При написании данной статьи очень хотелось бы правильно расставить акценты, чтобы не выглядеть в глазах части читателей провокатором, намеренно усложняющим и без того непростые межнациональные отношения с жителями Северного Кавказа.
Так исторически сложилось, что мы обречены жить вместе. Это объективная реальность, и никуда от неё не денешься. Все разговоры об отделении Кавказа от России (с колючей проволокой, минными полями, аэродромами с фронтовой авиацией) ведутся, как правило, очень недалёкими людьми, не понимающими, что они, собственно, говорят.
Не в такие уж далёкие времена Советского Союза Кавказ у советских людей ассоциировался с тёплым морем, ласковым солнцем, запахом фруктов, снежными вершинами и горными ущельями. Само слово «Кавказ» настраивало на предстоящий отдых и предвкушало загар, фрукты, горные лыжи, песни у костра. Аборигены сих райских мест воспринимались остальным населением как естественное и органичное дополнение ко всей этой южной экзотике.
Сейчас при произнесении того же самого слова у очень многих из нас возникают противоположные чувства, которые многократно усиливаются после очередного теракта (страх, боль, ненависть — вот то, что заползает в душу, когда узнаём о взрывах, устроенных смертниками, затем эти чувства постепенно притупляются и сменяются бытовой неприязнью, и так до следующего теракта).
У меня почему-то складывается впечатление, что в настоящее время центральная власть сама толком не знает, каким образом решить эту проблему. Накачивание Северокавказского региона деньгами не может продолжаться вечно, тем более что их значительная часть разворовывается. Из этих же средств идёт и финансирование бандподполья. Надо смотреть правде в глаза: сейчас мы платим «дань» в обмен на относительное спокойствие. Такая политика хотя и даёт временное спокойствие и решает некоторые тактические задачи, но поставленных целей никогда не достигнет.
Власть, идущую на уступки и компромиссы, горцы никогда воспринимать всерьёз не будут. Это расценивается как слабость, а на Кавказе всегда ценили силу. Кстати, такие его «усмирители», как генералы Ермолов и Паскевич, это прекрасно понимали. Контртеррористические операции тоже не вызывают сочувствия и поддержки у местного населения, скорее наоборот.
Не так давно приняли программу о переселении 500 000 безработных жителей Кавказа в центральные регионы России (так называемая «программа Хлопонина»). Полагаю, что этой программой мы закладываем под себя мину замедленного действия, поскольку речь идёт не о переезде отдельных высококвалифицированных специалистов, а о переселении целыми общинами.
Межнациональные конфликты с коренным населением в местах компактного проживания этих общин — дело времени. А учитывая рождаемость в кавказских семьях и национальные особенности характера переселенцев, последствия этой затеи будут весьма печальные. И Кондопога, и Манежная площадь пока ничему не учат.
Так что же всё-таки делать с Кавказом, спросите вы? Отделять нельзя, постоянно накачивать деньгами — тоже не выход, переселять в центральные регионы России — себе дороже. Регулярные отстрелы непримиримых также не приносят ожидаемого результата: с пополнением «лесные братья» пока трудностей не испытывают. Тупик?
Мне почему-то кажется, что проблема лежит прежде всего в нас самих. И Российская империя, и Советский Союз в конце концов справились с этой задачей. Но как только Россию накрывает очередная смута, будь то революция 1917 года или крах СССР, Кавказ выходит из подчинения и вновь стремится жить по своим неписаным законам, в основе которых лежат обычаи и традиции предков.
Тем более не хотят горцы жить в одном государстве с народом, который с таким упоением до недавнего времени топтал все свои былые достижения. В гниющем на корню государстве, где алкоголь и наркотики пробовали уже большинство детей школьного возраста.
Ну, не уважают они нас таких. Сейчас Кремль пытается «рулить процессом» путём финансовых дотаций и заигрыванием с местной элитой. На Кавказе таким путём добиться уважения невозможно, можно лояльности, но и то ненадолго. Глупо мазать народ Северного Кавказа чёрной краской и считать его представителей от мала до велика потенциальными террористами, ненавидящими всё русское. Надо всего лишь признать, что они другие.
Не хорошие и не плохие — просто другие. Даже когда будет восстановлена разрушенная экономика, а средний уровень жизни местного населения дотянется до уровня Московской области, это не изменит их менталитет.
Поэтому выстраивание диалога с народами, населяющими эти красивейшие места, — процесс длительный и очень непростой. А начинать нам его надо прежде всего с себя. Великая Россия — это сначала сильный духом, нравственно чистый народ с чёткой национальной идеей и православными ценностями, а потом уже с развитой экономикой и сильной армией.
Только так мы сможем добиться уважения, а значит, и кардинальных изменений в наших непростых взаимоотношениях.
Афанасий Михайлович ФИЛИН