Архив:
«Храм носил имя великого подвижника благочестия преподобного Сергия Радонежского, это-то и вдохновило меня...»
Каменная громада четырёхстолпного храма мрачно возвышалась над живописными окрестностями села. Замоховелые наросты птичьего помёта на ржавой крыше, обезглавленная, вся в выбоинах и щербинках, колокольня, закоптелые, с ободранной штукатуркой арки и своды, жутко зияющие глазницы окон – храм похож был на старинную крепость, некогда принявшую на себя длительный огонь штурмовых орудий.
В 1995 году храм преподобного Сергия Радонежского в селе Мергусово Сергиево-Посадского района возвратили Русской Православной Церкви. Настоятелем его назначен был «по самоохотному согласию» молодой священник Алексей Алексеев, только что окончивший Минскую духовную семинарию.
– Как же вы, батюшка, не оробели принять на себя такой крест – восстановить для жизни этот вовсе заброшенный храм? – спросил я его.
– Бог каждому по силам крест налагает. И она во мне была, наверное, – ответил отец Алексей, поглаживая свою аккуратную чёрную бородку. – Я верил, что одолею грядущие трудности, хотя поначалу не ведал об их тяжести и размере. Храм носил имя великого подвижника благочестия преподобного Сергия Радонежского, это-то и вдохновило меня.
– А была возможность не ехать в «глубинку», отказаться?
– Я мог остаться в Сергиевом Посаде, где родился и жил. Там в одном из храмов нёс послушание алтарника и певчего. Но хотелось попробовать себя в самостоятельном деле. Мой дедушка протоиерей Павел пять лет отсидел в концлагере. Хлебнул лиха в годы хрущёвских гонений на Церковь и мой отец протоиерей Николай. Ныне, слава Богу, иные времена…
Десятки проблем свалились на молодые плечи отца Алексея. Как поднять из руин донельзя разрушенный храм, где даже железные решётки на окнах были вырваны с кирпичной кладкой, а метлахские и кафельные, украшенные лазурью плитки пола превращены в груды осколков? В алтаре, трапезной, в приделах не было ни оконных рам, ни дверей, никакой церковной утвари. Дожди насквозь пронизывали крышу и своды храма. С чего начать? Где и как оборудовать для прихожан какой-нибудь хотя бы временный уголок для богослужения?..
Начал отец Алексей с ремонта крыши, а точнее – с поиска стройматериалов. Убедившись, что местная власть восстанавливать храм не собирается, он обратился к частным предпринимателям, директорам фирм, строительных магазинов… Беседовал, писал, просил. Нет, не христарадничал, а душевно увещевал, выхаживая в людях пошатнувшуюся либо утраченную веру в светлое, высокое, божественное, веру в себя, в Отечество…
И мало-помалу пошла посильная помощь: кто финансами, кто стройматериалами услужал, кто работных людей выделял ему. Нашлись в окрестных селениях плотники, каменщики, кузнецы… Общаясь с ними, отец Алексей набирался универсального опыта, зачастую приходилось быть ему и прорабом, и архитектором, и дизайнером. Нужда поручала.
8 октября 1995 года, в день памяти Сергия Радонежского, в храме была совершена первая Божественная литургия. Возглавил её в то время Сергиево-Посадский благочинный протоиерей Иаков Лопухович. Молитвенное торжество шло в помещении, ещё хранившем следы варварского разрушения. Не было ни алтаря, ни подсвечников, свечи горели, воткнутые в жестяные баночки и тарелки с песком… Но было много людей, и было у всех ощущение долгожданного праздника, светлого, нешумного, глубоко душевного. Закрытый в 1940 году храм ожил! Вновь принимал, роднил, врачевал, радовал людей.
– После литургии я объявил график очередных богослужений, – рассказывал отец Алексей. – И вот в назначенный день, надев ризу, замер в ожидании прихожан. Стою и молюсь. В храме тишина. Но вот скрипнула дверь-времянка, и в придел вошла женщина с мальцом на руках, следом – старичок с корзинкой яблок, потом девушка с букетиком астр… И пошли, пошли, родимые. Тут начинаю я службу, молитвослов читаю, а буковки плывут – глаза слезами радости затуманило… Людей не устрашили неудобства, холодное и сырое помещение они молитвами и дыханием согревали. И очень верили, что далее всё наладится.
Однако восстановление храма подвигалось очень медленно, и отец Алексей неустанно молился, обращаясь к Богу и непосредственно к преподобному Сергию, чьё имя храм почти два столетия носит.
Из Сергиева Посада к настоятелю часто наведывался отец Николай, убелённый сединами протоиерей, и, находя родного своего сына в нуждах и беспокойствах, задушевно наставлял:
– Не уторопляй события, сынок. Удержи нетерпение молодости своей. Скорого успеха и манны небесной не жди. Трудись и молись. И твоё усердие в богоугодном нынешнем деле Господь не оставит без благостынного внимания…
Нужно почаще бывать среди населения, решает для себя отец Алексей.
Побольше коммуникабельности! Но как её достичь, не имея ни служебного, ни личного транспорта? Вскоре приобрёл старенький «жигуль», о котором впоследствии вспоминал с шуткой: «Не я на нём ездил, а он на мне». Как-то заехал он к Галине Сергеевне Нечаевой, директору частной компании, и попросил оцинкованного кровельного железа.
– А сколько листов нужно?
– На алтарь… хотя бы, – нетвёрдо ответил отец Алексей, опасаясь назвать необходимый объём листажа.
– Алтарь – святая святых храма, – тихо, с благоговением произнесла Галина Сергеевна и, помолчав, чеканно добавила: – Сколько нужно, столько и дадим!
И дали! И алтарь вскоре воссиял, приняв достойный вид.
…Когда окна храма были застеклены и надёжно защищены железными решётками, можно было приступать к штукатурке и окраске стен, настилу полов. Но как достать материалы, на какие деньги приобрести?
От новых изнуряющих походов по инстанциям отца Алексея во многом избавил молодой московский предприниматель Андрей Васильевич Кулешов. Он вместе со своей семьёй – женой, дочкой и старой матерью – часто посещал храм, остро воспринимая картины разрухи и оскудения его. Отца Алексея он зауважал за смиренный нрав и несуетную деловитость, за необычную, какую-то муравьиную выносливость. Взвалив на себя неподъёмную ношу, молодой священник безропотно и самозабвенно нёс её, увлекая за собой всех, кто оказывался рядом. Андрей Васильевич предоставил кирпич, цемент, масляную краску, помог заказать и оплатить иконостас, нитридтитановые листы для облицовки куполов, новый крест.
В канун Святой Пасхи крест был водружён на восстановленную колокольню. А вскоре над сельской округой поплыл ритмичными разливами нежный и чистый, как голос самих небес, церковный звон. Он созывал людей в храм – дом Божий, на собрание верующих, приглашая их к молитве, к светлому причастию.
С каждым богослужением число прихожан увеличивалось. Их радости и скорби отец Алексей воспринимал и переживал как свои собственные, ибо слушал сердцем. Его приглашали для бесед в школы и детсады. Но главным духовным престолом его оставался храм, где по части внутреннего убранства имелись ещё немалые нужды. Пребывая в нескончаемых хозяйственных хлопотах, отец Алексей не забывал много и без устали молиться Богу и святым Его угодникам. И – вот диво!
– Хотите – верьте, хотите – нет, но происходили чудеса! – улыбается отец Алексей. – Однажды, когда после окончания службы прихожане вышли из храма, я увидел конверт на полу. В нём оказалось десять тысяч рублей. Я поспешил следом за людьми, окликнул их: кто обронил конверт? Никто не отозвался. Несколько дней конверт с деньгами лежал на алтарном столе, потом мы использовали их для церковных нужд…
А через месяц чудо повторилось. Конверт с 15 тысячами рублей настоятель храма обнаружил рано утром, ещё до появления посетителей. Недели три спустя – опять чудо: в обычном почтовом конверте, поднятом с порога, лежало 20 тысяч рублей.
Случаи тайного жертвования, когда благотворитель предпочитает остаться в тени, бывали на Руси. И всё же воспринимаются они всегда как Божия благодать и как земное чудо.
Сделанное – только начало, а главная работа – впереди. При нашем расставании отец Алексей так и сказал:
– Труд немалый, конечно, такой храм поднять, отстроить, но труднее веру укрепить, помочь каждому прихожанину выстроить святой Храм в душе.
Иван Сергеевич УХАНОВ