Архив:
...Сегодня можно говорить не просто о масштабном, а полном вытеснении русского населения со стороны китайской границы. Вся территория по Аргуни отошла к Китаю вместе с рекой.
Летом прошлого года группа иркутских учёных-фольклористов побывала в Приамурье на русско-китайской границе. Экспедицию возглавляла Галина Афанасьева-Медведева – директор Регионального центра русского языка, фольклора и этнографии, доктор филологических наук, автор сорокатомного «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири». В предисловии к словарю писатель В. Г. Распутин написал: «Словарь этот и есть энциклопедия народной жизни из уст самого народа, сказываемая столь буднично, будто в установлениях своих и законах она естественно, само собой, соткалась из дружеского расположения друг к другу человека и природы…»
Сегодня наш разговор с Галиной Афанасьевой-Медведевой – о тяжёлом положении граждан России, потомков русских первопроходцев в местах их пограничного проживания.
– Галина Витальевна, как и почему была организована эта поездка?
– Вновь заработала программа «Русские на границе», которую финансирует Министерство культуры и архивов Иркутской области. Поскольку Иркутск расположен в азиатской части континента, то в первую очередь нам доступны границы, которые отделяют нашу страну от стран азиатских. Наши основные проекты – «Русские на границе с Китаем» и «Русские на границе с Монголией». В этом году мы отправились на русско-китайскую границу. Нам удалось проехать Приаргунский край, Южное Забайкалье, охватить много районов, в т. ч. Шилкинский, Петро-Заводской, Нерчинский, Нерчинско-Заводский, Шелопугинский… Сделано, как всегда, много записей, рассказов. Некоторые из них войдут в «Сибирское красноречие: словарь фразеологических выражений», первые тома которого готовятся к изданию.
– Насколько мне известно, вы не впервые посещаете эти края. Но, наверное, впервые вернулись в таком удручённом настроении. Что стало тому причиной?
– Да, лет 8–10 назад мы бывали в этом, так и хочется сказать, благословенном краю. Таким он и был когда-то и даже десятилетие назад всё ещё сохранял своё былое великолепие, своё неповторимое лицо, была полноценная жизнь со своим укладом, много православных церквей. Теперь же в Южном Забайкалье ничего этого не осталось: ни храмов, ни часовен. Только ближе к Чите в деревне Жидка Шелопугинского района мы наконец увидели маленькое деревянное сооружение с крестом – это была кладбищенская часовня…
– Исчезли только храмы или вместе с сёлами?
– Конечно, с сёлами! Сегодня можно говорить не просто о масштабном, а полном вытеснении русского населения со стороны китайской границы. Вся территория по Аргуни отошла к Китаю вместе с рекой. Мы нашли всего три деревушки с вымирающим населением. Одна из них Горбуновка. Когда нарезали границу, её поделили на две части: китайскую и ещё якобы русскую. И главное, граница прошла как раз посерёдке, причём даже кладбище отошло к Китаю. Тогда всё село восстало, и кладбище, спасибо большое, оставили России.
– Невероятные вещи! Ведь установление границы, передел территорий – дело государственное. Для этого нужна соответствующая документация. По таким поводам обычно поднимается шум, далеко выходящий за пределы одного села, – вспомним Курилы и те острова, которые более или менее официально переданы Китаю, то есть остров Тарабаров и часть Большого Уссурийского острова. О Приаргунье же никто ничего не слышал. Нет таких сведений и в интернете…
– Я тоже ничего такого не нашла. И тем не менее – это факт. Вот у меня две тысячи фотографий, десятки записей рассказов старожилов, подтверждающих, что это чистая правда. Границы передвигаются, стоят столбы полосатые, всё чин по чину… Просто ходишь и не понимаешь, наяву это или во сне. С XVIII века наши предки заселяли эту территорию, государство укрепляло границы, было здесь 29 пограничных постов, или застав. А теперь их только два, возле кладбища.
– В Вашем рассказе то и дело возникает образ кладбища…
– Да потому что там действительно происходит не просто вымирание населения, там умирание Руси. Даже на тех территориях, которые остались. И в первую очередь это связано с вытравливанием Православия. Меня поразило, как быстро исчезли храмы и часовни. От них остались развалины. В деревне Калинина какой храм! Каменный, могучий (сейчас, правда, его собираются восстанавливать)! Потрясающие храмы в Андронниково, в деревне Волочаевка… Именно в этих краях 10 лет назад, записывая рассказы старожилов, я ощутила умом, сердцем, кожей, что значит выражение «народ-богоносец». Изумительные, потрясающие рассказы были… Сейчас этого ничего, конечно, нет. Там, где ушла Церковь, там ушла жизнь. И что меня также страшно поразило: мгновенно активно вступают в дело сектанты. Вот уж действительно – свято место пусто не бывает. Действуют решительно, нагло, забирая у этих бедных оставшихся людей их несчастных детей. Они, конечно, социально запущенные. Да и как иначе – там людям просто есть нечего. Захожу к бабушке, у неё в доме железная кроваточка, ветхие замызганные подушки, дымящаяся печка с выпавшими кирпичами… А у нее руки скрюченные, она уже ничего ими делать не может. Дочка умерла от пьянства, её муж – от наркотиков, остались «селеденки», как она говорит, ребятишки, значит.
Старших отправили в детдом. Лишь один «в юбках запутался», с ней остался. Но и его, этого поскрёбыша, теперь сектанты к себе заманили! И никто не то что не обращает внимания, никто об этом знать не знает. Потому что край этот заброшен, не под глазом государевым. Они уже как будто не наши и ничьи, как будто в бездне! Старики пенсию по три тысячи получают. И ещё, как назло, черви со стороны Китая ползут. Бабушка плачет, говорит, выхожу в огород, а там уже всё мёртвое. Урожай скуднейший, чуть ли не собой его закрывали от холода, и тот червяки съели… Мрак, мрак и мрак. А на другой стороне Аргуни, фотоаппаратом подтягиваю, гляжу – как будто солнышки радостные, поля рапса цветущего, там ЛЭП тянут, станции новые готовы принять электроэнергию Богучанской ГЭС, «благодаря» которой ушли под воду десятки русских деревень.
– В связи со всем этим – каково отношение народа к китайцам, к своей власти, вообще к происходящему?
– Народ находится в удручённом состоянии и просто понять не может, почему и по чьей воле с ними всё это происходит. Но одно могу точно сказать: это чистый, честный, всё тот же наш, русский народ. Я уже сказала, что когда-то я здесь ощутила, что значит народ-богоносец. Сейчас такого сильного ощущения не было. Но тепло и свет всё равно исходят от этих несчастных, заброшенных людей, как и прежде. У них ничего нет – тебя на голые лавки посадят, чаем напоят и обогреют добрым словом. Там ты чувствуешь себя человеком. Ты там ни для кого никакой ценности социальной не представляешь, никакими твоими учёными степенями никто не интересуется, никакие твои заслуги ничего не значат, ты просто человек, который зашёл к другому такому же, во всём равном тебе перед Богом человеку.
И вот мы сидим, разговариваем о жизни вдвоём с бабушкой, как будто в каком-то волшебном, вдруг осветившемся круге. И чувствуем, как вокруг будто бы сжимается вражье кольцо, и будто слышим тяжкую поступь желтолицого командора, надвигающейся орды, неотвратимой беды. Но между тем непосредственно к простым китайцам, с которыми наши крестьяне прожили по соседству сотни лет, они относятся по-доброму. Они для них такие же люди, работяги, только «чудные». Вспоминают, как они общались раньше, как китайцы приезжали на фандах, лодках, косы длинные, до пят, даже у мужчин.
А что делали? Трубку курили. Бабушка 80 лет помнит, как ей китаец конфетку дал, когда она была маленькой девочкой. Они нанимались в работники к русским, и, наоборот, русские туда убегали работать. То есть межэтнических, или межрелигиозных, или каких-то ещё конфликтов у народов наших не было и нет. Сегодняшняя ситуация, безусловно, продиктована государственной политикой или отсутствием таковой. Что очень и очень горько…
– Да это не просто горько, здесь впору бить в набат, поднимать общественные силы. Если найдётся такой политик, который даже пусть себе рейтинг поднимет, но и народу поможет, так флаг ему в руки…
– Дай Бог, чтобы такой человек нашёлся. Но большей частью надо возлагать надежды всё-таки на нашу Православную Церковь. Я знаю, что в Читинской епархии служит замечательный епископ Евстахий, и верю, что он сможет повлиять на ситуацию вместе со всей своей паствой. К сожалению, мы не смогли с ним встретиться. Зато на обратном пути заехали в Свято-Троицкий монастырь на Байкале. И вот там будто заря для меня взошла! Монастырь восстал из пепла, из страшной разрухи. Настоятель, иеромонах Алексий, так сумел построить работу, что бизнесмены к нему сами приходят и предлагают помощь. И, что больше всего мне понравилось, в обители хлеб сами выпекают и безплатно дают детскому дому. Это словно Христова рука, протянутая в мир. И вместе с насущным хлебом дети получают не менее насущный хлеб духовный. Так что, конечно, надежда есть, и на всё воля Божия. Но всё-таки горький осадок не уходит, и сердце болит…
Беседовала Зоя Ивановна ГОРЕНКО,
г. Иркутск