19 июня 1786 года, 225 лет назад родился Фёдор Николаевич Глинка
До исторического юбилея — 200-летия Бородинского сражения — осталось всего чуть более года. Но ныне идут бои местного значения за лакомую землю плохо охраняемого Бородинского поля. О духовной, патриотической работе никто и не помышляет.
Например, жизнь и судьба выдающегося русского офицера и литератора Фёдора Глинки разве это не материал для телефильма? Не повод установить памятник ему на родной Смоленщине, в Карелии или Твери, которые он воспел, находясь там в ссылке? Вся Россия зачитывалась его патриотическими и познавательными «Письмами русского офицера». Они вышли после европейской кампании 1805 — 1806 гг.. Отечественная война 1812 г. и битвы за освобождение Европы дали материал для новых выпусков «Писем…», которые пользовались ещё большим успехом, чем первые. «Письма эти, — говорит Я.В.Путята, — по появлении своём имели блистательный успех; они с жадностью читались во всех слоях общества, во всех концах России. Я помню, с каким восторгом наше, тогда молодое, поколение повторяло начальные строки письма от 29 августа 1812 г.: «Застонала земля и пробудила спавших на ней воинов. Дрогнули поля, но сердца покойны были. Так началось безпримерное сражение Бородинское»…
Фёдор Николаевич Глинка родился в имении Сутоки Духовщинского уезда, ныне Смоленская область. Воспитывался в I кадетском корпусе, откуда в 1803 г. был направлен в Апшеронский полк. Тут началась его боевая служба; он участвовал в заграничных походах, начал писать свою публицистику. Потом вышел в отставку, уехал в смоленскую деревню, но когда грянула Отечественная война 1812 года, снова вернулся в полк и определился в адъютанты к М.А.Милорадовичу. Состоя при нём, Глинка участвовал во всех главнейших сражениях.
По окончании войны он был некоторое время издателем «Военного Журнала». В 1819 г., в чине полковника, при своём прежнем начальнике Милорадовиче, петербургском генерал-губернаторе, заведовал его канцелярией; здесь он «с ведения и по повелению Государя императора употребляем был для производства исследований по предметам, заключающим в себе важность и тайну». Одним из них было в 1820 г. дело молодого Пушкина, вскоре высланного из Петербурга; по отношении к нему Глинка проявил много доброты и участия; ссыльного Пушкина Глинка напутствовал сочувственными стихами, на которые благодарный Пушкин ответил ему посланием, где назвал Глинку «великодушным гражданином».
На него возложено было наблюдение за столичными богоугодными заведениями и тюрьмами. Эта деятельность была для чувствительного Глинки особенно тягостна: «Я так впечатлителен, — говорил он, — что не мог сносить ничьего страдания и страдал не менее самого страждущего». Между прочим, М.М.Сперанский, с которым Глинка был достаточно близок в то время, пытался доказать ему неуместность подобной впечатлительности, говоря, что «на погосте всех не оплачешь!» Но тот никак не мог примириться с этой суровой пословицей.
В 1822 г. Глинка подал прошение о перечислении его из гвардии в армию, и перечисление тогда же состоялось. Его служебная карьера продолжала идти довольно гладко до самой кончины Александра, который, видимо, благоволил к поэту, не оставлял без внимания его дарований и труды и неоднократно поощрял денежными наградами. Обстоятельства изменились лишь со вступлением на престол Николая.
Глинка несколько лет председательствовал в петербургском вольном обществе любителей российской словесности; продолжал писать стихи и воспевать подвиги соратников:
Как вихорь, как пожар, на пушки, на обозы,
И в ночь, как домовой, тревожит вражий стан.
Но милым он дарит, в своих куплетах, розы.
Давыдов! Это ты, поэт и партизан!..
В 1824 г. он написал романс «Тройка», который поётся до сих пор. Вернее, романсом стал слегка изменённый в песенной практике отрывок из стихотворения «Сон русского на чужбине», написанного в 1825-м трагическом году:
Вот мчится тройка удалая
Вдоль по дорожке столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Гудит уныло под дугой.
Этот «дарвалдая», который в детстве казался Марине Цветаевой одним таинственным словом, до сих пор волнует русские сердца. Не менее популярно его переложение 136-го псалма «Плачь пленных иудеев», с вошедшими в поговорку стихами: «Рабы, влачащие оковы, высоких песен не поют». А вся современная попса с её низкопробными шлягерами — доказательство её духовной несвободы, рабской зависимости от золотого тельца. Ну, и её поклонники — того же поля ягоды.
Политическая гроза, разразившаяся в конце 1825 г., задела и Глинку. В тайном обществе он не принимал участия, но о нём знал и встречался со многими его членами, за что был заключён в крепость. Там родился его знаменитый романс «Песня узника» (1826):
Не слышно шуму городского,
За невской башней тишина,
Лишь на штыке у часового
Горит полночная луна.
В 1826 г. Глинка был переведён на гражданскую службу и послан в Петрозаводск, где до 1830 г. был советником губернского правления. Здесь написал поэму «Карелия, или Заточение Марфы Иоанновны Романовой». Затем он в той же должности служил в тверском и орловском губернских правлениях; в 1835 г. вышел в отставку. В Тверской губернии заинтересовался древностями, о которых написал книгу (изд. в 1836 г.). Вспоминая любимую Москву, в 1840 году написал знаменитое стихотворение:
Город чудный, город древний,
Ты вместил в свои концы
И посады и деревни,
И палаты и дворцы!
В Твери Глинка женился на А.П.Голенищевой-Кутузовой и жил после выхода в отставку сначала в Москве, с 1853 г. в Петербурге и с 1862 г. снова в Твери, где умер в глубокой старости. Последней его прижизненной книгой стали «Духовные стихотворения», изданные в Москве в 1869 году, за 11 лет до кончины в Твери.
Александр Александрович КАДАШЕВСКИЙ