Сегодня историческая пауза, данная России, заканчивается. Заканчивается советское социальное, техническое, инфраструктурное наследство. Двадцать лет вполне достаточный срок для жизни под старым бухаринским лозунгом «обогащайтесь», неслыханно обогативший одних и заставивший спиваться и уходить из жизни других.
Сегодня в стране уже много автомобилей (иностранных), колбасы (которую нельзя есть без экспертизы) и гипермаркетов (ставших монополистами). Насытившись, пора вспомнить о самой России.
20 лет тому назад случилась великая историческая катастрофа — распад тысячелетнего Российского государства, принявшего в XX веке образ СССР. Как выйти из исторического тупика, в котором оказалась страна? Где найти должный ответ на тотальное историческое поражение? Это главный вопрос для сегодняшней России.
Искать решение следует не в прикладной сфере социальных технологий, не в количестве партий и псевдореформах, но в сфере идей. Необходимо понять, почему, несмотря на все срывы и социальные катастрофы, надо вновь воспроизвести сильную имперскую Россию в истории. Только потом можно переводить найденный ответ на язык практических решений.
Сегодня модно говорить о модернизации. Но если у нас нет своей концепции развития страны, то вся модернизация сведётся к замене лампочек.
Важнейшая задача на сегодня — определиться, зачем нам вообще нужно сохранение России в истории, осознание того особого, что страна несёт себе и миру. Когда мы несём что-то своё, мы интересны миру и себе тоже. Осознание своей особости не означает изоляцию от мира, но гарантию нерастворимости в нём. Нельзя забывать о том, что в истории большинство народов и этнических групп сохранились как мемориальные, исчезнув, не найдя сил дать ответ на те или иные вызовы своего времени. Политическая жизнь такова: вызов — ответ. Не находишь адекватного ответа для нового сильного вызова — уходишь из истории.
Россия из истории пока не ушла, но угроза такого ухода не уменьшается. Мы, в отличие от Китая, Японии, Индии, даже Бразилии, забыли, кто мы, откуда и куда идём.
Сначала мы отказались от исторического и духовного наследия царской России, а затем и от безспорных достижений СССР. Всё постсоветское двадцатилетие мы живём без собственных, органичных и аутентичных ценностей, утверждая, что придерживаемся-де ценностей «общечеловеческих» и наднациональных. Однако народ этих иллюзий власти не разделяет.
Мы родом из Византийской империи и империи Чингизидов, культурно-историческое наследие которых до сих пор присутствует в нашем мироощущении, традициях и практической политике.
Формирующееся при Иване IV Российское имперское государство вполне осознавало вступление в права «татарского наследства», империи Чингизидов. Именно опыт жизни в «Улусе джучи» дал русским представление о том, какого размера должно быть сильное государство, как управлять подданными, как организовать таможенную и ямщицкую службу, собирать налоги, каким образом выстраивать отношения с другими странами.
Мы до сих пор пользуемся этим наследством, оно живёт в нас и наших социальных институтах, удерживая нас от поглощения «цивилизованным» евро-американским Западом. Это историко-культурное наследие, одухотворённое православием, стало основным содержанием народного бытия и не осознанных порой действий власти. Следует понимать, что разрушить это животворящее православно-имперское наследие без разрушения России невозможно.
Мы сохраняем себя в истории ровно до тех пор, пока под всеми модернисткими и постмодернисткими упаковками живёт неразрушимое ядро российского традиционализма. Это и есть русский путь: консервативная модернизация как активизация традиционализма. После отказа от него жизнь страны в её нынешних границах будет совсем короткой.
Ведь следование православно-имперской традиции предполагает не только служение, но и жертвоприношение во имя России. Страна до сих пор не разрушилась до конца потому, что стоит на фундаменте коллективного народного подвига и готовности к жертвам ради Отечества. Этот фундамент можно разрушать, да нельзя разрушить, когда есть общая цель и общая задача: ведь толща его уходит в сохранившие энергии исторического земного служения мистические трансцендентные сферы.
Российскому государству по-своему служили Ломоносов и Радищев, Пушкин и Достоевский, Булгаков и Шолохов, Ахматова… В меру своих человеческих способностей миллионы людей, поколение за поколением жили и умирали за Россию, как могли и умели.
Скажу не популярную вещь: без осмысления опыта СССР и понимания того, что представлял собой «советский человек», невозможна никакая модернизации.
Молоху имперского государства в его красной, коммунистической ипостаси служил «человек советский». В каждом из нас, кто жил в СССР даже совсем немного, в детстве или в юности, в глубине дремлет «программа» советского человека. Что это за человек? Он не предатель и не низкопоклонник Запада. Он, вопреки сегодняшним либеральным СМИ, наследник великой русской культуры, отечественных войн и революций.
Сегодня враг торжествует. Он украл у нас результаты великой Победы в великой войне, разрушил наш общий дом — СССР, созданную ценой страшных лишений 30—50-х годов передовую экономику, он украл у нас космос, он растоптал наше прошлое, добивает традиционалистскую в своих глубинных духовных основаниях русскую-советскую культуру. Разбудить в себе лучшие качества человека, создавшего Русь — великую Россию — значит отбросить врага, выиграть новую жестокую войну. Не «человек мира», но современный русский, российский традиционалист сможет провести новую модернизацию.
Точечная, очаговая модернизация, которую сегодня пытаются развернуть в стране (в Сколково и Новосибирске) полезна. Но эта полезность не означает того, что эти научные центры вдруг вытянут деморализованную страну и станут инструментом модернизационного прорыва.Велика вероятность того, что при отсутствии чёткого понимания необходимости модернизации на ценностном уровне, эти центры будут работать прежде всего на глобальный мир, но не на Россию.
Какая модернизация нужна России?
Эта модернизация состоит не столько в освоении новых технологических укладов и приёмов, сколько в пересмотре ценностей, на которых она проводится. Мы должны вернуться к традиционным ценностям, на которых и было создано великое государство. Иначе говоря, «сохранить старое вино в новых мехах».
«Старое вино» российского традиционализма долго хранилось в драгоценных сосудах великих империй — империи Романовых и красной империи — СССР. Сегодня настала задача выковать для него новый сосуд. У будущего есть хороший учитель — прошлое. Наша модернизация не конечный процесс, но возобновляющаяся задача каждого нового поколения в истории.
Сегодня нас тянут в «Новую Антанту». Но это слишком дорогой способ возвращения в мировую политику. Опыт прошлого и геополитические теории западных учёных показывают, что нет для России более циничных и временных союзников, чем США и Великобритания.
Сегодня Запад опять смотрит на Россию как на потенциального, но традиционно для Запада «одноразового» союзника, обречённого на «заклание», как было в годы мировых войн. Того, кто оплачивает все счета, платит огромными человеческими жертвами, и кого в случае возможной победы надо опять загнать во всё более мелкую геополитическую клетку. Сейчас надо сделать всё возможное и невозможное, чтобы вывести Россию из-под нового геополитического удара.
Схватка нового века за мировое первенство начинается между Западным миром (с его лидером — США) и Китаем. От России во многом зависят результаты и временные сроки этого соперничества за мировое лидерство. Стратегически всё уже почти предопределено, Китай рано или поздно всё равно одолеет вырождающийся Запад, геополитически довершит «закат Европы».
Уже сегодня можно подводить предварительные итоги, готовясь к прощанию с цивилизацией, давшей миру Канта и Моцарта. Это печально и больно, Божий мир хорош своим разнообразием, но Запад сам выбрал свой, антихристианский, путь.
В страшных войнах ХХ века мы потеряли половину населения и четверть территорий, в том числе тех, на которых зародилось российское государство. Заметим, что настоящих союзников у России никогда не было… Стратегический союз с Китаем выгоден обеим странам.
Вместе с Китаем, Украиной, Белоруссией и Средней Азией мы будем подобны мощной державе, что означает выход России из-под прямого и опосредованного контроля США и Великобритании.
Да, не все политики и политологи считают Китай надёжным союзником. Но важно то, что англосаксонские политики смертельно боятся стратегического союза двух великих континентальных государств — России и Китая. Это, по меньшей мере, означает, что с Западом можно торговаться и отстаивать зону российских интересов в СНГ — новой реинкарнации Российской империи.
Главной целью и задачей модернизации должно стать восстановление империи. Не преодолев распад внутренний, не преодолеем и внешний, постепенно исчезая, растворяясь на бескрайних просторах Евразии. Для физического выживания огромного государства от Калининграда до Камчатки, сохранения «русского» мира нужна новая объединяющая и мобилизующая коллективная мечта, завораживающее культурное притяжение нового имперского проекта.
В своем нынешнем, промежуточном виде, Российское государство не трансформируемо, оно так и будет до конца дрейфовать между империей и «демократическим» государством, формальной демократией и реальным авторитаризмом. Необходимо власти и интеллектуальной элите определиться с тем, кто мы, империя или национальное государство? В каком качестве мы можем эффективно развиваться и воспроизводить российское государство в историческом времени? На эти вопросы можно ответить уже сейчас. Россия сегодня де-факто является не национальным государством, но усечённым вариантом российской/советской империи.
Именно в этом противоречии между внутренне имперским характером российского государства и его «демократическим» обрамлением заключается причина недоговоренностей и странных компромиссов в текущей российской политике и государственном строительстве. Это и недостроенная вертикаль власти, изобретение «суверенной» (управляемой!) демократии, и прочие эксперименты при полном самоуправстве местных властей! Осознав, что мы по-прежнему остаёмся империей, пусть и в эпоху упадка, мы автоматически снимаем эти противоречия, получаем карт-бланш для проведения эффективной имперской политики. Более того, мы можем перейти от имперского упадка к имперскому возрождению, — периоду духовного возрождения, предшествующему новому собиранию имперских земель и народов.
Если же мы другое — с невразумительными общими целями — государство сугубо национальное, то ему многочисленные народы империи не нужны! Такое государство может только постепенно проваливаться в географию прошлого, до территории, которое оно занимало при Иване Грозном, а возможно, и при Иване Калите. Но даже такое маленькое русское европейское государство с успешными гедонистами-потребителями не сможет существовать долго: в лучшем случае ему достанется небольшая, на несколько десятилетий передышка истории, пока не придут и не разрушат потребительский рай новые варвары.
В исторических и социальных катаклизмах ХХ века мы потеряли тысячелетнее государство, люди русского языка и культуры стали разделённым народом. Но за распадом, как уже не раз бывало в нашей истории, должно последовать воссоединение. Восстановление всероссийского имперского государства — неимоверно сложный и болезненный процесс, но история великого народа всегда сложна и трагична.
Перед нами стоит задача наполнения современной жизни духовными и культурными основами тысячелетнего исторического и культурного наследия. Это живые традиции, и каждое последующее поколение даёт им свою интерпретацию, делает их эффективными и притягательными здесь и сейчас.
Новому имперскому проекту нужны не только граждане России, но и все народы «русского мира». Ведь империя — универсум, вбирающий в себя народы, традиции, религии. Каждый народ приносит в общую имперскую симфонию что-то своё, свою историческую энергию и буйство красок жизни, всё то, что питает стремление к общему делу и общей судьбе.
Сергей Назипович ГАВРОВ,
доктор философских нау