12 декабря у входа в общежитие Ростовского государственного строительного университета (РГСУ) примерно двухтысячный хор участников митинга скандировал: «Власть против народа!». Были и другие лозунги («Нет кавказскому фашизму!» и др.), но на меня лично самое сильное впечатление произвел именно этот.
Визуальная картинка демонстрировала справедливость этого слогана: представители власти стояли по одну сторону, прижавшись к входу в студенческую общагу, и боязливо наблюдали народ, который отнюдь не безмолвствовал. Жалкое зрелище: чиновники областной администрации, представители официального казачества, ректората РГСУ и ингушской диаспоры жались поближе к входу. Две стороны говорили буквально на разных языках: одни – о толерантности и недопущении разжигания, другие – о том, что убивают наших детей. Чиновники лепетали какие-то абсурдные и циничные в той ситуации фразы о России – многонациональном государстве, толерантности и, конечно же, справедливом расследовании убийства. В ответ – затыкали рты: «Раньше нужно было говорить!». И словно по секундомеру выверенные речевки.
Потом скажут о хорошей организации, срежисированности акции. Что, по мнению критиков, должно обратить внимание на не стихийный характер митинга и последующего «марша русских». Все это так. Организация – причем высокого уровня, действительно была. Но подготовлялась она подпольно, используя возможности Интернета и технологии флэш-моба. А люди, в руках у которых аппарат государственной власти, стояли и жались поближе к спасительным дверям общежития, боясь своего народа. Даже микрофон или громкоговоритель власть не могла (или не хотела?) организовать. Отчего говорившие чиновники еще менее походили на власть имеющих.
События в Ростове продемонстрировали системный кризис взаимоотношений власти и общества во всей России. Кавказский фактор стал лишь фактором раздражения. Более глубинная причина – нежелание власти слышать собственный народ. Но причина, на мой взгляд, корневая – атомизация русского и всего российского общества. Что, правда, в свою очередь является следствием либеральных реформ. А если рассматривать явление в более широком историческом контексте – итог модернизации и вестернизации нашего общества начиная с реформ Александра II.
Следование передовым социальным учениям Запада привело в итоге к распаду традиционных социальных связей. Власти же легче работать с разобщенным НАСЕЛЕНИЕМ, чем со структурированным НАРОДОМ. Поэтому ссылки на исторические корни носят условный характер и не снимают вопросов пересмотра политической системы.
Вкратце об истории убийства и реакции русского большинства.
19-летний студент второго курса РГСУ, уроженец одной из станиц Семикаракорского района Ростовской области Максим Сычев 27 ноября скончался от гематомы мозга. Смерть наступила в результате избиения. Версия, которую проталкивает ингушская сторона – якобы, в результате несчастного случая. Молодые студенты-де поссорились на бытовой почве. Один из них, 16-летний (!) Хасбулат Мархиев чуть не подрасчитал силы и провел, как утверждает предварительное расследование, «борцовский прием», который через несколько дней привел к смерти Максима. Конечно же, никакого конфликта на межнациональной почве: эта версия с негодованием отвергается полномочным представителем президента Ингушетии в Ростовской области Магомедом Дарсиговым, с нелегкой руки какой-то ростовской журналистки названным «персоной недели». Дарсигов просит учесть (в том числе, при вынесении приговора), что подозреваемый сам сдался милиции и признал вину. Вот что говорит сам Дарсигов об обстоятельствах «сдачи властям»:
“Это произошло в субботу вечером, 11 декабря. Ему (подозреваемому) всего 16 лет, и он был очень испуган. Я сам отвез его в милицию, и он там все рассказал, это считается явкой с повинной. Что касается самого конфликта. Камеры наблюдения зафиксировали, что 22 ноября Сычев ждал встречи с ним. Между ним и Максимом Сычевым произошел конфликт не на межнациональной, а на бытовой почве. Смерть – трагедия для каждой семьи, и, поверьте, мы очень переживаем из-за произошедшего. Однако пусть во всем объективно разберутся следствие и суд. О характере травмы говорит то обстоятельство, что Максим умер через несколько дней”.
Лучшая оборона – нападение. И ростовская журналистка начинивает интервью с Даргсиговым с вопроса: «Магомед Бесланович, каковы Ваши основные претензии к ростовским СМИ, которые занимались освещением трагических событий в РГСУ, связанных с убийством Максима Сычева?».
Как говорится, без комментариев. В большом интервью – НИ СЛОВА ИЗВИНЕНИЯ за случившееся. А происшедшее – не индивидуальная вина одного отморозка, а коллективная ответственность, как минимум, части студенческой ингушской общины.
Несколько вопросов остаются без ответа:
1.Почему для того, чтобы явиться с повинной, подозреваемому понадобилось столь длительное время? И сделано это было тогда, когда стало очевидно, что акция протеста вопреки действиям руководства РГСУ все равно состоится.
2.Все это время подозреваемый где-то скрывался, возможно, находился на связи с тем же Дарсиговым. Получается, они покрывали убийцу?
3.Самый главный вопрос: действительно ли убийцей является Хасбулат Мархиев, как тот сам признался в милиции? Есть серьезные основания полагать, что нет.
В ростовских блогах проходила в большом количестве информация студентов, живущих в общежитии РГСУ. На вечере памяти Максима куратор его группы эти сведения частично были подтверждены. Оказалось, что Максима Сычева изначально подселили в комнату к трем студентам-ингушам. Они регулярно издевались над ним, были и избиения. Для студента, занятого лишь учебой, серьезно увлеченного творчеством (Максим работал над проектом храма) не дело драться с «отборной шпаной». Потом окажется, что студенты из Ингушетии регулярно пропускали занятия и задним числом были отчислены (по настоянию Дарсигова) за пропуски. Говоря логически, спасены от следствия. По просьбе Максима его переселили в комнату к русским студентам, но в той же секции. Что не избавляло ни от регулярных избиений, ни от издевательств со стороны юных джигитов. При молчании соседей по общежитию и наплевательскому отношению ректората. Но вечером 22 ноября Максима Сычева вызвали «на разборку». По изображениям камер наружно наблюдения, утверждают блоггеры, видно, что Максим уходил от общежития в сопровождении более чем одного сопровождающего.
Логичным будет предположить, что в тот вечер (как и многократно ранее) имело место ГРУППОВОЕ избиение чем-то не понравившегося студентам-ингушам русского парня. Теперь вопрос к следствию: сколько грозит этим ублюдкам, если будет доказан факт предумышленного убийства на НАЦИОНАЛЬНОЙ почве, совершенное более, чем одним человеком? И вот здесь появляется удобная версия о «напуганном» 16-летнем мальчике-сироте Хасбулат Мархиев. Которого, по всей видимости, выбрали по причине его юных лет и отсутствия за его спиной влиятельных родственников более старшие товарищи. Полпред Дарсигов покрыл своим авторитетом эту версию.
А теперь о последовавшей реакции.
Сразу же после смерти Максима в ростовской блогосфере решили организовать акцию памяти погибшего студента. Руководство РГСУ и областные власти в лице министра образования Ростовской области И. Гуськова, по информации блоггеров, пытались воспрепятствовать этому.
Но когда стало очевидным, что негодования студенческого сообщества не сдержать, чиновники от высшей школы решили принять участие в акции, а лучше, возглавить ее. Насколько у них это не получилось – сказано выше. Но народ не удовлетворился выражением общественного презрения представителям власти. В течение получаса студенты возлагали цветы и ставили свечи, священник читал молитвы. А затем большая часть собравшихся стройной колонной двинулась по центральной части города, скандируя лозунги. Милиция несколько раз вынуждена была перекрывать проезжую часть. Омоновцы тщетно пытались остановить идущих, выставляя живые щиты. До разгона толпы дело не дошло. Большинство из протестующих вели себя вполне пристойно. Никто из участников процессии не был задержан, и она завершилась на центральной площади, где первому вице-губернатору Сергею Горбаню был передан список с требованиями митингующих. Интересы ростовского общества представляла инициативная группа – образец самоорганизации русского населения.
Все участники шествия отмечают скоординированную работу милиции и адекватное и гибкое поведение нового милицейского начальника Алексея Лапина и вице-губернатора Сергея Горбаня, который принял участие в пешем марше. Это единственный вероятно, случай подобного рода. Адекватное ситуации поведение чиновников такого высокого уровня, их согласие вести переговоры на равных, безусловно, предотвратило столкновения подобные московским. Точнее, в отличие от Москвы в Ростове это переросло бы в настоящее столкновение со множеством смертей и изгнанием за пределы города отдельных национальных общин. Подобные прецеденты уже случались: к примеру, в Новочеркасске подобное происходило в отношении чеченской общины. К счастью, повторения подобных событий не произошло.
Процесс переговоров не закончился 12-м декабря. Как заявил на пресс-конференции первый заместитель губернатора Сергей Горбань, требования молодежи, которые были озвучены на Театральной площади в минувшее воскресенье, администрацией области услышаны. Уже последовали первые решения: сняты с должностей ректор и комендант общежития РГСУ, по некоторым сведениям, ряд других чиновников. На улицах города запретили танцевать лезгинку (!), проводятся рейды по студенческим общежитиям города. Прошла информация о готовящемся отчислении 70% студентов из Ингушетии по причине регулярных пропусков занятий.
Это правильные, но все же единичные решения. За которыми пока не видно системной работы и концептуальных изменений в сфере социальной политики. Произошедшее как нарыв вскрыло социальную болезнь постсоветского российского общества – распад социальных связей и нарушение диалога между властью и обществом. Охаиваемая советская система при всех ее издержках обладала и механизмами двусторонней социальной связи. Любой, малый и даже самый большой руководитель, мог бы жестоко поплатиться за инцидент подобного рода. Да и общество, структурированное в трудовые коллективы, не представляло тогда атомизированной массы. И способно было постоять за себя, сказав порой очень громко недовольство власти.
Что же происходит сейчас? Общество дезорганизовано, особенно русское большинство. И поэтому становится легкой добычей этнической преступности и даже сбитых в шайки отморозков вроде убийц Максима Сычева. Единственный выход – не улучшение работы правоохранительной системы (что само по себе, конечно, очень важно), а структурирование русского и всего российского гражданского общества. Создание больших и малых коммун по профессиональному, территориальному и иным принципам. Иначе никакая милиция не спасет. Если бы Максиму на помощь во время пришли другие русские студенты, если бы студенчество РГСУ представляло бы собой спаянную группу – смелость джигитов улетучилась бы мгновенно.
На наших глазах рождается русское гражданское общество. Толчком послужили события трагические. Но именно они заставляют объединяться русских в единое целое. И тогда этот поток народного единства трудно остановить.
Легче всего обвинить русских ребят, вышедших на акцию 12 декабря, в фашизме (звучали и такие обвинения!) и рассматривать процесс в конспирологическом ключе. Но акция – ни что иное, как затянувшаяся по времени работа по самоорганизации русского большинства. А без самоорганизации русских как структурного ядра российского общества будет дискомфортно и малым народам России.
Но и мы, русские, должны помнить, что как державоструктурирующий народ несем ответственность за все народы страны. Если эта простая формула найдет понимание и у русских, и у других народов России, мы действительно будем едины.
Александр ИВАНОВ (Ростов-на-Дону)
http://otchizna.su/future/2841