Тревожные новости практически изо всех силовых ведомств России не могут не вызывать беспокойства руководства страны. Рост показателей самоубийств и правонарушений среди людей в погонах наводит на определённые размышления, заставляет искать причины, изучив которые, возможно, мы увидим суть.
При советской власти у нас было принято все показатели сравнивать с дореволюционным 1913 годом. Не будем нарушать традицию. По данным статистического справочника «Россия. 1913 год», изданного в 1995 году в Петербурге, в 1912 году во всей Российской Империи было зарегистрировано 24 суицида. В 2007 году, по данным Военной прокуратуры, в Вооружённых силах России было зафиксировано 224 (!) самоубийства.
В 1912 году на 100 тыс. населения в среднем было совершено 105 преступлений, в 2006 году по данным МВД — 2700 (это только обнародованные самим ведомством, т.е. Смело можно их умножить на 10—20).
В царствование Николая II ежегодный прирост населения составлял два миллиона человек. Сегодня мы ежегодно почти миллион теряем.
Возникает закономерный вопрос: что случилось с Россией? И понимаешь, что к таким изменениям статистики привели изменения государственной политики и идеологии, которая выражалась в известной триаде: «Православие. Самодержавие. Народность». Россия являла себя как Третий Рим и Дом Пресвятой Богородицы, со всеми вытекающими отсюда имперскими, государственными задачами и высоким уровнем национального самосознания народа.
Определяющей в Российской Империи считалась не национальность, а вероисповедание, но русских (ими тогда называли себя белорусы и малороссы (украинцы) было абсолютное большинство. Они и являлись носителями имперской идеологии, национального самосознания. Другие нации и народы, населявшие Империю, были удачно вписаны в систему сложившихся межнациональных взаимоотношений. Например, коренные народы Кавказа, Сибири и Дальнего Востока ничем не были ограничены в правах. Более того, они имели даже ряд льгот — например, не подлежали обязательному призыву в армию. Отношения их с властями строились по принципу легитимности Царя, которого они признавали своим защитником.
Поляки и народы Прибалтики, хотя их численность в России была невелика, тоже имели особый статус и свои привилегии. Например, уроженцы княжества Финляндского не служили в армии вообще.
Все ограничения в правах евреев к 1913 году тоже были отменены, но их в армии Империи было чуть более 3 %.
Русское национальное самосознание формировалось на базе православных ценностей: лишить себя жизни считалось страшным грехом. Так же обстояло дело и с преступностью. Она была, но сдерживалась не столько силой закона, сколько нравственностью и традиционной общественной моралью.
Сегодня Россия — светское, демократическое, федеративное, как бы «правовое» государство (все знают, что это ложь: в Конституции РФ сказано, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве обязательной» (ст. 13). Наверно поэтому, несмотря на предпринимаемые не раз попытки, так и не удалось сформулировать «государственную идею» России. Какова её цель и задачи? Куда она движется? Какие имеет государственные и национальные приоритеты (не путать с «проектами»)? Ответов на эти вопросы нет.
В результате сегодня по данным, публикуемым в открытой печати, Россия занимает первое место в мире (!) по алкоголизму и количеству самоубийств среди юношей-подростков, первое место в Европе по числу убийств. Более 40 % нашей молодёжи 14—17 лет подвергалось судебному наказанию за различные преступления, а 55 % молодых людей готовы переступить моральные принципы для достижения своих целей. В России из трёх миллионов официальных наркозависимых 70 % — дети, юноши и девушки. У нас распадаются более 60—70 % первых и до 60 % вторых браков, рождается около 80 % больных детей. И ещё — наши женщины более всех в мире (каждые 5—7 секунд), совершают узаконенное государством убийство — аборт.
Многие оправдывают свои поступки тем, что, мол, жизнь изменилась, стала хуже, и они вынуждены так поступать, чтобы выжить. Но очевидно, что жизнь стала хуже потому, что люди всё чаще нарушают заповеди Божии. Это результат потери народом исторической памяти, своего самосознания.
Военнослужащие — такие же люди, часть нашего общества. Но потеря армией исторической памяти и национального самосознания недопустимы ни в коем случае. Такая армия не защитит страну. Русская армия всегда была русской, православной по духу, несмотря на присутствие в её рядах представителей различных коренных народов и наций: башкир, татар, черемисов, которые, служа в русской армии, являлись носителями и выразителями государственной идеологии при сохранении своей национальной самобытности. Их веру уважали, а они уважали нашу веру.
В Красной Армии принцип национальной армии пытались заменить интернациональным. Не только расширением призыва малых народов Сибири, Севера и Кавказа, но и заменой русскости — советскостью. Солдатам и офицерам вместо национального прививался классовый принцип самосознания — «пролетарский интернационализм», а вместо русского патриотизма — советский.
Все эти эксперименты закончились в Великую Отечественную войну, когда выяснилось, что никто из «пролетариев всех стран» на помощь СССР не придёт. Сталин публично призвал брать пример с великих русских полководцев — Александра Невского, Дмитрия Донского и Александра Суворова, сделал реверанс в сторону Русской Православной Церкви. В сентябре 1941 года в беседе с представителем президента США А. Гарриманом он признавал, что «русские сражаются, как всегда, за своё Отечество, а не за нас», т.е. не за большевиков. Можно вспомнить и известные слова маршала И. Х. Баграмяна, который говорил, что если в подразделении было менее 50 % русских, оно считалось небоеспособным. Именно на русский народ (я имею в виду в данном случае общеславянский, дореволюционный принцип самосознания народа) легла основная тяжесть войны, он понёс наибольшие потери и страшные мучения. Он, как и положено государство-образующему народу, больше всего дал стране Героев, спасая Россию, весь мир. Это по достоинству ценил И. В. Сталин, поднявший в Кремле победный тост за «великий русский народ».
Неправильные выводы из итогов войны, дальнейшее игнорирование национальной идеи в послевоенной Советской армии привели её к закономерному финалу — августу 91-го, а затем и позору октября 93-го.
Сегодняшняя российская армия внешне остаётся русской по национальному составу и по символике. Беспокоит то, что она всё больше становиться нерусской по духу. Беда в том, что сами командиры её не имеют национального самосознания, патриотизма. Пустуют солдатские библиотеки и читальные залы. Спрос на русскую классику практически отсутствует. И в высоких кабинетах, и в казармах слышится устойчивая матерная брань, без которой многие военнослужащие уже неспособны общаться, что говорит об их нездоровом душевном состоянии. При этом около четверти военнослужащих считают себя верующими. Правда, среди генералов, офицеров и прапорщиков православных около 15 %.
И на этом фоне руководство государства, а вслед за ним и высшие армейские чины, во всеуслышание заявляют о внедрении в общественное сознание принципа толерантности как общепримиряющей идеи. В армии это должно принять форму «российскости». На чём основывается русское национальное самосознание, хорошо известно, а вот на чём планируют строить российское национальное самосознание, непонятно. На словах часто говорится о возрождении традиций и памяти предков, а на деле проводится подмена понятий. Например, на территории каждой воинской части имеются баннеры с изображениями и высказываниями русских полководцев: от св. князя Владимира до маршала Георгия Константиновича Жукова. Они считали себя не россиянами, а русскими. Сегодня об их национальности предпочитается не вспоминать, чтобы не обидеть представителей иных народов, которые как раз своей национальности не стыдятся. Но вот русским быть нельзя.
И какому же командиру захочется рисковать карьерой, будучи обвинённым в разжигании межнациональной розни? Хотя именно унижением великого народа она и разжигается, разве непонятно?
Как-то незаметно исчезли из программ учебных планов военнослужащих темы, посвящённые военной истории Отечества, русской воинской славе. При том, что интеллектуальный уровень солдат ныне, к сожалению, резко падает. Они приходят из школ, где их истории не учили.
Настораживают и изменения, внесённые в Устав. Теперь поощряемый военнослужащий должен отвечать не «Служу Отечеству», а «Служу Российской Федерации»! РФ — это уже не Отечество (страна отцов), а субъект международного права, умирать за «субъект» как-то не очень хочется.
Один знакомый офицер обратил внимание на интересный факт: русские солдаты часто выглядят угрюмыми и подавленными, в отличие от, скажем, солдат северо-кавказских народов, которые пребывают в хорошем настроении, больше радуются и веселятся. Ответ на этот вопрос лежит в области духа и национального самосознания.
У наших парней дух подавлен,а национальное самосознание едва прощупывается, как пульс умирающего человека. Отчего так происходит? От воспитания в семье, школе и политики государства. Такое состояние духа и самосознания сформировались у них ещё до армии. Не научили солдат любить свою Родину, свой народ, свою историю, традиции и веру, гордиться ими так, как, например, научили кавказцев, ведь в этом источник их бодрости духа. С грустью приходиться констатировать, что русских этому и в армии вряд ли научат.
Выше в несколько раз среди русских (и не только в армии) процент суицидов и смертность, ниже рождаемость. Это звенья одной цепи. И причина прежняя — в упадке духа русских людей, в отсутствии у народа перспектив и веры в будущее — того, что даёт национальная идея, пробуждающая волю к жизни, к созиданию.
Когда русский народ перестал быть старшим в «дружной семье братских народов», он растерялся и потерялся.
Сбитого с толку, замороченного и одураченного русского великана, нарядили на потеху миру в дурацкий колпак «либерализмапрагматизма», посадили на золотую цепь МВФ и ВТО, опоили бесовским зельем — информационной «трын-травой», чтобы он стал общечеловечным и толерантным. В результате «русские люди, — как пишет публицист И. Вевюрко, — озлоблены, отчуждены друг от друга и лишены сочувствия к собратьям, ибо им систематически внушалось: “Вы — не великий народ!”». И именно поэтому национальный патриотизм является очень действенным средством излечения от той всеобщей апатии, которая парализовала страну.
Осознание и понимание этого, возвращение в армию русской идеи, национального самосознания есть прямой, наиболее быстрый и естественный путь восстановления и укрепления там порядка. Нашим генералам, офицерам и солдатам, слава Богу, есть у кого учиться. Они не забыли свою веру, свои песни, помнят свой язык, своих Героев! Им просто надо осознать себя подлинными хозяевами Русского дома, где всегда найдётся достойное место и многочисленным братьям, и званым гостям.
В подтверждение вышесказанного приведу слова Ивана Ильина — русского патриота, философа и державника: «Наша Родина дала нам духовную свободу; ею проникнуто всё наше лучшее, всё драгоценнейшее — и православная вера, и обращение к Царю, и воинская доблесть… и весь наш душевный быт, и духовный уклад. Изменить свободе — значило бы отречься от этого дивного дара и совершить предательство над собою… Об этом должны быть теперь все наши помыслы, к тому должны быть направлены все наши усилия. Ибо если дисциплина без свободы мертва и унизительна, то свобода без дисциплины есть соблазн и разрушение».
Илья Алексеевич РОМАНОВ,
подполковник