Архив:
Украинские власти на Юго-Востоке развернули настоящий террор инакомыслящих. Преследованиям подвергаются даже священники. В мае в застенки СБУ кинули протоиерея Владимира Марецкого, настоятеля Свято-Никольского храма села Райгородка Луганской области. Корреспондент «РД» задал несколько вопросов супруге отца Владимира – матушке Инге Марецкой.
Корр.: Матушка, расскажите о ситуации с отцом Владимиром.
И. Марецкая: Мы прожили в Райгородке 10 лет, и в нашем храме был большой дружный приход. Когда началось противостояние с украинскими войсками, батюшка решил, что его долг как русского священника быть со своим народом. В свободное от службы время он стал помогать ополченцам: морально их поддерживал, исповедовал, причащал, благословлял. Это случилось в день выборов президента Украины. В этот день группа из 14 ополченцев выдвинулась на нескольких машинах в Новый Айдар. За рулём одной из машин был наш батюшка. В Новом Айдаре они попали в засаду. Их всех вывели из машин, положили на асфальт и начали жестоко избивать: одного до смерти, нескольких покалечили. Потом их отвезли в харьковское СИЗО. Там их стали пытать. Он потом передал нам, что думал, что не выдержит, даже в этот момент стал молиться за упокой своей души.
Корр.: Помнится, в это время по соцсетям стали раскидывать дезу, дескать, отец Владимир Марецкий замучен и убит в застенках СБУ.
И. Марецкая: Да, причём опубликовали фотографию лежащего батюшки с закрытыми глазами. Нам даже стали поступать соболезнования. Люди звонили и утешали, что молятся за упокой его души. И даже друзья прибежали к нам домой и объявили, что сей же час поедут его хоронить. Представляете наше состояние в тот момент?! Потом нам позвонили и сказали, что это всё неправда и он живой. 29 мая над ним состоялся суд, и ему присудили два месяца лишения свободы без права выкупа. В это время у батюшки резко ухудшилось здоровье, и адвокаты – их двое – смогли настоять на том, чтобы его отвезли в больницу, где ему была оказана помощь. В этот день все СМИ объявили о том, что его выпустили. Нам стали звонить люди и поздравлять. Мы опять поверили и уже ждали отца Владимира домой. Но, увы, всё оказалось не так. После осмотра врача батюшку вернули в СИЗО. Это был, конечно, второй пережитый нами шок.
Корр.: А где вы были всё это время?
И. Марецкая: Сначала мы с детьми жили у себя в доме, но потом скрылись у знакомых в другом населённом пункте, так как до нас дошли сведения о том, что нацгвардия занимается репрессиями по отношению к семьям попавших в плен ополченцев.
Корр.: А как местные церковные власти отреагировали?
И. Марецкая: Было собрано епархиальное собрание, на котором отца Владимира осудили. Было сказано, что священнику следует молиться, а не помогать народу. Наши священники уговорили присутствующих на собрании, чтобы с батюшки не снимали сан, а только запретили в служении на время следствия. Когда священники обратились к епископу Никодиму, чтобы он поспособствовал – всего-то лишь – узнать о состоянии здоровья своего собрата, архипастырь категорически отказал…
Корр.: Как работают адвокаты?
И. Марецкая: Их не допускают до батюшки и всячески мешают работе. Вплоть до того, что обоим пришли повестки по призыву в украинскую армию.
Корр.: А что с батюшкой?
И. Марецкая: Над ним продолжают издеваться и требуют признать вину в том, что он вооружённым напал на избирательный участок и даже стрелял. Его обвиняют в терроризме и грозят засадить на 11 лет. На днях он смог передать из застенков своё обращение генеральному прокурору Украины, написанное его рукой, где пишет о преступных методах ведения следствия, вплоть до физического воздействия. Его избивали, заставляя взять в руки стрелковое оружие, при отказе угрожали убить, как бы при попытке к бегству. Точно так же издеваются и над ополченцами.
Корр.: А семья у вас большая?
И. Марецкая: Трое детей. Двоих младших – сыновей – я отправила к родственникам в Краснодарский край. А мы с дочкой временно нашли пристанище у добрых людей.
Спрашивал
Андрей Викторович ВИКТОРОВ