Около 300 лет назад немецкий философ Иммануил Кант выразил своё удивление всего двумя вещами: «Звёздным небом над головой и нравственным законом внутри себя». Люди оценили мудрость мыслителя, сумевшего поставить в один ряд по значимости внешний материальный и внутренний духовный мир человека.
Государство — это особая социально-политическая организация общества для поддержания в нём экономического и социального порядка и своей территориальной целостности. Отличительной особенностью государства является наличие в нём специального аппарата принуждения. Выполнить волю всего народа не в состоянии ни одно государство, поскольку общество очень разнородно и на любом этапе развития имеет множество воль. Государство, заботясь прежде всего о материальном благополучии населения, часто отодвигает на второй или более далёкий план духовное развитие человека, хотя понимает, что бездуховный человек неполноценен.
Церковь, ни в коей мере не отвергая материальных ценностей и не принижая материальных забот государства, имеет основной целью духовное развитие человека и общества. Она отвергает всякие методы принуждения. Только ненасильственное духовное воспитание человека от рождения и в течение всей жизни даёт ему понимание и ощущение приоритета духовных ценностей, ощущение греха и истины, понимание наличия в самой Природе не только материальных, но и духовных критериев развития.
Во все века, за исключением последнего, Церковь была составной частью государств и определяла их идеологию. Отделение Церкви от государства в России произошло по инициативе первых лиц революционного государства в 1918 году. Формально их целью была ликвидация влияния Церкви как реакционного с их точки зрения элемента на политическую организацию общества. В сущности же, отделение Церкви от государства диктовалось тем, что представителям власти нужно было убрать со своего пути морально-нравственные ограничители. Противопоставляя атеистическую науку вере, государственные деятели того времени противопоставили, по существу, материальные интересы народа его духовным потребностям, необходимости иметь нравственный закон внутри себя.
Да, следует признать, что религиозный метод познания мира в корне отличается от материалистического — его выводы не могут быть проверены рассудочным экспериментом, они над рассудком, но они подтверждаются потом множеством индивидуальных переживаний и озарений. Отрицать этот метод познания неверно: он существует. Подлинная наука должна быть целостной и изучать всё, что существует в мире, в том числе и законы духа. Да и результаты «урезанной» атеистической науки последних лет приводят наиболее честных её представителей к необходимости признания Высших сил и Бога. Иначе, простите, самонадеянное человечество может уничтожить себя. Верно утверждение, что малое знание ведёт к атеизму, большое — к вере.
Отделение Церкви от государства, безусловно, хорошо, если понимать под этим сугубо юридическое отделение. Да, Церковь не должна быть каким-то министерством или департаментом государства. Уж слишком разнятся насильственный и ненасильственный методы решения основных задач, стоящих перед этими институтами. Но! Нельзя делить государственные и церковные, материальные и духовные задачи на перво- и второстепенные. Объекты деятельности государства и Церкви одни и те же: человек и человеческое общество. И в деле воспитания человека задача государства и Церкви одна — формирование его внутреннего духовного мира. Не делает ли государство ошибку, отделяя от себя не только церковную организацию, но и свою обязанность духовного воспитания народа?
Какое место занимают духовные ценности в системе ценностей государства? По Канту, они не менее важны, чем материальные. Общество, состоящее из безнравственных людей, опасно и обречено на гибель. Победы русского (в широком понимании) народа в Отечественных войнах 1812-го и 1942 — 1945 годов произошли не благодаря его материальному перевесу над противником, а благодаря перевесу духовному. Духовное общество решит любые материальные задачи, малодуховное в них погрязнет, бездуховное — погибнет.
Церковь, делая акцент на духовном воспитании людей, никогда не отодвигала на второй план другие заботы общества и тем более никогда не противопоставляла духовное направление своей деятельности необходимости, в частности, сохранения целостности государства. Наоборот, история целиком состоит из примеров участия Церкви своими методами в деле защиты своих государств. Нельзя утверждать, что в Великой Отечественной войне 1941— 1945 годов победа была обеспечена атеизмом коммунистического правительства. Она была достигнута в том числе и беззаветной верой народа в высшую справедливость, неотделимую от веры в Бога и светлое будущее Отечества. Сила народного духа в обеих Отечественных войнах проявлялась в критические моменты истории, когда формальные тиски управления народами ослабевали. К сожалению, в последующем формальное управление восстанавливалось, и победители, как правило, не пользовались никакими результатами своих побед. В Советском Союзе им часто приходилось даже оправдываться за то, что остались живы, а иные даже заканчивали жизнь в концентрационных лагерях для предателей.
Постперестроечная Россия отказалась от политического устройства Советского Союза, от «воинствующего материализма», восстановила, как смогла, принцип свободы совести, но не отказалась пока от разделения Церкви и государства. Последнее обязано защищать интересы и верующих, и неверующих, но не имеет морального права допускать идейную вседозволенность.
Наше постперестроечное государство, похоже, выбрало вседозволенность. Оно, видимо, считает, что может построить счастливое общество без Бога, на основе только благих намерений, здравого смысла и совершенного законодательства. Благими намерениями, как мы знаем, вымощена дорога в ад. Какой здравый смысл в отрицании духовных ценностей? Разве их можно сформировать без опоры на религию? Что подразумевается под совершенством законодательства? Если справедливость, то нужно отдавать себе отчёт, что справедливость — понятие достаточно неоднозначное, по-разному понимаемое конфликтующими сторонами. Оно, хотя и является движущей идеей Ветхого Завета, не является высшим достижением человеческого духа и ведёт не к угасанию нечаянно возникшего конфликта, а к кровной вражде. Высшими достижениями духа являются движущие идеи Нового Завета: любовь, прощение и покаяние, гасящие любой конфликт.
Какие же морально-нравственные ценности может проповедовать государство, отрицая проповедуемые Церковью? Разве многовековые достижения религиозной мысли, вылившиеся, в частности, в ветхозаветные десять заповедей, в том числе «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй», «не пожелай чужого», — справедливы только для верующих? Неверующие имеют право убивать? Или это зависит от того, поймают тебя или нет, докажут или нет? Или от толщины кошелька? Можно ли за деньги добиться условного наказания или вообще избавиться от него? Избежание наказания означает ли избавление от греха? Нет, конечно. Ведь наказание — понятие внешнего принуждения, а грех — понятие внутренней нравственности. Незнание Божественных законов не избавляет их от ответственности. И обмануть судью нельзя, и откупиться — тоже.
Светское государство пытается все жизненные вопросы решить с помощью своего полного и совершенного законодательства. Но законодательство, каким бы замечательным оно ни было, — это обоснование и регламентация внешних методов принуждения, но никак не формирование внутреннего нравственного мира человека.
Формализм может исказить всё. Как-то по телевидению показали эпизод, в котором бедная пенсионерка, зашедшая в магазин купить что-то необходимое (на большее у неё не было денег), не устояла от соблазна попробовать творожных глазированных сырков и положила себе в карман несколько штук. На кассе её задержали, вежливо отвели в подсобное помещение и, не применяя силы, вынудили признаться, что она пыталась украсть. Женщина не выдержала позора и умерла. Вопрос: кто виноват? Сама женщина, захотевшая сладких сырков, но не заработавшая их за свою жизнь? Охрана, ничем не превысившая своих полномочий? Или система, все элементы которой сработали безупречно, но результат получился трагическим? И основа системы — государство, сумевшее при всём своём богатстве и могуществе, но при недостаточной духовности, даже материально поставить людей (не только пенсионеров) на грань выживания? Хороший в общем-то закон «вор должен сидеть в тюрьме» в данном случае был неприменим. Пенсионерку вообще нельзя было называть вором.
О несовершенстве нашего государства как системы свидетельствуют и ежедневные «бенефисы» первых лиц государства. Телевидение стремится показать их с лучшей стороны как разумных и честных руководителей, и ему это удаётся. Но систему (государство) это характеризует как не способную к самостоятельному функционированию и нуждающуюся в каждодневном ручном управлении.
О невысоком состоянии нравственности в государстве можно судить и по той оценке, которую даёт наше общество своим предшественникам. В советское время СМИ отрицали все дореволюционные достижения: «до революции» — сплошной негатив, а «после неё» — истинные достижения. В постсоветском государстве порицается всё советское, как будто советские годы — не опыт, хотя и не во всём удачный, построения счастливого общества.
Судя по СМИ, особенно ТВ, в постперестроечном государстве, гордящемся своей светскостью и отделённостью от Церкви, вообще нет морально-нравственных ценностей. По всем телеканалам демонстрируются реклама и красивые колготки, которых «мы достойны», а ещё драки, войны и убийства как естественное состояние человечества. На госканалах ТВ каждое утро проводится «обучение» зрителей обороне от «нехороших» продавцов в магазинах, от зловредных чиновников жилищно-коммунальных хозяйств, от поборов в детских садах и школах, от мошенников в мобильной телефонной сети и интернете, от недобросовестных застройщиков жилья, от недоступности госчиновников и даже от случайных прохожих. В нашем бездуховном обществе такая нужда, видимо, назрела: человек должен бояться всего. ТВ изобилует сообщениями об убийствах в правоохранительных органах, о детской жестокости, циничными шоу с публичными обсуждениями правоты, неправоты или болезни несчастных женщин, отказывающихся от своих детей, фактов коррупции во всех эшелонах власти, включая самые высокие. Забывается, что всё это мы породили сами и продолжаем порождать своей безнравственностью. Похоже, что формированием нашей идеологии через безнравственные СМИ правит чья-то недобрая рука, стремящаяся развалить государство изнутри.
Приходится вспомнить евангельское (светского аналога найти не удалось) утверждение о том, что нельзя одновременно молиться Богу и мамоне (деньгам). Других высших ценностей не существует. Навязчивая реклама нужна только бизнесу, то есть сугубо материальной потребности общества. Политические партии, дебатируя перед выборами, все без исключения говорят о своей безпредельной преданности интересам народа, сводя эти интересы исключительно к материальным.
Возможен ли нравственный закон без Бога? В жизни много людей, безусловно, нравственных, но считающих себя атеистами. Хвала им. Они точно не воинствующие материалисты. Что же касается обоснования нравственности и всех духовных законов, то никто не сделал и не делает это лучше Церкви. Церковь нужна государству не только как морально-нравственный ограничитель, она, правильнее сказать, необходима ему как духовная опора.
Внутренний же нравственный закон нужно ненасильственно воспитывать в людях на протяжении жизни многих поколений. Это не просто и не скоро, но необходимо, и в этом деле государство и Церковь должны быть едины.
О национальной идее России можно сказать, что она лежит не в материальной сфере, а в области духа. Идея эта не может быть безрелигиозной. Сегодня приходится признать, что отделение Церкви от государства, с одной стороны, необходимо, с другой — недопустимо. Разрешить это противоречие ещё предстоит нашему народу.
Владимир Степанович ЕФРЕМОВ