3 сентября 1883 года, 130 лет назад, во Франции скончался великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев
Для многих из нас Тургенев — это школьное воспоминание, которое сводится к триаде: «Муму», «Отцы и дети» и стихотворению в прозе «Русский язык». Со времени смерти писателя восприятие его имени и творчества в России и за рубежом претерпело серьёзные изменения. Сейчас на Западе ценятся Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой и А.П.Чехов. А когда-то имя Ивана Сергеевича было настолько значимо, что имена его литературных собратьев стояли, казалось бы, много ниже.
Газета Daily News писала в 1883 году, что смерть Тургенева — потеря не для одной только России, но и для всей Европы. Он, заметил автор статьи, единственный русский писатель, сочинения которого нашли себе массу читателей и за пределами его родины, и единственный русский, обладавший в течение долгих годов обширным кругом личных друзей во Франции, Англии и Германии.
Писатель никогда не отрекался от родины, хотя ненавидел крепостное право, заставившее его дать знаменитую «аннибалову клятву» бороться с заклятым врагом — крестьянским рабством. Об этом позорном для русского человека рабстве и написан рассказ «Муму», вызывающий сейчас улыбку, а у современников Тургенева — самые восторженные отклики. И.С.Аксаков под дворником Герасимом видел олицетворение русского народа, «его страшной силы и непостижимой кротости… Он, разумеется, со временем заговорит, но теперь, конечно, может казаться и немым, и глухим». За «Муму» Тургеневу пришлось пережить много неприятностей. Мог ли он подумать тогда, что написанный с сердечной болью рассказ станет почвой для анекдотов?..
Иван Сергеевич начинал свой творческий путь с поэзии и драматургии. С годами он стал, как выражались в XIX веке, «маститым художником», автором замечательной прозы. Но именно стихотворения в прозе явились венцом тургеневского искусства. Друг, критик и биограф П.В.Анненков назвал стихотворения в прозе тканью, сотканной из солнца, радуги, алмазов, женских слёз и благородной мужской мысли. В своих письмах Тургенев охотно и неоднократно обращался к вопросу о родном языке. В письме к Е.В.Львовой (1877) он заклинает: «Берегите чистоту языка как святыню! Никогда не употребляйте иностранных слов. Русский язык так богат и гибок, что нам нечего брать у тех, кто беднее нас». Это говорил человек, который превосходно знал европейские языки — французский, немецкий, английский!
У одной современной писательницы прочла любопытную мысль, что у слов есть «акустическое тело». Любовь Тургенева к родной речи была любовью музыканта, слышавшего небесную красоту и гармонию «акустического тела» русского языка. Французский певец-баритон и композитор Батист Фори вспоминал, как Тургенев, узнав его склонность к изучению языков, сказал однажды: «Вам следовало бы изучить русский язык… Наш язык мало известен, но он очень богат; поверьте, вы будете рады узнать его. Не забывайте, — добавил он в заключение, — что изучить новый язык — значит обрести новую душу».
Многие современники Тургенева замечали его мистический страх перед смертью. Недаром Базаров сказал: «Да, поди попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста!» Боясь умереть в октябре 1881 года (дата-перевёртыш: год рождения писателя — 1818), Тургенев просит супругу поэта Якова Полонского взять на сохранение кое-какие бумаги. Однако предчувствия писателя не сразу сбылись. Первые признаки болезни, сведшие Тургенева в могилу, появились в конце марта 1882 года. Первоначально он полагал, что у него всего лишь невралгия. Знаменитый французский врач Шарко определил у Тургенева «грудную жабу» — стенокардию. Первые месяцы болезни протекали без видимых перемен, но в конце мая 1882 года больного писателя «частью перенесли, частью перевезли» в Буживаль.
С особым благоговением относились к писателю на его родине, что и понятно. В речи, сказанной перед панихидой об упокоении души И.С.Тургенева, опубликованной в «Орловских епархиальных ведомостях», есть характерные слова: «Дорог нам Иван Сергеевич и потому, что он, несмотря на то, что большую часть своего времени провёл за границею, был русский (курсив «Ведомостей») душою и сердцем. Он любил своё отечество и предан был ему всецело. <…> В особенности должна быть незабвенна память почившего Ивана Сергеевича для нас — орловцев. Здесь, в Орле, он родился, во Мценском уезде здешней губернии, в имении своего отца — Спасском-Лутовинове, — провёл своё детство и юность и сюда нередко приезжал отдохнуть от своих громадных литературных трудов. Хотя недуги телесные и вынуждали его проводить своё время вне пределов отечества, в более благорастворённом климате Франции, но своими мыслями и чувствами он всегда жил в России, стремился в отечество своё и умереть желал на родине…»
Увы, умер Тургенев не в Спасском, а в Буживале, в окружении семьи Виардо. Но и самые последние часы жизни писателя свидетельствуют об его «русскости». Перед самой кончиной Тургенев начал говорить с окружавшими его по-русски, так что только князь А.А.Мещерский, находившийся у его постели, и Полина Виардо могли понимать слова Тургенева. Последними словами его были: «Прощайте, мои милые, мои белесоватые». Из медицинского заключения мы знаем, что у Тургенева был рак позвоночника. По воспоминаниям дочери Полины Виардо — Марианны Дювернуа — Тургенев «был дивной красоты на смертном одре. Его прекрасное лицо, столь похудевшее и изменившееся, приняло выражение спокойствия и улыбки, как при жизни».
А при жизни Тургенев поражал видевших его своей типично славянской внешностью. Людвиг Пич — немецкий живописец, писатель, художественный критик и фельетонист — оставил яркое описание Тургенева, каким он его увидел впервые. Тургенев предстал перед ним в Париже. Он, прощаясь с Пичем, обратил своё «величавое лицо, окаймлённое бородой и длинными белоснежными волосами, с милой грустной улыбкой в серо-карих глазах поэта. <…> Головой и ростом он напоминал нам Петра Великого в молодости, хотя он и не имел ничего общего с полудикой и необузданной натурой великого преобразователя России. Эти массивные голова и тело вмещали в себе утончённый ум, добрую и мягкую, гуманную душу».
Величие Тургенева сказывалось не только во внешности «великана». Это была чисто русская широта души, прощавшая всех врагов и помогавшая знакомым и незнаемым. Так, Тургенев перед смертью примирился со Львом Толстым, упрашивая его не бросать литературное поприще. Про таких, как Иван Сергеевич, говорят: «русский до мозга костей». И внешность, и любовь к языку, к родной природе, и даже лень, характерная якобы для русских, подмеченная Людвигом Пичем: «Он был по природе ленив: в его крови глубоко жила "обломовщина". Он брался за перо почти всегда под влиянием внутренней потребности творчества, не зависевшей от его воли». Однако главное для русского человека — это вера. Тургеневеды до сих пор спорят, был ли писатель верующим человеком. И здесь мы можем лишь предполагать. Однажды, размышляя над тем, что есть смерть, Тургенев написал: «Неужели смерть есть не что иное, как последнее отправление жизни? Я решительно не знаю, что думать, — и только повторяю: "счастливы те, которые верят!"». У добрых черт характера Тургенева (скромности и кротости) была оборотная сторона — интеллигентская рефлексия. Тургенев был сомневающимся человеком. Тем важнее мнение современников писателя о его вере. В речи перед панихидой об упокоении души И.С.Тургенева есть такие слова: «Наконец, помянем Ивана Сергеевича, как человека — христианина и притом верующего. Ничего иного не желал он в последние дни свои, как скорее уснуть вечным сном; ни к чему так спокойно не готовился он, как к своей кончине. Не то бывает с людьми иного сорта: они страшатся смерти. Значит, Иван Сергеевич был искренний христианин по душе своей, ибо только христианину свойственная такая кончина. Да иначе и быть не могло: иначе он не был бы тем, чем стал в действительности…»
Проводить Тургенева вышла вся Россия. Из Франции через Германию тело Тургенева отправили поездом в Петербург. На всём пути следования траурного поезда на станциях, где делались остановки, и в самом Петербурге гроб с его телом встречали толпы желавших проститься, помолиться и возложить венки. Согласно последнему желанию И.С.Тургенева, он должен был упокоиться на Волковском кладбище Петербурга близ друга В.Г.Белинского, однако место рядом с ним было уже занято могилой Н.А.Добролюбова. В середине 1930-х годов создавался мемориальный некрополь «Литераторские мостки». Туда стали переносить захоронения с разных кладбищ города и с того же Волковского кладбища. В 1938 году от закрытой Спасской церкви на «Литераторские мостки» перенесли прах И.С.Тургенева. Так было выполнено завещание Тургенева: теперь его могила находится лишь в нескольких десятках метров от могилы В.Г.Белинского.
Юлия Валерьевна МАСЛОВА