Жизнеописание Алексея Михайловича Ридигера – Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II (Продолжение)
ПРОТОИЕРЕЙ АЛЕКСЕЙ РИДИГЕР
С лета 1957 года священник Алексей Ридигер был переведён из шахтёрского Йыхви в университетский Тарту. Этот город, лежащий к западу от Чудского озера, был основан Ярославом Мудрым и наименован в честь христианского имени князя Георгий. Но это имя древние русичи произносили своеобразно: «Гюрги», и город в просторечье именовался Гюргев, а затем — Юрьев. Немцы, захватив Юрьев, переименовали его в Дарбете, а потом в Дерпт. И лишь в независимой Эстонии он стал называться Тарту. В отличие от Йыхви здесь большинство населения составляют эстонцы. Состав верующих невелик: на одного православного — два лютеранина и десять атеистов. Собор Успения Божией Матери, в который отца Алексея назначили настоятелем, был построен в 1776 — 1782 годах архитектором Паулем Шпекле и освящён в 1783 году. Красивый, строгих очертаний храм к своему 175-летию пришёл в ужасающее состояние: «…грибок буквально на глазах превращал в труху насквозь прогнившие полы. Дошло до того, что в 1958 году в приделе во имя Святителя и Чудотворца Николая во время богослужения провалился пол. Требовался срочный ремонт, но денег на это никто из местных властей выделять не собирался».
Целый год отец Алексей пытался выбить у тартуских чиновников средства на ремонт храма, прежде чем осознал безполезность своих усилий. И тогда он решился поехать прямо к Патриарху.
В последние три года он несколько раз ездил вместе с родителями в Троице-Сергиеву Лавру.
— Во время этих поездок посещали непременно Тихвинский храм в селе Алексеевском, где есть придел, освящённый в честь святого Алексия, человека Божия, именем которого я был наречён в Крещении. Объезжали многие святыни Москвы и Подмосковья. Обязательно посещали Елоховский Богоявленский собор, где хранятся мощи святителя Алексия, митрополита Московского…
И вот он снова едет в Первопрестольную, на сей раз один. Помолившись двум Алексеям, по прибытии в Москву сразу же отправляется в Чистый переулок, где с 1943 года и по сей день находится резиденция Московских Патриархов. Там его встретил секретарь Патриарха Алексия Даниил Андреевич Остапов, к тому времени уже исполнявший и должность заместителя начальника хозяйственного управления Патриархии. Митрополит Питирим (Нечаев) так отзывался об Остапове: «Даниил Андреевич был человек, несомненно, церковный, верующий и по-своему очень преданный Патриарху, но очень жадный и исключительно ревнивый. Из ревности он никого к нему близко не подпускал». Тем не менее приехавший из Эстонии священник тронул сердце этого настороженного патриаршего келейника, и тот представил гостя Патриарху. Точнее, передал ему визитную карточку. Это сейчас они в ходу, а в то время визитная карточка была большой редкостью и напоминала о неких прошлых временах, давным-давно канувших в Лету. Прочитав фамилию посетителя, восьмидесятилетний Патриарх Алексий позвал гостя и первым делом спросил:
— Скажите, пожалуйста, а ваш батюшка где учился в молодости?
Это было своеобразное испытание. В 1958 году, как и в предыдущие времена советской власти, не принято было хвастаться дворянским происхождением. Люди предпочитали скрывать нечто подобное. И в резиденции Патриарха наверняка могли быть скрыты подслушивающие устройства. Сказать правду о том, где учился отец, означало признаться в том, что он из дворянского рода, поскольку в Императорском училище правоведения обучались только дворяне. Но Ридигер без смущения ответил:
— Санкт-Петербургское императорское училище правоведения.
Честный ответ понравился главе Русской Церкви и сразу расположил Патриарха к молодому священнику. Алексий приветливо улыбнулся гостю, усадил его, внимательно выслушал. Затем спросил:
— А ваш архиерей знает об этом визите?
И вновь отец Алексей проявил честность:
— К сожалению, я не успел посвятить в курс этого дела архиепископа Иоанна. Решение ехать в Москву у меня возникло спонтанно, но денег в епархии на ремонт храма всё равно нет, вот я и не стал тревожить понапрасну владыку…
— Это неправильно, — сказал Патриарх. — Вот телефон, позвоните владыке Иоанну.
Отец Алексей позвонил в Таллин, покаялся архиепископу Иоанну, всё ему объяснил и тотчас получил благословение. А ведь если бы владыка до сих пор сердился на своего бывшего зятя, он мог бы и отказать. Патриарх, присутствовавший при разговоре, по тональности понял, что у молодого священника и архиепископа добрые отношения друг с другом. Это окончательно расположило его к посетителю, и он отдал Остапову распоряжение выдать необходимую сумму.
Можно себе представить, каким счастливым отец Алексей возвращался в Тарту — беседа с Патриархом прошла без сучка без задоринки, распоряжение о перечислении средств получено, храм будет спасён!
Поездка в Чистый переулок стала, как принято выражаться, судьбоносной. Настойчивость и честность молодого батюшки, его несуетное поведение, достоинство в манерах держаться и приятный внешний облик произвели на Патриарха Алексия весьма благоприятное впечатление. Облачённый в священническую одежду отпрыск старинного и славного дворянского рода сразу запомнился ему, также имеющему аристократическое происхождение. Отец Патриарха Владимир Андреевич Симанский был камергером двора Александра III и Николая II. В советской действительности многие не прощали Патриарху Алексию его аристократическое происхождение и воспитание, основанное на благочестии. Вот, к примеру, высказывание митрополита Никодима (Ротова), бывшего некоторое время заведующим патриаршей канцелярией: «Патриарх Алексий… аристократ и барин, а поэтому смотрит на Церковь как на свою вотчину. Он считает, что может в ней распоряжаться, как ему вздумается. К архиереям он относится свысока, чуждается их, считает невеждами… Свои аристократические связи ставит выше церковных отношений». А вот отзыв диссидента Анатолия Эммануиловича Левитина-Краснова, перешедшего из иудаизма в христианство, но с критикой относившегося к консерватизму Русской Православной Церкви: «При восшествии на вершину церковной власти он мало переменился. Те же барственность, высокомерие, верность традициям, глубокая религиозность, но английского типа, в строгих рамках этикета, в твёрдо установившихся, застывших формах. Строгий консерватор».
Патриарх Алексий увидел в священнике Алексее родственную душу, взял его себе на заметку.
17 августа 1958 года в таллинском храме Александра Невского состоялось возведение священника Алексея Ридигера в сан протоиерея, то есть начальника над священниками. Этот чин производится обычно в храме вне алтаря, во время малого входа с Евангелием на литургии. Архиерейское благословение и хиротесию — возложение руки архиерея на главу посвящаемого — совершил епископ Таллинский Иоанн (Алексеев). После молитвы, повторного архиерейского благословения и молитвы посвящения присутствующие возгласили: «Аксиос!» — «Достоин!» — и молодой иерей, которому ещё не исполнилось тридцати, стал протоиереем.
«Быстро делал карьеру!» — говорили потом злопыхатели. Да уж, ничего не скажешь, карьеру! Это в такие-то годы, когда неизвестно было, как придётся за подобную карьеру расплачиваться в ближайшее же время. Когда с каждым днём только того и ждали, что выйдет какое-нибудь новое постановление партии и правительства против таких вот «карьеристов».
Но они смело смотрели в будущее: если будут ещё большие гонения, разве это не счастье — пострадать за Христа? И в сердце была уверенность:
— Просто я понимал, что тысячелетнее христианство на Русской земле не сможет поглотить даже самая жестокая богоборческая власть. Ибо Бог не мог оставить свой народ, столь возлюбивший Его в своей прежней истории. И, не видя десятилетиями просвета, мы не оставляли молитв и надежды — сверх надежды верили с надеждою, по выражению Апостола Павла (Рим. 4, 18). Мы, церковные люди, хорошо знали историю человечества и не сомневались в любви Бога к сынам Его. Из этих знаний черпали уверенность, что времена испытаний и господства тьмы когда-нибудь непременно закончатся».
Но времена испытаний ещё будут продолжаться и продолжаться. Осень 1958 года ознаменовалась не только развернувшейся травлей поэта Бориса Пастернака, вызванной присуждением ему Нобелевской премии, «несанкционированным» советской властью. Безбожники не забывали о своём безбожном деле. Вышло постановление Совета министров, резко повысившее налоги на землю под церковными строениями и на доход со свечных мастерских, затем ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым святым местам». Было учтено свыше семисот таких мест, и их стали «гасить» — засыпали землёй святые источники и на их месте строили свинофермы, милиция обязана была арестовывать паломников. 29 декабря власть изъяла из уголовного кодекса понятие «враг народа» и одновременно утвердила план закрытия половины монастырей, рассчитанный на 1959—1960 годы.
А в это самое время настоятель храма Успения Богородицы в городе Тарту уже собирал материалы для своей будущей работы «Православие в Эстонии».
Наступил 1959-й. Отец Алексей, отметив своё тридцатилетие, стал благочинным Тарту-Вильяндиского округа Таллинской епархии, включавшего в себя тридцать два русских и эстонских прихода. Благочинный — это не особый церковный сан, а должность, среднее звено между приходами и епархией. Правила о благочинных определены Синодом ещё в дореволюционное время, и они таковыми и остаются: «1) Через благочинного епархиальное начальство производит ближайший и всесторонний надзор за церквами и духовенством округа с целью охранения порядка в церкви и исправности в её служителях на пользу христиан и на славу Божию. 2) Через благочинного приводятся в исполнение распоряжения епархиального начальства, относящиеся к приходским церквам и к церковным причтам. И, наконец, благочинный разрешает священникам отлучаться далее 25 верст от их прихода в той же епархии. 3) Благочинный имеет некоторую руководственную власть по отношению к причтам своего округа; так, он разрешает недоразумения причта относительно смысла начальственных распоряжений, имеет власть давать нужные наставления и пр. 4) Благочинному принадлежит некоторое право суда по таким спорным делам и жалобам между духовными лицами или между ними и прихожанами, которые могут быть окончены примирением, или по таким проступкам духовных лиц, которые по закону не требуют формального судопроизводства и могут быть устранены мерами увещания, выговоров, внушений и т.п. Священников он имеет право штрафовать внушением при причте, а диаконов и причетников, кроме того, и земными поклонами в церкви».
Православные эстонские священники жили ещё беднее, чем в России, Белоруссии, Украине. Многим, особенно многодетным, приходилось подрабатывать — почтальонами, кочегарами, разнорабочими в совхозах. Благочинный отец Алексей как мог старался заботиться о них, следил, чтобы их не ущемляли. Ему было несколько легче, ведь у него ни семьи, ни детей. Но в это время на семью Ридигеров навалилось несчастье — тяжело заболела дорогая мама Елена Иосифовна. Ввиду неотвратимой утраты отец Михаил тоже резко сдал, и основная забота легла на плечи отца Алексея. Год тридцатилетия стал самым тяжким в его жизни. 19 августа 1959 года, в самый праздник Преображения Господня, Елена Иосифовна Ридигер, урождённая Писарева, скончалась. Отпевание происходило в Александро-Невском соборе Таллина, и там же, на местном кладбище, нашла упокоение эта женщина, которая вложила в сердце будущего Патриарха всю свою доброту. Отец и сын отныне оба становились одинокими — один вдовый, другой разведённый.
Смерть матери ускорила принятие Алексеем монашеского пострига. Пока она болела, он не мог совершить этот шаг, ибо монах уже не принадлежит себе — куда-нибудь пошлют, и надо подчиняться. Теперь в этом отношении он стал свободен и мог объявить о желании стать иноком владыке Иоанну. Началась подготовка к важной перемене в жизни.
Заканчивались пятидесятые. Страна уже оправилась от послевоенной разрухи. В околоземную орбиту врывались один за другим спутники, автоматическая межпланетная станция «Луна-2» осуществила посадку аппарата на поверхность нашей вечной земной спутницы. Строились заводы и фабрики, открывались новые аэропорты, в районе строительства Братской ГЭС перекрыли Ангару. Хрущёв доказывал силу советского государства на международной арене, впервые руководитель СССР побывал в Америке, а на Генеральной ассамблее ООН именно наша страна выдвинула декларацию о всеобщем и полном разоружении.
И на фоне всех этих успехов вне и внутри страны чем-то уж очень мешали православные священники. Как будто они внушали своим прихожанам: не стройте, не радуйтесь освоению космоса, не хлопайте в ладоши на собраниях, не гордитесь, что ваша страна стала сильнейшей в мире! Но ведь нет, они жили той же судьбой, что и весь народ, и вместе с народом радовались, когда из новостей узнавали об успехах страны. Почему же такую ненависть разжигали к ним партийные верхи?
Отныне все, кто ходил в храмы, подвергались наказаниям — партийного могли исключить из партии, руководителя понизить в должности, а то и уволить с работы. В 1960 году были запрещены крестные ходы, которые якобы становились причиной хулиганств — мол, в народе уже такая нелюбовь к попам, что люди не могут сдерживать свои чувства, совершают нападения, швыряют камни.
13 января 1960 года ЦК КПСС принял постановление «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах». Представители Церкви обвинялись в том, что строили новые церкви, покупали дома для своего жилья, автомобили, что вели благотворительную деятельность, что не выгоняли из храмов молодёжь… В следующих постановлениях, по логике, можно было обвинять в том, что едят, пьют, рожают и воспитывают детей, дышат тем же воздухом, как и остальные граждане СССР!
Патриарх решил выйти на бой. 16 февраля 1960 года в помещении Кремлёвского театра проходила конференция советской общественности за разоружение. Приглашённый на неё Патриарх Алексий выступил с речью:
— Моими устами говорит с вами Русская Православная Церковь, объединяющая миллионы православных христиан — граждан нашего государства… Как свидетельствует история, это есть та самая Церковь, которая на заре русской государственности содействовала устроению гражданского порядка на Руси, укрепляла христианским назиданием правовые основы семьи, утверждала гражданскую правоспособность женщины, осуждала ростовщичество и рабовладение, воспитывала в людях чувство ответственности и долга и своим законодательством нередко восполняла пробелы государственного закона… Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных её членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против Него выпады предвидел Сам Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата ада не одолеют её (Мф. 16, 18)…
И далее он призвал руководство страны прекратить глумление над Церковью, остановить гонения, не трогать храмы. Ответом со стороны Хрущёва было смещение с поста председателя Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Георгия Карпова, назначенного на эту должность ещё Сталиным в 1943 году. Его обвинили в мягкотелости и назначили более жёсткого партийного функционера Владимира Куроедова, который, засучив рукава, принялся действовать вопреки всему тому, к чему в своей речи призывал Патриарх Алексий.
4 (17) апреля 1960 года впервые за последние шестнадцать лет запрещено было служить на Пасху ночью. Святейший вспоминал об этом:
— В первый год и я подчинился, служил на Пасху утром — во избежание недоразумений с властями. Отслужил и понял — не то!.. Нет животворящей пасхальной радости ни у служащего духовенства, ни у паствы. На другой год решил: будь что будет, а отслужу все, как положено, ночью.
Продолжая войну с Церковью, государство, однако, старалось, чтобы в мире об этом не очень-то знали. Архиереи и духовенство приглашались к участию в работе Всемирного совета мира и Советского комитета защиты мира, где наибольшую деятельность осуществлял семидесятилетний председатель отдела внешних церковных сношений митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). Патриарх Алексий познакомил владыку Николая с протоиреем Алексеем Ридигером, и с некоторых пор отца Алексея начали приглашать сопровождать иностранные делегации в их поездках по России. Но летом 1960 года Куроедов затеял кампанию по устранению владыки Николая с должности. В итоге новым председателем отдела внешних церковных сношений стал тридцатилетний архимандрит Никодим (Ротов), человек, напрямую связанный с КГБ, проще говоря, ставленник этой организации, о чём красноречиво свидетельствует записка тогдашнего шефа госбезопасности Александра Шелепина: «КГБ считал бы целесообразным на должность председателя отдела внешних церковных связей назначить архимандрита Никодима (Ротова) и выдвинуть его как представителя Русской Православной Церкви для участия в деятельности Всемирного совета мира и Советского комитета защиты мира». Отношение представителей Церкви к этому архиерею самое разное. Одни обвиняют его в том, что он следил за Патриархом Алексием (Симанским) и обо всём доносил в органы, что он и дальше оставался доносчиком. Другие защищают владыку Никодима, ставя ему в заслугу то, что, сотрудничая с КГБ, он защищал интересы Церкви, спас духовные школы, отстоял епископат, когда Хрущёв едва не запретил вообще рукополагать священников в епископы. Но как бы ни относиться к ныне уже приснопамятному владыке Никодиму, есть один неопровержимый факт — и Патриарх Алексий II (Ридигер), и Патриарх Кирилл (Гундяев) становились монахами, а затем архиереями при непосредственном и живом участии этого человека.
Борис Георгиевич Ротов был на восемь месяцев моложе Алексея Михайловича Ридигера, он родился 15 октября 1929 года в деревне Фролово Кораблинского района Рязанской области в семье секретаря Рязанского обкома партии. После школы он поступил на факультет естествознания Рязанского педагогического института, но очень скоро резко изменил свою судьбу — 19 августа 1947 года архиепископ Ярославский и Ростовский Димитрий (Градусов) постриг юношу в монахи под именем Никодим, рукоположил во иеродиакона и причислил к Ярославскому архиерейскому дому. Ещё через два года инок Никодим стал иеромонахом и настоятелем храма Рождества Христова в селе Давыдове Ярославской области. Затем — настоятелем храма святого Димитрия-царевича в Угличе и благочинным Угличского округа. Заочно оканчивал в Ленинграде семинарию и академию. Получив высшее духовное образование, в 1956 году иеромонах Никодим был назначен членом Русской духовной миссии в Иерусалиме, а затем заместителем начальника миссии. В сан игумена его возводил митрополит Николай (Ярушевич). Затем по просьбе Патриарха Алексия митрополит Назаретский и всея Галилеи Исидор возвёл Никодима, который уже являлся начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме, в сан архимандрита. Вернувшись в Москву в 1959 году, архимандрит Никодим стал заведующим канцелярией Московской Патриархии, заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений — митрополита Николая (Ярушевича), а через год сменил владыку Николая на этом посту.
На Афоне владыку Никодима по сей день поминают добрым словом. Многие считают его спасителем русского присутствия на Святой Горе, и тому есть причина. Действительно, в конце пятидесятых афонские русские монахи, можно сказать, вымирали — их оставалось не более семидесяти человек, и все весьма преклонного возраста. Это при том, что накануне революции 1917 года Русский Афон насчитывал двенадцать тысяч насельников! В феврале 1959 года архимандрит Никодим с неофициальным визитом прибыл на Святую Гору и, увидев плачевное состояние русских обителей, деятельно взялся за их воскрешение. Разумеется, насколько сие было в его силах. В ноябре того же года в Салониках проходили церковные торжества по случаю 600-летия со дня преставления Григория Паламы, и делегация из СССР побывала на Афоне. Постепенно на Афон стали приезжать и селиться монахи, направляемые Никодимом.
10 июля 1960 года в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Никодим был хиротонисан сонмом епископов во главе с Патриархом Алексием I во епископа Подольского, викария Московской епархии и как Председатель ОВЦС вступил в управление приходами Русской Православной Церкви в Венгрии, Финляндии и Японии. Его включили в состав новоучреждённой Комиссии по межхристианским связям при Священном Синоде, поставили руководить Издательским отделом Московской Патриархии, а в ноябре 1960 года Никодим стал епископом Ярославским и Ростовским.
Есть основание полагать, что благодаря знакомству отца Алексея Ридигера с владыкой Никодимом удалось вызволить из лагерей священника Вячеслава Якобса. 12 сентября 1960 года по определению Верховного суда Мордовской АССР друг детства Алексея был освобождён условно-досрочно, а уже в ноябре отца Вячеслава поставили настоятелем храма Иоанна Предтечи в Таллине.
Заканчивался богатый на события 1960 год, принёсший сокращение советских вооружённых сил, фильм «Поднятая целина», пленение американского лётчика Пауэрса, чей самолёт был сбит над Уралом, назначение Леонида Брежнева председателем президиума Верховного Совета, новый виток «холодной войны» и новый виток освоения космоса, в который полетели собаки Белка и Стрелка, победу сборной СССР в первом чемпионате Европы по футболу и наибольшее количество золотых медалей на Олимпийских играх в Риме… На Генеральной Ассамблее ООН Хрущёв стучал ботинком по столу, а у себя дома, в подвластной ему стране, он продолжал бороться с Богом. Летом на месте взорванного в 1931 году храма Христа Спасителя открылся бассейн «Москва», а зимой власти провели церковную реформу, по которой во главе прихода отныне стоял не священник, а совет из двадцати прихожан, и этот совет мог принять решение о снятии священника, закрытии храма и даже его разрушении.
6 августа 1960 года на имя Святейшего Патриарха Алексия I поступил следующий документ:
Почтительнейший рапорт
Настоятель Успенского собора города Тарту Эстонской епархии Алексей Ридигер подал от 28 июля сего года на моё имя прошение, в котором выражает желание принять монашество и просит меня сделать о сем представление Вашему Святейшеству. Протоиерей Алексей Ридигер одинок, разведён после первого брака, детей не имеет; по образу жизни безупречен, настроен серьёзно, служение своё как настоятель и благочинный проходит в духе православной церковности. Поддерживая доброе намерение просителя, почтительнейше приношу просьбу его на благовоззрение Вашего Святейшества. Вследствие крайней скудости кадров духовенства Эстонской епархии и считая протоиерея А. Ридигера, знающего местные условия и эстонский язык, ценным работником епархии, позволяю себе усердно просить Ваше Святейшество об оставлении протоиерея Ридигера и впредь в клире Эстонской епархии.
В жизни Алексея Михайловича Ридигера начинался новый важный этап…
Александр Юрьевич СЕГЕНЬ
(Продолжение следует.)