4 ноября — День народного единства
Как Россия полу-Европа, полу-Азия, так Польша — полу-Европа, полу-Россия. В Германии русского человека тошнит от «орднунга» (порядка), в России порой наблюдаешь такое запустение, что ещё больше тошно становится. А в Польше приятное смешение безпорядка и порядка, ухоженности и небрежности. Приятно приехать туда, увидеть, что, в общем-то, к тебе относятся как к любому другому иностранцу, — с уважением, без ненависти.
Даже в последнее время, когда в средствах массовой информации чуть ли не ежедневно сообщалось о том, какую враждебную позицию по отношению к нам занимает Польша, у русского народа не сложилось устойчивого понятия о том, что поляки — наши враги. А вот каждый поляк с детства знает, как один из незыблемых законов мироздания, что Россия — враг. Да, сейчас в лицо нам никто в Польше не скажет ничего враждебного, если не зацепить. Но...
Гуляя по краковскому Вавелю, я в мае этого года услышал, как польский экскурсовод говорил по-английски туристам из Европы:
— Весь мiр должен знать о геноциде поляков со стороны русских. В Катыни в 1940 году русские со свойственной им звериной жестокостью уничтожили 100 тысяч польских солдат и офицеров, цвет польской армии.
Я вздрогнул. Спорить с экскурсоводом не стал, потому что тот бы сразу сказал, что я русский, и туристам «всё было бы понятно». Но мне стало очень неуютно в прекрасном и уютном Вавеле. Ведь известно, что в Катыни и других местах расстрелов было уничтожено не 100, а 20 тысяч. Тоже, конечно, много, но зачем же в пять раз преувеличивать? Значит, они продолжают лепить из нас образ жестокого и безчеловечного врага. Обидно! А мне так нравится в Польше и так нравятся поляки!
Русские всегда хотели дружить с западными славянами. Я и мои сверстники выросли под фильм «Четыре танкиста и собака», я всегда был уверен, что поляки — наши самые дорогие братья. И как-то не очень принято было вспоминать про события Смутного времени, про подавление польских восстаний, про поход Тухачевского. А уж про Катынь мы знали только то, что расстрел польских военных произвели фашисты. А теперь даже праздник появился, приуроченный к изгнанию поляков из Москвы в 1612 году. В советское время такое было невозможно.
4 ноября как день освобождения Москвы от польских интервентов — дата условная. Вообще-то это день празднования Казанской иконе Божией Матери — 22 октября по юлианскому календарю. 22 октября 1612 года полки Пожарского и Трубецкого захватили не Кремль, а Китай-город. В Кремле поляки сдались через несколько дней. Основное сопротивление врагов было подавлено. Русские православные воины, помолившись Казанской иконе, проявив единодушие, разгромили захватчиков. Плечом к плечу с русскими сражались татары, чуваши, коми, марийцы и другие народы Поволжья. Заодно с поляками воевали украинцы, немцы, венгры, шведы.
Введение этого праздника я приветствовал. Правильно сделали и то, что упразднили день 7 ноября, праздник в честь революции, открывшей в России эпоху страшного истребления русского народа и других народов бывшей Российской Империи, революции, носившей откровенно антихристианский характер, что сказалось в убийствах монахов и священников, разорении храмов.
«4 ноября — это официальный праздник согласия и примирения, а не праздник независимости, поэтому в выборе даты важно было определить не день окончательной победы над врагом, а день единения народа, благодаря которому и стало возможным изгнание захватчиков», — говорилось в одном из пояснений к установлению праздника.
Логично было бы пойти дальше — установить праздник и в честь изгнания из Москвы французов. И не надо говорить, что у нас и без того много выходных. Американцы празднуют столько же, сколько и мы, французы на три дня больше, в Австрии выходными днями являются все крупные христианские праздники, и они отдыхают вдвое больше нас. А вот новогодние каникулы давно пора урезать.
Победу в Отечественной войне 1812 года над Францией в России отмечали вместе с Рождеством Христовым как общенациональный праздник вплоть до начала XX века, когда создалась коалиция с Францией и Англией и Государь Николай Александрович решил сделать французам поблажку, отменил торжество. Но победа, одержанная русскими людьми над могущественным Наполеоном, — это куда большее достижение, чем победа российских футболистов над сборной Франции в Париже несколько лет назад. Изгнание «двунадеся-ти языков» из священных пределов Отечества спасло Россию от разорения, от безчестия, растления. Это был великий подвиг всего народа. Такой же важный в нашей истории, как освобождение Москвы в 1612 году.
Днём памяти 1812 года мог бы сейчас стать день Бородинского сражения — 8 сентября. К тому же 8 сентября — день Владимирской иконы Богоматери, установленный в память о спасении Москвы от нашествия Тамерлана в 1395 году. Всё в русской истории не случайно, всё так или иначе связано с Православием. А окончательное изгнание французов и прочих европейцев из России в 1812 году произошло в русское Рождество!
Праздник Казанской иконе Божией Матери сверкнул и в том 1812 году. Именно в этот день произошло Вяземское сражение — первое, в котором наполеоновские войска потерпели сокрушительный разгром.
Как известно, говорить о нашей победе в Бородинской битве можно лишь с точки зрения духовной. По военным законам победителем считается тот, за кем осталось поле битвы. А оно, увы, осталось за французами, и Бородинское сражение считается во Франции одной из главных побед Наполеона. Французы называют его сражением за Москву.
Вяземское же сражение по всем законам является нашей полной победой. Войска Милорадовича и Платова разгромили четыре корпуса генерала Даву, и потери французов оказались в четыре раза больше, чем наши.
Так что, у меня нет никаких причин сомневаться в том, что праздник Казанской иконе Богородицы полностью заслуживает статуса общенационального. И я не разделяю точки зрения тех, кто уже привык спрашивать про 12 июня и 4 ноября: «А что мы, собственно, празднуем?» Обычно это люди, обидевшиеся на отмену дня «великой октябрьской революции».
Нет возражений у меня и по поводу того, что одновременно с Казанской иконой поминают в этот день изгнание из Москвы поляков. Они пришли тогда на Русь вовсе не для того, чтобы помочь нам справиться с внутренними распрями и преодолеть тяжёлое Смутное время. И если говорить о звериной жестокости, то они её проявляли на Руси, не стесняясь.
Страшные времена как нельзя лучше проявляют, сколько в человечестве христиан, а сколько отставших в своём развитии полулюдей-полузверей. Таким было Смутное время начала XVII столетия. И в русской среде выявилось несметное количество изуверов, и гости с Запада пришли к нам поучаствовать в жестоких кровавых играх. Попрали все нормы человеческого поведения. В освобождённом Кремле русские обнаружили бочки с засоленными частями человеческих тел — наши милые европейцы дошли до людоедства!
Так почему бы нам не праздновать как день национального единства то событие, которому скоро исполнится 400 лет? Ведь тогда русские, наконец, объединились, забыли распри и исторгли из Кремля, — сердца Москвы и России, не просто захватчиков — людоедов!
Нелишне добавить к этому празднику ещё одно событие, о котором с благодарностью и благоговением следует вспоминать. Именно в первых числах ноября 1480 года произошло изгнание могущественной армии хана Ахмата от берегов Угры. Всю осень продолжалось знаменитое Стояние русских и татар на Угре, во время которого всё-таки произошло несколько сражений и русские впервые показали ордынцам мощь своей артиллерии, созданной под руководством итальянца Аристотеля Фьораванти. Видя неизбежность своего поражения, Ахмат стал вести переговоры, пытаясь склонить Великого князя Ивана III к тому, чтобы тот выплатил задержанную им дань в Орду и был за то прощён. Среди множества людей Великого князя, занимающихся посольскими делами, Иван Фёдорович Товарков-Пушкин был знаменит тем, что умел вести долгие и безплодные переговоры, необходимые в том случае, когда нужно выиграть время. Ему-то и было поручено заняться ведением бесед с Ахматом. Свою миссию Иван Фёдорович выполнил с блеском.
В последних числах октября ударили ранние морозы, Угру сковало льдом. Морозы, которых Государь Иван III всю осень ждал с таким волнением, страхом и опаскою, продолжали усиливаться день ото дня. Уже деревья начали трещать от них, а по утрам рассветное солнце слепило глаза, отражаясь в свежей серебряной пороше. Кончился октябрь, кончилась, не дождавшись декабря, осень, кончилось и стояние на Угре. Все войска русские отведены были поначалу к Кременцу, а затем — ещё дальше, к Боровску, к берегам реки Протвы, выстроились на огромном рубеже — полукругом, выгнутом к югу, длиною в добрых 200 вёрст: в Рузе стоял брат Ивана III Борис; южнее, в обещанном ему Можайске — другой брат Андрей Горяй с воеводой Акинфовым; в Верее — двоюродный дядя государев, Михаил Андреевич Верейский, с воеводою Образцом; в Боровске — Великий князь с самыми близкими ему друзьями и воеводами; далее дута шла на восток, здесь от Боровска до Серпухова на левом берегу Протвы выстроили свои полки воеводы Щеня, Хрипун, Холм-ский, Беззубцев, Руно, Александр Оболенский и Русалка; наконец, далее, по левобережью Оки от Серпухова до Коломны протянулись оборонные порядки Ивана Ивановича Младого, касимовских царевичей, Оболенского-Нагого и Петра Челяднина, а в самой Коломне сидел со своей заставой коломенский воевода Яков Захарьин-Кошкин.
В первых числах ноября в Боровске состоялся знаменитый приём послов от Ахмата, во время которого Иван III порвал и потоптал ногами ханскую басму — грамоту с ультиматумом. Узнав о такой неслыханной дерзости, Ахмат не только разъярился, но и испугался. Вскоре он отдал приказ уходить. Решение его было таково: вернуться в Ахмат-Сарай, усилить войско и через пару лет вновь идти на Москву. Этому плану не суждено было воплотиться — вернувшись в Орду, Ахмат вскоре был убит заговорщиками.
В этом году исполняется 530 лет со времени великого события, благодаря которому Русь стала независимой. Так что праздник 4 ноября обязан обрести ещё большее значение. Он-то и должен полноправно стать Днём независимости России, потому что дважды в первых числах ноября она обретала независимость — в 1б12-м, когда из Кремля были изгнаны польские интервенты, и морозным ноябрем 1480 года, через 100 лет после Куликовской битвы. Тогда, 530 лет тому назад, хан Ахмат ушёл с берегов Угры, Русь перестала быть золотоордынской данницей, кончилась наша зависимость от ханов. Теперь Великий князь московский стал именоваться Самодержцем, — т.е. Государем независимого Царства, и слово «самодержавие» употреблялось в смысле «независимость». Ивана III благодарные потомки прозвали Великим.
Освобождение Москвы от иноземцев в начале ноября 1612 года стало началом возрождения Отечества нашего, пережившего страшные, неимоверно тяжёлые годы Смутного времени. Отсюда началось восхождение русской государственности к сияющим имперским вершинам.
Оба эти события прекрасно соединяются в праздновании 4 ноября чудотворной иконе Казанской Божией Матери и Дня народного единства.
Александр Юрьевич СЕГЕНЬ