19 февраля 1861 года, 150 лет назад Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права
В течение многих лет система образования и журналистика создают иллюзорное представление об истории нашей страны, постоянно выискивая некие «тёмные стороны», примеры, которые якобы доказывают, что традиции русской государственности не могли быть сохранены в ХХ веке и они неприменимы в современности. Обличение «крепостничества» — одно из направлений этой безпрестанной агитационной работы, которая привела к тому, что оценка крепостного права многим кажется очевидной и уже не требующей никакого осмысления.
Между тем крепостное право, возникшее в России в конце XVI в., распределяло социальные роли: крестьянство содержало дворянское воинство, защищавшее его. Кроме того, оно исполняло социальную функцию власти, связанную с русским менталитетом, склонным к мечтаниям и побуждающим к странствиям. На краткий исторический период (всего два с половиной века) эта русская черта обуздывалась. Привязанность русского крестьянина к земле была необходима, ведь только так можно было удержать и сохранить хозяйственный механизм, в котором постепенно складывались условия для развития России. Свобода, о которой грезят и сегодняшние либералы, разорвала бы страну в клочья, а русский народ без сильной власти разбрёлся бы и распался. Что, собственно, мы и видим теперь, когда самые умные ищут приложения своим силам вдали от родины. Брожение излишне свободных в своём выборе людей доводит их до распада родовых связей — носителя народной памяти, основы народного самосознания. Доводит порой и до измены Родине.
Представление истории как постоянно развивающейся идеи свободы (европейская мысль эпохи Просвещения) представляется либералами нынче как ключевая и вневременная. Но идея эта охватывает лишь небольшой период истории, узкий социальный слой и крошечный даже на карте Европы регион, т. е. Францию. Она сыграла роль в крушении традиционных обществ и погрузила человечество в безпрерывные войны и революции, положившие на алтарь свободы столько жертв, сколько не было в эпохи самых страшных тираний.
Отношения зависимости, которые, согласно марксистской историософии, называются «феодальными», не были однозначно негативными. Они структурировали и стабилизировали общество, позволяя ему плодотворно развиваться. Невозможно представить себе забитого и нищего русского крестьянина в образе чудо-богатыря — суворовского солдата, пришедшего на государеву службу из крепостных. Невозможно совместить россказни об ужасах крепостничества с биографией Михайло Ломоносова.
Собственно, торопливая и непродуманная отмена крепостного права была связана с патриотическим порывом крестьянства, которое решило, что наступает новая отечественная война с Европой, и для победы над ней, высадившей свои экспедиционные корпуса в Крыму, необходимо народное ополчение.
Несообразно большое значение отмены крепостного права сформировано не фактами истории, а пропагандой. Нас целый век пытаются убедить, что имперский период истории России — это отсталость, рабство и угнетение. В действительности всё было не так или даже совсем наоборот.
Доля крепостных крестьян по отношению ко всему населению Империи — 45%, а к моменту отмены крепостного права она упала до 37%. В остзейских (прибалтийских) губерниях крепостное право было отменено ещё в 1816—1819 гг. В Сибири доля крепостных была на уровне 0,1%, в Закавказье — ниже 20%.
Значительную роль в искажении сути и роли крепостного права сыграло «народническое» направление в русской литературе, которое позднее использовалось коммунистическими идеологами, чтобы оправдать большевистский погром и представить его как волеизъявление народа. Мол, «низы не могли жить по-старому, а…». Эти мировоззренческие штампы сохраняются до сих пор.
Реальность различных форм зависимости человека от человека, приводящая к несвободе, носит совершенно иной характер, отличаясь от привитой нам ещё школой точки зрения. Например, античный период истории всегда связывают с рабством и полагают, что его крах обусловлен именно им. Между тем рабство определяло статус несамостоятельных людей и вовсе не означало, что раб был «вещью» и с ним можно было творить всё, что угодно.
В одном из диалогов Платона описывается ситуация, когда за убийство раба полноправный грек был связан хозяином его и брошен в канаву до прихода представителей власти, которые должны были расследовать преступление. Там убийца и скончался. Точно так же в России не было позволительно лишать жизни и даже обижать крестьянина. Соборное Уложение 1649 г. в случае неумышленного убийства его подвергало дворян тюремному заключению, за предумышленное убийство виновного казнили. За жестокое обращение с крестьянами Екатерина II постановила наказывать помещиков вплоть до конфискации имений.
Салтычиха, чьё имя помнят даже те, кто забыл всю русскую историю имперского периода, — пример пропагандистский. Зверства её были не типичными, а исключительными. И невозможно судить о России по отдельному случаю изуверства. Даже теперь, когда подобных ей многократно больше, чем два века назад. Эта Салтычиха, истязавшая крестьян, была лишена состояния и осуждена на пожизненный срок пребывания в подземной монастырской тюрьме. Но до сих пор вспоминая о ней, судят не этот случай зверства, а всю Царскую Россию, которая эти зверства пресекала. Примечательно, что свои преступления Салтычиха долгое время могла скрывать взятками чиновникам и покровительством влиятельных лиц, что уподобляет её некоторым современным персонажам, о которых мы знаем по «резонансным» уголовным делам.
Картины бедствия крестьян, описанные Радищевым в «Путешествии из Петербурга в Москву», — следствие помрачения рассудка автора, искажающего восприятие социальной действительности. Об этом Пушкин сказал: «Эти картины написаны пером, которое обмакнули в желчь. Им противостоят другие картины, на которых “следы довольства и труда”». Пушкин писал о русской деревне: «Повинности вообще не тягостны. Подушная платится мiром; барщина определена законом; оброк не разорителен (кроме как в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности усиливает и раздражает корыстолюбие владельцев)… Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак бедности».
Суть проблем, связанных с крепостной зависимостью, отразилась в безсмертной поэме Гоголя «Мёртвые души». Страдания крестьянина наступали только тогда и там, где помещик лишался рассудка. Самые несчастные крестьяне — у Плюшкина. Фантазёрство Манилова лишало его крестьян чувства ответственности, хозяйство приходило в упадок. А не блещущий человеколюбием Собакевич, напротив, гордился добротностью своих крестьян и своего хозяйства.
Ощущение кризиса в вопросе о крепостном праве преследовало властные и общественные круги России с начала XIX века. Но реформы откладывались по двум причинам: после восстания декабристов стало ясно, что предоставление более широких прав личности чревато революционным взрывом и распадом государства, а попытка обязать землевладельцев большей ответственностью за положение крестьян чревата государственным переворотом.
Фактически перед русским государством стояла проблема становления современного общества, в котором необходима гражданская солидарность нации и сотрудничество между различными социальными слоями. С одной стороны, нужно было время, чтобы научить крестьянство самостоятельной жизни, без помощи государства и помещика. С другой стороны, нужно было превратить помещика из нахлебника и самодура в предпринимателя. Ни того, ни другого тогда несвоевременная отмена крепостного права не обеспечила, потому что проводилась исходя не из государственной необходимости, а из стремления следовать прогрессивным тенденциям Европы.
Западнические фантазии породили движение «шестидесятников» —«образованцев» (по Солженицыну), не верующих в Бога и ненавидящих Россию. Из нигилистов и бездушных рационалистов, описанных Тургеневым в «Отцах и детях», выросли террористы, чья ненависть к России сочеталась со страстью к абстрактной свободе. «Бесы», описанные Достоевским, — тип людей, едва коснувшихся образования и получивших вместе с ним яд западничества, составленный из иллюзий, фобий и развитой из того и другого логики. До сей поры есть такие люди, они считают, что имеют право безнаказанно клеветать на Россию и желать её уничтожения.
Государь Александр II не случайно назван прогрессистами «Освободителем». Не случайно он из всех Великих русских Государей почитается сегодняшними либералами. Ведь они в отмене крепостного права видят событие более важное, чем само существование России! У них принцип: свобода превыше Родины.
Прославление «освобождения крестьян» совершенно не согласуется с результатами реформы. Планируемое в различных правительственных кабинетах постепенное освобождение крестьян с созданием гарантий стабильности сельского производства и сохранением прочности государственных устоев не состоялось. Характер хозяйствования в большинстве случаев не изменился. Выкупные платежи тяжким бременем легли на плечи крестьян. Праздность помещичьего существования осталась на прежнем уровне.
Судьба России зависела вовсе не от формального статуса крестьянина, а от применения достижений промышленной эволюции на селе. Разложению аристократии отменой крепостного права не было поставлено никакого предела. Можно сказать, что оно не запоздало, а опередило события на 20—30 лет.
Сегодня, как и полтораста лет назад, тайна господства одних людей и подчинение им других покрывается формально провозглашёнными правами и свободами. Отношения власти и иерархия зависимостей, структурирующее общество и создающее основу государственности, могут быть и вовсе уничтожены, если пустые декларации о свободе, проникшие в правовую систему и доминирующие ныне в публицистике, будут поняты народом буквально и не уравновесятся традицией.
Андрей Николаевич САВЕЛЬЕВ