Несмотря на долгие годы запустения, возрождается Оптина Пустынь, являя собой образ благодатной жизни, отрады и утешения
Я всегда хотел приехать сюда, но почему-то никак не мог добраться. Казалось бы, всё просто, близко. Но не получалось. Был я и в Иерусалиме, у Гроба Господня, и в Киево-Печерской Лавре, и в Дивееве, и в Курской Коренной Пустыни. Но вот в Оптиной не сподобился. Почему?
И вот наконец собрались мы, пять больших грешников из разных городов и весей, и тронулись в путь, чтобы посетить обитель, прикоснуться к святым мощам великих оптинских старцев.
Ехали мы в потаённых и явных муках, тревогах и волнениях: известный писатель, предприниматель, желающий накормить самарских земляков экологически чистыми продуктами, спортсмен-телохранитель, редактор-журналист, женщина-мусульманка, не ладящая с православным мужем…
Может, эта поездка — ещё один шанс, данный каждому из нас, во очищение, во исправление того, что успели натворить?
Прежде чем зайти в скит Оптиной Пустыни, который в десяти минутах ходьбы от монастыря, нужно поклониться его Святым Вратам.
За этими вратами — Дом Господень. Трудно представить себе Царствие Небесное, его немыслимую и первозданную красоту, но скит являет собой прообраз Рая. Сами врата с арочным проходом розовые, с белыми колоннами и арками, с колоколенкой, куполом и крестом. На внутренней стороне, обращённой к храму Иоанна Предтечи, в центре врат, изображение иконы Знамения Божией Матери. Со стен смотрят на нас Спаситель и святые. Изображены во весь рост со свитками в руках учителя монашества: св. Антоний Великий, св. Нил Сорский, св. Макарий Великий, Арсений, Ефрем Сирин… С благоговением читаешь древнеславянские тексты на свитках.
Здесь дышишь воздухом прославленных скитоначальников, духовников и старцев…
Здесь жили великие подвижники веры: преподобные Лев, Макарий, Анатолий, Варсонофий, Феодосий… Вот келия старца Амвросия, приютившая после него преподобного Иосифа, а затем преподобного Нектария..
Какое счастье, что мы можем не только посещать эти места, но и черпать из животворного родника духовного наследия Оптинских старцев. Буквально зачитываюсь сейчас «Собранием писем старца Амвросия к мирским особам». На очереди — письма и наставления преподобного старца Льва. Дочь одарила сувенирной книжицей «Оптинский цветник». Зачитываюсь изречениями преподобных старцев. Духовность этих людей, живших в позапрошлом столетии, столь велика, что в их творениях и поныне мы находим ответы на самые жгучие вопросы.
Преподобный Лев каждому внушал, что нелегко достаётся душевное спасение ищущим его: «Душу спасти — не лапоть сплести»…
Кто-то из учеников спросил: «Батюшка! Как вы захватили такие духовные дарования, какие мы в вас видим?». Старец ответил: «Живи проще — Бог и тебя не оставит».
«…Когда не имеете спокойствия, значит, что не имеете в себе и смирения».
Интересны рассуждения старца о жизни нашей и смирении: «Не вижу таковых скорбей, которыя были бы невыносимы. Аще и какия случаются, то получаю и помощь Божию, во еже понести оныя…
Посему, не ища добровольно скорбей, должно повиноваться воле Божией. Какие ему угодно послать нам скорби, принимать должны всё с благодарением».
«Понеси Божие наказание, и тогда малою скорбию избавишься от больших. А если не захочешь потерпеть этого малого искушения, то больше будешь наказан…».
Со страхом и трепетом входил в Оптину Пустынь. Наверное, это знакомо каждому, побывавшему там. Свидетельства тому и в творениях известных в Отечестве людей: «Трепет объемлет, когда подумаешь, сколь священна эта земля — вот этот малый участок русских просторов…». Или: «Велика и несравненно прекрасна река Божия — святая Оптина! Течёт река эта из источников жизни временной в море вечно радостного бесконечного жития в царстве незаходимого Света, и несёт на себе она ладии и своих пустынножителей, и многих других многоскорбных, измученных, страдальческих душ, обретших правду жизни у ног великих Оптинских старцев».
Нам благоволил отец Антоний — на нем всё хозяйство Пустыни. Показал, как всё здесь растёт благодатно, благоухающе, сытно. Достаточно поесть в трапезной, чтобы понять — от Бога это, молитвой освящено, веками намолено. Но меня поразило другое. Отец Антоний руководил не так, как это принято в нашем бизнесе, в производстве. Он лёгким движением руки благословлял труждающихся. Встретившийся работник кланялся и целовал батюшке руку. И всё крутилось-вертелось… Без принуждения, без видимых усилий, как бы само собой. Подумалось ещё тогда: вот так бы председателю колхоза или директору совхоза руководить… Но так только в монастыре бывает, не в миру.
Поразил порядок, ухоженность, целесообразность во всём. Не встречали на пути ни чертоломины, ни битняка, ни навоза. Всё чисто, подметено, вылизано. Основной транспорт — гужевой. На резиновом ходу. Идёт бесшумно, плавно, величаво — со всей мощью и степенностью владимирских кобылиц и тяжеловозов. Но управляются, опережая мирские хозяйства.
И рыбное хозяйство есть в Пустыни, и пасеки, и посевы пшеницы, гороха, и коровки будто с картинок. Всё нашенское, российское — гудит, плодоносит.
Отец Антоний водил нас и будто рентгеном просвечивал: кто такие? Зачем? Почему? Мгновенно понял нашу женщину: экстрасенс! Негоже по церковным канонам этим заниматься. Но осуждения не выказал. А благодатью одарил всех. На дворе холодно, а так манилось в святой источник окунуться. И батюшка благословил…
ГРЕХИ НЕ НУЖНО «ВЫКОВЫРИВАТЬ»…
Боялся ли я исповеди? Откровенно сказать, всегда её боюсь. Что-то мешает высказаться до конца искренне. Всегда что-то важное упускаешь. А где «важное» и «неважное» — попробуй раздели своим земным умом. И сознаю, что верно сказано: исповедь — не насильственное «выковыривание» грехов из совести, не допрос и, тем более, не вынесение «обвинительного» приговора грешнику. Исповедь — это великое Таинство примирения Бога и человека; это — сладость прощения греха; это — явление беспредельной любви Бога к человеку.
Утренняя исповедь. Причащение Святых Христовых Таин. Не знаю, что случилось со мной, но я плакал, как плачут в детстве, — безутешно и горько. Отец Корнилий, молодой, но умудрённый пониманием сокровенных тайн души человеческой, даже утешать меня стал. Наверняка исповедал не всё. Переставил местами «важное» и «неважное». Но скоро невесть куда улетучилась тяжесть. Просветлело на душе.
СОЗЕРЦАЮ ПРЕМУДРОСТЬ БОЖИЮ…
Можно ли чем-то передать волнение и трепет от встречи с этим человеком? Можно ли выразить умиление сердца? Хотя было поначалу и опасение: «Слишком грешны, потому старец Илий пока и не принял нас». Но кто из нас безгрешен? Я возражал моему другу из Самары, прогуливаясь с ним по дорожкам Иоанно-Предтеченского скита, этой древней обители Оптинских старцев, что святость — это не отторжение человеком греха, а неприемлемость самого греха в человеке. И кому как не старцам молиться о нас Господу? Не случайно старец Серафим Вырицкий сказал как-то своему духовному чаду: «Попрошу — Господь Бог мне не откажет». Здесь впервые ко мне пришло истинное понимание подвига. Подвиг — это жизнь в преодолении греха, в искоренении мирских соблазнов.
В книгах летописи сохранилось такое предание: будучи ещё послушником, отец Варсонофий вышел из келии полюбоваться закатом солнца. «Подхожу к большому пруду и вижу одного нашего схимника, отца Геннадия, проведшего в скиту 62 года. Стоит неподвижно и смотрит на воду. Я тихо окликнул его, чтобы не испугать своим внезапным появлением:
— Что же делаешь ты тут, отче?
— А вот смотрю на воду, созерцаю Премудрость Божию… Всё это звездное небо отражается в воде, так и Господь вселяется в чистое сердце…».
Трепетала душа: что скажет старец Илий, взглянув на меня?
Принял старец. Выслушал. Понял, что я пришёл за благословением идти работать в новую газету. Высказал своё суждение о сегодняшней прессе:
— Сплошной блуд, брань и бесчестие. Бесстыдное растление молодёжи. А газета должна давать пищу для души, укреплять нравственные устои. Она должна быть российской, общенациональной, патриотической. И, конечно же, духоносной.
— Побоитесь, небось, сказать это? — вскинул на меня бьющие в упор, совсем не старческие глаза. — Немодно это нынче, непопулярно.
Но когда я ему сказал о том, что замышляется именно такая газета, благословил широким крестным знамением: «Да поможет вам Господь!».
Владимир Николаевич ХРУСТАЛЁВ,
Калужская область