявление индивидуальной свободы». Всё те же хлопоты о классовых интересах пролетариата, которого до переворота 1917 г. в России было около 7% из 170 млн населения, а сейчас и того меньше.
Нечто подобное предвидел русский философ права Н.Н. Алексеев и писал об этом ещё в 1928 году: «Когда на обломках коммунизма водворится новый капитализм, тогда здание капитализма снова будут разрушать новые социалисты и коммунисты. Замечательный исторический план, напоминающий какой-то скверный анекдот».
На обломках коммунизма выросла либеральная демократия, но она тут же начала снова всё разрушать. О порочности приватизации как метода борьбы с идеей обобществлённой социалистической собственности и как некоего правового способа приобретения права частной собственности (под действующим лозунгом «разгосударствления») сказано философами права, философами, учёными-юристами больше чем достаточно.
Ещё в начале XX века Н.Н. Алексеев предупреждал: «В Советской России промышленность огосударствлена, следует ли из этого, что нужно лишать государство собственности, так как в своё время лишили собственности буржуазию? Кто выставит это требование, а такие люди находятся нередко, тот повторит “наизнанку” многие ошибки социалистов».
В.В. Шульгин назвал революцию 1917 года «всероссийским погромом». И.А. Ильин приравнивал самочинный имущественный передел к еврейскому и армянскому погромам.
Отчего у либералов и социалистов так много идеологически общего (общие методы), кроме скрытого или явного атеизма? На этот вопрос ответил В.С. Соловьев в «Оправдании добра»: «Социалисты и их видимые противники – представители плутократии безсознательно подают друг другу руку в самом существенном. Плутократия своекорыстно подчиняет себе народные массы, распоряжается ими в свою пользу, потому что видит в них лишь рабочую силу, лишь производителей вещественного богатства; социализм протестует против такой “эксплуатации”, но этот протест поверхностен, лишён принципиального основания; ибо сам социализм окончательно признаёт в человеке, прежде всего, экономического деятеля... Обе стороны обусловливают себя и не могут выйти из ложного круга, пока не признают и не примут на деле простого и несомненного, но ими забытого положения, что значение человека, а следовательно, и человеческого общества не определяется по существу отношениями экономическими, что человек… нечто гораздо более важное и что, следовательно, и общество также нечто большее, чем хозяйственный союз».
Поэтому вполне понятно, что ни традиционный материалистический социализм, ни т. н. разумный «логический позитивизм» либералов не способны воспринять духовно-нравственную суть собственности, выраженную, например, Н.А. Бердяевым: «Собственность, по природе своей, есть начало духовное, а не материальное».
У либералов на первом месте правовая форма. В этом смысле выбранный правовой формат приватизации с очевидностью не создал права частной собственности. Залоговые аукционы начала 1990-х не оформили в гражданско-правовом пространстве права частной собственности, поскольку юридически залог никогда не считался непосредственным основанием возникновения права собственности. Философы чётко проследили метафизические и социальные последствия пренебрежения социалистами и либералами нравственными основами права собственности и злоупотребления произвольно выбранными юридическими способами обоснования перехода объектов социалистической собственности в условно-частную: «Глухота современных приватизаторов к глубинному значению собственности как повторение такой же глухоты большевиков... Новая “частная” собственность тоже понята неверно и рухнет» (В.В. Бибихин).
Спасать «нелигитимного», «недобросовестного», «неуважаемого» «собственника от приватизации» либералы от юриспруденции взялись единственно им известным способом новой правовой модели, а именно заменой права собственности на один из её элементов – владение. Владение фактическое и любое: законное и нет, добросовестное и нет. Главное – зарегистрированное в установленном порядке (захваченное от собственника, который добровольно допустил захватчика к владению объектом своего права собственности).
Постоянные и всёвозрастающие налоговые и тарифные обременения частной собственности – для многих «бремена неудобоносимые». Так
формируется почва для «социалистического отрицания» обездушенной теперь уже либералами и ими же разрушаемой идеи частной собственности (которую, согласно всегда «лукавой» статистике, в отличие от 70% населения в 1997 году, теперь поддерживает лишь 15-17% населения).Полемизирующие в экономическом и правовом пространстве «экономисты» и «политологи» предлагают свои рецепты спасения демократии в области экономических рыночных отношений, весьма часто касаясь вопросов нравственности и этики, например, применительно к идее «облагородить», национализировать олигархию в России.
Основные способы спасения демократии, обсуждаемые в периодической печати, дискутируются в масштабах от крайне радикальных – национализация, до умеренных юридико-технических – введение неуплачиваемой приватизаторами недр земельной ренты (аналог которой вводится налогом на имущество для основной массы собственников), установление специальных налогов, выплата приватизаторами стоимости недооценённой государственной собственности с рассрочкой и т. п.
Один из самых популярных предлагаемых способов повышения роли государства в рыночных отношениях, сохранения государственной собственности и как бы антипод приватизации – это создание госкорпораций. Как известно, начало их создания в современной России относится к 1999 году, когда было создано в современном наименовании Агентство по страхованию вкладов. Затем появились и другие. Всё оформлялось специальными федеральными законами в обход Гражданского кодекса РФ.
Казалось бы, что в этом плохого, ведь первые образцы корпораций появились ещё в средние века и известны как «товарищества» в России ещё до революции? В дореволюционной России «товарищества» давали эффект за счёт высоких нравственных устоев фигур обладателей прав. Отсутствие (отрицание) этики на современном корпоративном уровне – неодолимое препятствие. Наш законодатель преодолел его очень просто: он провозгласил госкорпорации собственниками. Но только их, все другие корпорации – нет (см. Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ). Гораздо ранее из сферы регулирования нормами ГК РФ была изъята приватизация, в том числе как основание приобретения права собственности.
Совершенно очевидно, что противопоставлять правовой режим имущества госкорпораций способу приватизации и тем более считать «собственность» госкорпораций государственной – есть недопустимое профессиональное злоупотребление, т. к. внутри госкорпораций у всех участников лишь неовеществлённая часть прав, но не собственность. Этими частями прав участники в отсутствие моральных самоограничений распоряжаются весьма вольно. Например, у Роснано убыток за 2013 год составил 39,8 млрд рублей. Это не открытие. Профессор С.С. Алексеев утверждал, что корпоративное право приведёт к возникновению «одного из самых негативных вариантов силовой олигархической и политической системы». А другой наш современник профессор Е.А. Суханов полагает, что «корпоративное соглашение – это бомба под весь наш оборот». Олигархия принесла, приносит и ещё принесет России много бед. Власть государства при этом становится «игралищем олигархии» и должна «скоро обратиться в безначалие, которое ужаснее самого злейшего властителя» (Н.М. Карамзин), а на Украине это уже произошло.
Известные русские юристы полагали, что имеют «убеждение в отвратимости описанных судеб», и дело не в моделях «социализм» или «капитализм» (которых роднит секуляризация хозяйственной жизни), и предлагали идею собственности завершённой формулой: «государственно-частная система хозяйства» (Н.Н. Алексеев). Именно систему хозяйства, а не фиктивную юридическую конструкцию, систему хозяйства как нечто большее, чем оформленный в законе хозяйственный союз.
Но об этом надо говорить отдельно, если Господь ещё сведет один из немногих в России русских журналов и автора.