Рассматривая историю человечества как постоянный прогресс от обезьяны к рациональному агенту свободного рынка, новые теоретики, якобы идущие в ногу со временем, определяют христианство как ступень этого развития, необходимую, но устаревшую идеологическую оболочку, которую пора бы уже и сбросить.
Десятки популярных групп, воинственно борющихся с Церковью, сотни блогов, обливающих грязью Православие, тысячи несмышлёных, но уже яро желающих съязвить в угоду тренду подростков — всё это относится к нашему неспокойному и отчасти невменяемому времени.
Многие исследователи уже согласились с термином «постхристианская цивилизация». Отвергать религию на нашей земле — давно не новость, кусками рьяно выдирали Православие из русской культуры революционные интернационалисты, почти сто лет Россия жила без одной из опорных точек, подменой которой стала «красная» идеология, диктующая условия вероломного отказа от традиции.
Христианство сегодня — это вроде бы и не доминанта, всевозможными способами оно утрачивает былые позиции, и где-то даже заслуженно. Но не в сознании людей! Нет, это стало бы непозволительной ошибкой новых контркультурных формаций, которые взрастают как поганки на тлеющем теле предшествующей цивилизации.
Цивилизационные культурные смыслы христианской цивилизации опирались на идеал, достижимый огромными усилиями. Категории, которыми мыслил христианин, заставляли его оставаться человеком, не теряясь окончательно в животных инстинктах и низменных, но таких естественных потребностях. Иными словами, из века в века человечество плыло против течения к идее, которая придавала значение всему, начиная от жизни одного конкретного человека и заканчивая мировой историей.
Сейчас же передовые, как нам говорят, нации отпускают эти вёсла, утяжеляя труд других, менее «прогрессивных», но ещё гребущих. Наблюдая самодовольный отдых тех, кто отказался от общей цели, другие борются уже не просто с нагрузками от этой сакральной гребли, но и от соблазна, манящего их «передовыми» возможностями в угоду личным потребностям.
Что же Россия? Сложно сказать, можно ли встроить наш народ в теоретические конструкции некоторых западных философов, отмечающих нынешнюю победу над Богом и Церковью, но предпосылки к этому имеются. Помимо безцельности и безыдейности современной политики, вседозволенности и разнузданности, воспетой после перестройки через все «свободолюбивые» рупоры, в этом коктейле атеистического отрицания присутствует ещё и так называемый постсоветский рудимент.
Антирелигиозная пропаганда внедрилась в самые глубины мировоззрения, и вряд ли можно надеяться, что с приходом неуправляемого рынка и либеральных ценностей подобное наследие будет искоренено. Наоборот, при умопомрачительной утрате имперского богатства мы сохранили неуверенность в существовании какой-либо святости. Молодёжь, воспитанная своими родителями, выросшими в СССР, была погружена в полный ценностный плюрализм новой формации, граничащий с релятивизмом. Именно поэтому такими популярными стали антиклерикальные выпады, комиксы, высмеивающие священников, часы Патриарха и прочее.
Сегодня православное наследие вытесняется неоязычеством, поклонением новым технологиям, формам. Люди не верят в Бога, но верят твиттеру популярного лицедея, они не читают Достоевского, но плодят цитаты телешоу. Они, будто насытившись моралью, заменяют её новой идеологией. Каноны и образцы не просто оставлены в многовековой пыли забвения, они извращены и огульно охаяны множеством фантазёров и ремесленников от современного искусства.
Вырождается и сама творческая сила, которая не просто восхищается разрушением, но которая уже даже не имеет силы восхищаться. Подростки продают почку, дабы купить себе новый гаджет известного производителя. Набивая спортивные сумки, они уходят в свои «крестовые походы» за реликвиями нового тысячелетия прямиком через океаны к нью-йоркским магазинам электроники. Получая этот артефакт современности с символом надкушенного яблока, от которого страдала вся их цивилизация, они чувствуют себя встроенными в новый социокультурный механизм, названием которого громогласно заявлено «Постхристианство». Новый культ, новая секта подменяют ценностные ориентиры, играя на врождённой человеческой потребности верить символам и идеалам.
Можно восхищаться новой волной исторического процесса, растущего под клеймом надкушенного плода, можно судить об этом как о данности. Мне же кажется, что игнорировать эти сдвиги цивилизационных плит — значит открещиваться от существующего культурного наследия. Но это не означает, что люди моих взглядов остались бы довольны музейной формой того, что сегодня находится под угрозой утраты. Нет, христианство — это не только фрески храмов. Это — цель, почва, энергия, движущая глобальными процессами. А вот что такое постхристианство — новая неизбежная стадия или всё же тяжёлая, но излечимая болезнь слабого общества, — решать вам.
Антон Алексеевич ЗАКУТИН