6 декабря 1812 года, 200 лет назад родился преподобный Амвросий Оптинский
Александр Гренков родился в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье пономаря Михаила Фёдоровича и жены его Марфы Николаевны. Он успешно окончил Тамбовскую духовную семинарию. В последнем классе семинарии ему пришлось перенести опасную болезнь, и он дал обет постричься в монахи, если выздоровеет. Он несколько лет откладывал исполнение обета, «жался», по его выражению. Однако совесть не давала ему покоя. Дома, уединяясь от любопытных взоров, он пламенно молился Божией Матери просветить его ум и направить его волю. В той же Тамбовской епархии, в селе Троекурово, проживал известный в то время подвижник Иларион. Александр Михайлович пришёл к нему за советом, и старец сказал ему: «Иди в Оптину Пустынь — и будешь опытен. Можно бы пойти и в Саров, но там уже нет теперь никаких опытных старцев, как прежде».
Когда его решимость твёрдо созрела, Александр Михайлович тайно от родных ушёл в Оптину, не испросив даже разрешения епархиального начальства.
Здесь Александр Михайлович застал при жизни самый цвет монашества — игумена Моисея, старцев Льва (Леонида) и Макария. Начальником скита был равный им по духовной высоте иеросхимонах Антоний, брат о. Моисея, подвижник и прозорливец.
Александр Гренков прибыл в обитель 8 октября 1839 г. В апреле 1840 г.
А.М.Гренков получил наконец благословение носить монашеское одеяние. Он был некоторое время келейником, чтецом, работал в монастырской пекарне. А в 1842 г. был пострижен в мантию и наречён Амвросием (в честь святителя Амвросия Медиоланского, память — 7 декабря). Затем последовало иеродиаконство (1843 г.), а через 2 года — рукоположение в иеромонахи.
Здоровье о. Амвросия в эти годы сильно пошатнулось. Во время поездки на иерейскую хиротонию в Калугу 7 декабря 1846 г. он простудился и долго болел, получив осложнение на внутренние органы. С тех пор он уже никогда не смог по-настоящему поправиться. Впрочем, он не унывал и признавался, что телесная немощь благотворно действует на его душу. «Монаху полезно болеть, — любил повторять старец Амвросий, — и в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться». И другим в утешение говорил: «Бог не требует от больного подвигов телесных, а только терпения со смирением и благодарения».
С сентября 1846 г. по лето 1848 г. состояние здоровья отца Амвросия было настолько угрожающим, что он в келье был пострижен в схиму с сохранением прежнего имени. Однако совершенно неожиданно больной начал поправляться и даже выходить на улицу для прогулок. Этот перелом в течении болезни был явным действием силы Божией.
Особенно важным для его духовного возрастания в эти годы было общение со старцем Макарием. Несмотря на болезнь, о. Амвросий остался по-прежнему в полном послушании у старца, даже в малейшей вещи давал отчёт ему.
Благодаря руководству старца Макария о. Амвросий смог без особых преткновений обучиться искусству из искусств — умной молитве. Это иноческое делание сопряжено со многими опасностями, так как дьявол старается ввести человека в состояние прелести и со значительными скорбями, поскольку неопытный подвижник под благовидными предлогами старается исполнить свою волю. Инок, не имеющий духовного руководителя, может на этом пути сильно повредить своей душе, как это случилось в своё время с самим старцем Макарием, самостоятельно обучавшимся этому искусству. Отец Амвросий же смог избежать бед и скорбей при прохождении умной молитвы именно потому, что имел опытнейшего наставника в лице старца Макария. Последний очень любил своего ученика, что, впрочем, не мешало ему подвергать о. Амвросия некоторым унижениям, чтобы сломить его самолюбие. Старец Макарий воспитывал в нём строгого подвижника, украшенного нищетой, смирением, терпением и др. иноческими добродетелями.
Ещё при жизни старца Макария с его благословения некоторые из братии приходили к о. Амвросию для открытия помыслов. Когда же старец Макарий преставился (7 сентября 1860 г.), то постепенно обстоятельства так складывались, что о. Амвросий был поставлен на его место. Через 40 дней после кончины старца Макария о. Амвросий перешёл на жительство в другой корпус, вблизи скитской ограды, с правой стороны колокольни. На западной стороне этого корпуса была сделана пристройка, называемая «хибаркой», для приема женщин (в скит их не пускали). Тридцать лет (до отъезда в Шамордино) прожил здесь отец Амвросий, самостоятельно служа ближним.
Через два года старца постигла новая болезнь. Здоровье его, и без того слабое, сильно ухудшилось. С тех пор он уже не мог ходить в храм Божий и должен был причащаться в келье. В 1869 г. состояние его здоровья было настолько плохим, что стали терять надежду на поправку. Была привезена Калужская чудотворная икона Божией Матери. После молебна и келейного бдения и затем соборования здоровье старца поддалось лечению, но крайняя слабость не покидала во всю его жизнь.
Такие тяжёлые ухудшения повторялись не раз. Трудно представить себе, как он мог, будучи пригвождённым к такому страдальческому недугу, в полном изнеможении сил, принимать ежедневно толпы людей и отвечать на десятки писем. На нём сбывались слова: «Сила Божия в немощи совершается». Не будь он избранным сосудом Божиим, через которого Сам Бог вещал и действовал, такой подвиг, такой гигантский труд не мог быть осуществим никакими человеческими силами. Животворящая Божественная благодать здесь явно присутствовала и содействовала. Старец Амвросий глубоко проникал в душу своего собеседника и читал в ней, как в раскрытой книге, не нуждаясь в объяснениях.
Вот один из случаев прозорливости старца Амвросия, рассказанный посетителем старца — неким мастеровым: «Незадолго до кончины старца надо было мне ехать в Оптину за деньгами. Иконостас мы там делали, и приходилось мне за эту работу от настоятеля получить довольно крупную сумму денег. Получил я свои деньги и перед отъездом зашёл к старцу Амвросию взять благословение на обратный путь. Домой ехать я торопился: ждал на следующий день получить большой заказ — тысяч на десять, и заказчики должны были быть непременно на другой день у меня в К.Народу в этот день у старца, по обыкновению, была гибель. Прознал он про меня, что я дожидаюсь, да и велел мне сказать через своего келейника, чтобы я вечером зашёл к нему чай пить. Хоть и надо было мне торопиться ко двору, да честь и радость быть у старца и чай с ним пить были так велики, что я рассудил отложить свою поездку до вечера в полной уверенности, что хоть всю ночь проеду, а успею вовремя попасть.
Продержал меня батюшка, ангел наш, и второй день. Наутро я уже осмелел и думаю: была не была, а уж сегодня я уеду; авось денёк-то мои заказчики меня подождали. Куда тебе! И рта мне не дал старец разинуть. "Ступай-ка, — говорит, — ко всенощной сегодня, а завтра к обедне. У меня опять заночуй!" Что за притча такая! Тут я уже совсем заскорбел и, признаться, погрешил на старца: вот и прозорливец! Точно и знает, что у меня, по его милости, ушло теперь из рук выгодное дело. И так-то я на старца непокоен, что и передать не могу. Ах, как мне было в то время досадно! А старец мой, как на грех, ну, точно вот, прости, Господи, в издёвку мне, такой меня после всенощной радостный встречает! Горько, обидно мне стало: и чему, думаю я, он радуется… А скорби своей всё-таки вслух высказать не осмеливаюсь. Заночевал я таким-то порядком и третью ночь. За ночь скорбь моя понемногу поулеглась: не воротишь того, что плыло да сквозь пальцы уплыло…
Наутро прихожу к старцу, а он мне: "Ну, теперь пора тебе и ко двору! Ступай с Богом! Бог благословит! Да по времени не забудь Бога поблагодарить!" И отпала тут у меня всякая скорбь. Выехал я себе из Оптиной Пустыни, а на сердце-то так легко и радостно, что и передать невозможно… К чему только сказал мне батюшка: "Потом не забудь Бога поблагодарить!"? Должно, думаю, за то, что Господь в храме три дня удостаивал побывать. Еду я себе домой неспешно и о заказчиках своих вовсе не думаю, уж очень мне отрадно было, что батюшка со мной так обошёлся. Приехал я домой, и что вы думаете? Я в ворота, а заказчики мои за мной; опоздали, значит, против уговору на трое суток приехать. Ну, думаю, ах ты мой старчик благодатный! Уж подлинно дивны дела Твои, Господи! Однако не тем ещё все это кончилось. Прошло с того времени немало. Помер наш отец Амвросий. Года два спустя после его праведной кончины заболевает мой старший мастер, доверенный человек. Жил он у меня безысходно годов поболее двадцати. Заболевает к смерти. Послали мы за священником, чтобы исповедовать и причастить, пока в памяти. Только, смотрю, идёт ко мне от умирающего священник, да и говорит: "Больной вас к себе зовёт, видеть вас хочет. Торопитесь, как бы не помер". Прихожу к больному, а он, как увидел меня, приподнялся кое-как на локоточки, глянул на меня да как заплачет: "Прости мой грех, хозяин! Я ведь тебя убить хотел…" — "Что ты, Бог с тобой! Бредишь ты…" — "Нет, хозяин, верно, тебя убить хотел. Помнишь, ты из Оптиной запоздал на трое суток приехать. Ведь нас трое по моему уговору три ночи подряд тебя на дороге под мостом караулили; на деньги, что ты за иконостас из Оптиной вёз, позавидовали. Не быть бы тебе в ту ночь живым, да Господь за чьи-то молитвы отвёл тебя от смерти без покаяния… Прости меня, окаянного, отпусти, Бога ради, с миром мою душеньку!" — "Бог тебя простит, как я прощаю". Велик был грех, да велико покаяние!»
Прозорливость старца Амвросия сочеталась с другим ценнейшим даром для пастыря — рассудительностью. Его наставления и советы являлись наглядным и практическим богословием для людей, вдумчиво относящихся к религии. Старец часто делал наставления в полушутливой форме, чем ободрял унывающих, но глубокий смысл его речей нисколько от этого не умалялся. Люди невольно задумывались над образными выражениями о. Амвросия и надолго запоминали данный им урок. Иногда на общих приёмах слышался неизменный вопрос: «Как жить»? В таких случаях старец благодушно отвечал: «Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, чуть одной точкой касается земли, а остальным стремится вверх; а мы как заляжем, так и встать не можем».
Со всех концов России стекались к хибарке старца бедные и богатые, интеллигенция и простолюдины. Его посещали известные общественные деятели и писатели — Ф.М.Достоевский, В.С.Соловьёв, К.Н.Леонтьев, Л.Н.Толстой, М.Н.Погодин, Н.М.Страхов и другие. И он принимал всех с одинаковой любовью и благорасположением. Благотворительность была всегда его потребностью, он раздавал милостыню и через келейника, и сам заботился о вдовах, сиротах, больных и страждущих. В последние годы жизни старца в 12 верстах от Оптиной, в деревне Шамордино, была устроена по его благословению женская Казанская пустынь, в которую в отличие от других женских монастырей того времени принимали больше неимущих и больных женщин. К 90-м годам XIX века число инокинь в ней достигло 500 человек.
Именно в Шамордино суждено было старцу Амвросию встретить час своей кончины. 21 сентября 1891 г. болезнь усилилась так, что он потерял и слух, и голос. Начались его тяжкие предсмертные страдания. 10 октября 1891 г., в половине двенадцатого, старец, три раза вздохнув и с трудом перекрестившись, скончался. Сразу же после кончины начались чудеса, в которых старец, как и при жизни, исцелял, наставлял, призывал к покаянию.
…Шли годы. Но не зарастала тропа к могиле старца. Наступили времена тяжких потрясений. Оптина Пустынь была закрыта, разорена. Была стёрта с лица земли часовня на могиле старца. Но память о великом угоднике Божием уничтожить было невозможно. Люди наугад обозначили место часовни и продолжали притекать к своему наставнику.
В ноябре 1987 г. Оптина Пустынь была возвращена Церкви. А в июне 1988 г. Поместным Собором Русской Православной Церкви старец Амвросий Оптинский был причислен к лику святых.
Из Жития прп. старца Амвросия Оптинского