Константин Сергеевич Аксаков занимает особое место в русской культуре. Он соединил в себе блестящее европейское образование с преданностью русской культуре и православной вере. Этот чистый душой богатырь сочетал в своей душе парадоксальные крайности
†20 декабря 1860 года, 150 лет назад скончался писатель-публицист, историк, философ, поэт Константин Сергеевич Аксаков
Его предки по линии отца, известного писателя С.Т.Аксакова, из знатного рода варяга Шимона, а по линии матери — из рода пророка Магомета. По мнению некоторых исследователей, Константин Сергеевич был одним из главных прототипов образа Пьера Безухова в романе «Война и мiр».
В трагическом ХХ веке К.С.Аксакова вспоминали редко, но зато незаурядные личности. В своих пламенных проповедях к пастве в годы революции и гражданской войны вспоминал братьев Аксаковых Ивана и Константина епископ Уфимский и Мензелинский Андрей (в мiру — князь А.Ухтомский). Доклад о лингвистической философии К.С.Аксакова стал последним перед арестом и ссылкой знаменитого философа А.Ф.Лосева. В XXI веке известный английский драматург Том Стоппард создал сценический образ Константина Сергеевича в своей пьесе о русской интеллигенции XIX века «Берег Утопии».
В серии «Русская цивилизация» в 2009 году вышла книга основных трудов К.С.Аксакова «Государство и народ». Не забывают его и на малой родине в Оренбуржье. В мемориальном доме-музее С.Т.Аксакова в Уфе постоянно обновляются и дополняются экспозиции, посвящённые этому необыкновенному человеку.
При всех режимах в нашей стране К.С.Аксаков был неугоден властям своей неуклонной приверженностью к Православию. Его обширное творческое наследие так и не издано в полном объёме. Некоторые сочинения его не переиздавались с середины XIX века. Они практически недоступны не только для простых читателей, но и для специалистов. В день 150-летия со дня смерти его хочется напомнить нашим соотечественникам, особенно молодёжи, о заслугах несправедливо забытого писателя, критика, историка, философа и лингвиста Константина Сергеевича Аксакова.
Родившийся в большой и дружной семье писателя С.Т.Аксакова, Константин свои ранние годы провёл в отцовских имениях Аксаково и Надеждино, впитав в себя с детских лет русский патриархальный уклад, ставший для него со временем идеалом социального устройства, воспитавший в нём богатыря русского православного духа. Получив блестящее гуманитарное образование в Московском университете, К.С.Аксаков ещё первокурсником вошёл в кружок Н.В.Станкевича, где приобщился и к немецкой классической философии. Но он пытался соединить философию Гегеля с русскими традициями.
Совершив летом 1838 года путешествие по Германии и Швейцарии, К.С.Аксаков укрепился в своём убеждении: Европа исчерпала свой духовный потенциал и русский народ ждёт великое будущее. Последующие 22 года до самой своей смерти К.Аксаков провёл в кругу семьи, живя напряжённой духовной жизнью.
Смерть отца, которого он боготворил и с которым почти не расставался, ввергла Константина Сергеевича в тоску. Он тяжело заболел и скончался вскоре на греческом острове Зант, куда родные привезли его лечиться.
Подход Аксакова к русскому языку в его работах по лингвистике был многоплановым — и научным, и художественно страстным. Он был убеждён в «богатырских» перспективах русского языка. К.С.Аксаков полагал, что материалистически ориентированной науке не по силам познать природу слова, поскольку в ней вовсе отвергается дух, и жизнь, смысл её становятся непонятны.
Большой общественный резонанс вызвала полемика К.С.Аксакова с В.Г.Белинским по поводу поэмы «Мёртвые души» Н.В.Гоголя. К.Аксаков видел в этом произведении эпопею, созерцание, которое было присуще Гомеру. Этот тезис оспорил Белинский, утверждавший, что в поэме Гоголя объективность изображения сочетается с субъективностью авторского отношения к действительности, юмором. В ответном «Объяснении…» К.С.Аксаков писал, что на современном этапе развития общества «эпическое созерцание» неизбежно выражено с особым юмором, который «связует субъект и действительность». А Белинский заявил, что в современной России «эпическое созерцание» противоестественно. Из этого спора вырос публичный спор так называемых западников и славянофилов.
К.С.Аксаков был одним из самых ярких и последовательных славянофилов, ратовавших за отмену крепостного права, преобразование государственного аппарата и изменение системы общественного устройства России. Он принадлежал к той немногочисленной группе русских мыслителей, которые видели будущее своей страны не в слепом копировании иноземных новшеств, а в возвращении идейных вождей народа из высшего общества и интеллигенции к Православию, древней славянской общине и патриархальному быту.
По мнению Аксакова, всякое стремление народа к власти, участию в политической жизни отвлекает от внутреннего духовного пути. В качестве наглядного примера К.С.Аксаков вспоминал реформы Петра I, создавшего мощную державу с просвещённым правящим классом, глубоко чуждым остальному народу, и тем самым на целые столетия расколов её. «Чем долее будет продолжаться Петровская правительственная система…, система столь противоположная Русскому народу, вторгающаяся в общественную свободу жизни, стесняющая свободу духа, мысли, мнения, и делающая из подданного — раба, — пророчески предупреждал К.Аксаков Александра II, — тем более будут входить в Россию чуждые начала; тем более людей будет отставать от народной русской почвы, тем более будут колебаться основы Русской земли, — тем грознее будут революционные попытки, которые сокрушат наконец Россию, и она перестанет быть Россией».
Глубокой внутренней язвой России, требующей особых усилий для исцеления, К.С.Аксаков считал крепостное право. Опасность социального рабства для русского общества он видел в том, что оно во все времена было причиной бунта и общественных потрясений. «Мы видели, — писал он, — как с чувством рабским, которое порождает власть правительственная, входящая в самую жизнь человека, — как с этим рабским чувством соединяется чувство бунтовщика, ибо раб не видит рубежа между собою и правительством, который видит человек свободный, живущий внутреннею самостоятельною жизнью; раб видит только одну разницу между собою и правительством: он угнетён, а правительство угнетает; низкая подлость всякую минуту готова перейти в наглую дерзость; рабы сегодня — бунтовщики завтра; из цепей рабства куются безпощадные ножи бунта».
Единственный стабилизирующий фактор, удерживавший Россию на краю революции, К.С.Аксаков видел в патриархальных традициях. «Россия держится долго потому, — писал он, — что ещё не исчезла её внутренняя, долговечная сила, постоянно ослабляемая и уничтожаемая; потому, что ещё не исчезла в ней допетровская Россия». Сила этих традиций, по мнению К.С.Аксакова, состояла в том, что они многие столетия поддерживали высокий нравственный уровень в обществе, не позволяя возобладать в душах людей разрушительным низменным инстинктам. Как только в России была подорвана «вера отцов», страну охватили всеобщая ложь, недоверие и воровство, которые невозможно было искоренить никакими экономическими и юридическими реформами. «Всё зло происходит главнейшим образом от угнетательной системы нашего правительства, угнетательной относительно свободы жизни, свободы мнения, свободы нравственной, — писал К.С.Аксаков Царю, — ибо на свободу политическую и притязаний в России нет. … Лишённый нравственных сил человек становится бездушен и, с инстинктивной хитростью, где может — грабит, ворует, плутует». К сожалению, «Записка» К.С.Аксакова Александру II была известна лишь узкому кругу лиц и не повлияла на ход истории.
В своей последней, неоконченной статье «Рабство и свобода» (1860) он предостерегает современных ему и будущих реформаторов от самообмана: «Как часто там, где думают видеть свободу, там нет свободы, и где думают избежать рабства, там-то и утопают в нём». К.С.Аксаков, как и другие славянофилы, протестуя против внешнего социального гнёта, видел зло не там, где его либеральные современники: «Рабство живёт внутри человека, в духе; рабство тогда, когда на это есть согласие моей воли».
К.С.Аксаков оценивает деятельность В.Г.Белинского по освобождению русского общества от пут косных традиций как иллюстрацию понятия «рабство». Модернизируя «отсталое», как им казалось, русское общество по рецептам просвещённого Запада, Белинский и близкие ему западники утверждали в России новых идолов, не освободив по-настоящему прежних рабов. Славянофилы, глядя в прошлое, видели глубже душу русского человека и были правы в том, о чём писал в своём завещании К.С.Аксаков: «Желая выйти из очевидного рабства — деспотизма, — не впадите в рабство истинное — свободу. Освобождение от рабства совершается не через устранение предметов рабства. Если не будет предметов рабства, но чувство рабства останется, то сейчас же явится, вместо разрушенного, новый предмет поклонения, и человек будет опять рабом не того, так другого. Переменится лишь предмет поклонения».
В статье К.С.Аксакова «О современном человеке», опубликованной лишь после его смерти в 1876 году, личность представляет собой «полное отсутствие нравственной воли, страшное изобилие фраз, иногда горячий ум и всегда холодное сердце». Это ведь и о нас тоже, не правда ли? Духовное обновление и подвижничество, выход к народной нравственной правде — вот выход из рабства, который предлагает К.С.Аксаков современному человечеству. На новом витке истории он возвратился к исканию духовного подвига, запечатлённого житийной литературой: «Не одна нужда взаимной помощи, не одна выгода и расчёт соединяют людей в одно общество… Эта причина — потребность согласия…Всё мiроздание носит на себе печать гармонии и согласия; но природа безсознательна и только намекает на высшее духовное согласие. …Сознательному человеку предоставляется самому исполнить свободный и потому высший подвиг: образовать духовный хор, где утоляется яд личного эгоизма и исцеляется ненасытная, всепоглощающая жажда личности, — это жажда греха. Этот подвиг совершается силою и делом любви».
Как пишет Е.И.Анненкова, «…аскетическое обособление Аксакова от реального крестьянского мiра и давало ему возможность видеть самый “принцип”, а не исторически сложную, далеко не безупречную жизнь; это и позволяло ему понимать то русское воззрение, которое, при всех исторических трансформациях жизни, сберегалось в глубинах национального духа».
Пережив душевное потрясение в личной жизни в конце 30-х годов и отшлифовав свой ум гегелевской логикой, К.С.Аксаков сломал свое эгоистичное «я», одолев себя и как бы приобретя право категорического суда над другими. Как пишет современный исследователь В.А.Котельников, «играя, человек раздвигает пределы своего природного и социального существования, он осуществляет свою свободу — свободу человека телесного и человека душевного по преимуществу. Однако христианская антропология знает, сверх того, человека духовного… На горних высотах духа уже нет места игре — там всё абсолютно серьёзно».
Аскетизму религиозных фанатиков, видящих в земном существовании лишь промежуточный этап для подготовки к смерти, и гедонизму либеральных мыслителей, отвергающих традиционную мораль и прокладывающих дорогу будущей всеразрушающей вседозволенности, Константин Сергеевич противопоставлял серьёзность в вопросах веры и чистую радость земного веселья жизни. Одним из первых он понял: европейская культура не постигла истинной любви. А не постигнув любви к жизни, невозможно постигнуть и любви к Богу.
Богатырский подвиг К.С.Аксакова в том, что он одним из первых в отечественной культуре проповедовал грех «гордости просвещенья», равнодушия и презрения к своему Отечеству и народу, непреходящую ценность православной веры и веселия чистой жизни, радость приобщения к которой помогала нам преодолевать самые тяжёлые удары судьбы.
В 1930 году при разрушении московского Симонова монастыря был уничтожен семейный склеп Аксаковых. Прах Сергея Тимофеевича и Константина Сергеевича усилиями энтузиастов перенесён и покоится ныне на Новодевичьем кладбище в окружении захоронений близких друзей: Н.В.Гоголя, А.С.Хомякова, Н.М.Языкова.
В завершение почитайте стихи К.С.Аксакова, и всё поймёте:
«Блажен, чей дух ни пир, ни келья
Не могут возмутить до дна;
Кому источником веселья –
Души прекрасной глубина.
Кто света путь оставил зыбкий,
Как лебедь бел, — и сохранил
Всю прелесть чистую улыбки,
И стройный хор душевных сил».
Пётр Ильич ФЁДОРОВ,
член Аксаковского фонда,
зав. библиографическим отделом библиотеки
Башкирского государственного педагогического
университета им. М.Акмуллы