Как совершают первый прыжок с парашютом? Кто-то закрывает глаза—и как в омут с головой. Иные что-то шепчут про себя. Для нового пополнения крылатой гвардии земля — враждебная стихия: там противник. (В «горячих точках» он самый что ни на есть реальный).
А для начала надо элементарно приземлиться: не разбиться и ногу не подвернуть. Тому, кто прыгнул в первый раз, вручают нагрудный значок. Со словами: «Вот ты и крещён небом».
А до неба нам далеко! Как идут к Богу? Путь долог, даже если для многих начинается он с младенчества, с купели Крещения.
О собственном перерождении целую историю может рассказать подполковник запаса Вячеслав Зикунков. Позади у него — 28 календарных лет в строю, пять гарнизонов. На счету — 128 учебно-тренировочных и боевых прыжков. Службу в. парашютно-десантном полку ВДВ, в должности замкомроты по политчасти он начал после окончания Новосибирского военно-политического училища.
— Сам молитву не творил, — говорит он. — А у подчинённых не раз обнаруживал и образки, и пояса с молитвами на случай «бедствия и при нападении врагов». Мог бы запросто устроить разбирательство на пользу карьеры своей.
С годами, возрастая в чинах как боец идеологического фронта, он всё больше приходил к пониманию: глубоко живёт в нас вера, от неё отказываться нельзя. Ему ли, военному советнику в 1984—1987 гг., кого Родина отправляла в далёкие командировки, не знать об этом? Вспоминается Мозамбик, полевые лагеря. Убедившись в безпечности часовых из местного отряда Фронта освобождения республики, наши офицеры установили собственные дежурства. Как только на тропическом плато наступала звёздная ночь, окрестности наполнялись непонятными шорохами... Мы переживали тревожные минуты: случались нападения из засад, перестрелки. Даже из уст атеистов неслось: «Господи, помоги, спаси и сохрани!». Бога познаёшь в аду земном. Это скажут вам все воевавшие люди. Тем более вдали от дома. В Мозамбике остро ощущалась потребность в священнослужителе. Нужен он был нам и в Афганистане. Внушительнее выглядело бы русское воинство с шатрами-молельнями — такие в Чечне уже воспринимались привычно.
...Священника Вячеслава Зикункова я увидел на пороге храма Воскресения Словущего, расположенного на территории Рязанского автомобильного училища. И ноги сами понесли меня к батюшке под благословение. В голове пронеслось: а встреться мне политработник, да разве ж я бросился бы ему навстречу с поспешностью!
Говорили мы с о.Вячеславом о том, как он стал священником. В 1972-м лейтенантом служил в г.Баку, затем в штабе воздушно-десантной дивизии в Кировобаде. После преподавал марксистко-ленинскую философию во Львовском военно-политическом училище из армии в 1993-м, неплохо устроился: работал и в банке, и директором издательства. Но что-то говорило ему: всё это не то! Лишь когда брался за Псалтырь, суетность отодвигалась и приходила в душу умиротворённость.
— У меня был молитвенный настрой, — просто объясняет он своё состояние. — Даже когда носил партбилет в кармане, тянуло в храм — что-то загоралось в душе. Тянуло к церкви всё сильнее. Не забыть мне первого Причастия в Свято-Троицком монастыре и благословения архимандрита Андрея (Крехова). Многим обязан первому своему духовнику протоиерею Александру Куропаткину.
Вячеслав был алтарником в Преображенском храме г. Конищево, затем — в храме десантного училища. Вырастал духовно под началом протоиерея Михаила Рыжова. Рукоположил его в священники архиепископ Рязанский и Касимовский Павел. С того часа — на поприще священнослужителя. С 8-ми утра до позднего вечера в храме. Духовно окормляет курсантов, офицеров, десантников, персонал военных вузов.
Здание храма и старые корпуса Рязанского автомобильного училища сохранились ещё от пребывания здесь Волховского 138-го пехотного полка, сформированного в 1703 году. Полк входил в состав 35-й пехотной дивизии 17-го армейского корпуса Московского военного округа, имел почётные знаки отличия. По случаю 200-летия со дня образования ему было пожаловано юбилейное знамя с надписями на Георгиевской ленте: «За Севастополь в 1854 и 1855 годах и за отличие в Турецкую войну 1877 и 1878 годов».
В реставрацию этой церкви внесли свою лепту четыре высших офицера: генерал-полковник Маев, генерал-лейтенант Полонский, генерал-майоры Неддах, Дуканов. Жертвовали на восстановление храма Воскресения Словущего также митрополит Рязанский и Касимовский Симон, протоиерей Сергий Трубин.
А ещё — директора местных заводов. Благодаря им восстало из пепла старинное здание для богослужения.
— Вы даже не представляете, как помогает славословие Бога! — с чувством сказал мне отец Вячеслав. — Молитвою отверзается небо и низводится огонь Божий в душу.
— Молитва со дна моря поднимает, — отозвался я.
— Стены раздвигает! — подхватил батюшка, имея в виду совершенно 
конкретный факт. Оказывается, вначале служба велась лишь в маленьком приделе храма. Потом часть библиотеки и читального зала отдали для богослужения. Высвободилось место и для купели. Духовник 137-го парашютно-десантного полка и госпиталя, отец Вячеслав не раз совершал здесь Таинство Крещения. Однажды сразу крестил более 40 солдат и курсантов. На Пасху Господню здесь в крестном ходе участвовало около полутысячи военнослужащих. Люди в погонах, чада Церкви, составляют костяк клуба духовно-нравственного воспитания «Пересвет». Выступают в детских домах и школах-интернатах, проводят беседы с детьми о российских полководцах. Ухаживают за могилами фронтовиков.
В начале 90-х, когда началось «второе крещение Руси», мне посчастливилось познакомиться и пообщаться с одним из старейших архипастырей наших, митрополитом Волоколамским и Юрьевским Питиримом. Он покорил меня величавой внешностью и красноречием. В те годы Церковь вновь протянула руку армейскому люду, делались первые шаги к сближению нашему.
«Прости нас, Господи!», — надпись на рюкзаке спецназовца, уходящего в разведку в Чечне. Штрих, которому придал глубоко символический смысл автор замечательной книги «Живый в помощи» майор запаса В.Н.Николаев, написав в ней: «Воистину: кто кается — за того и Ангел ополчается».
К 15-летию первой Чеченской кампании получил боевое крещение командир парашютно-десантного взвода Николай Кравченко, ныне — иерей, клирик храма свв. апостолов Петра и Павла в г. Сергиевом Посаде.
...На боевых позициях комвзвода заприметил неизвестного человека, по виду монаха—в скуфейке и телогрейке. Монах ненавязчиво предлагал: может, кто-то накануне боя пожелает побеседовать с ним? Наутро Николай снова повстречал его. Тот сказал, что за ночь крестил более 200 человек.
— Наверное, мало кому дано услышать, чтобы солдаты, идущие в атаку, кричали: «Христос Воскресе!». Потом они признавались мне, что после общения с батюшкой куда-то пропала всякая неуверенность, и каждый говорил себе: теперь я — сильный и непобедимый. И это сразу же почувствовали боевики. Им противостояли вроде бы прежние десантники, и в то же время совершенно неузнаваемые, решительные люди. С той поры в сознании противника закрепилось: появление священника в подразделениях федеральных войск не сулит им ничего хорошего. И они боятся его.
Будучи в командировке в Пскове, я стоял возле монумента погибшим воинам 6-й роты. Воистину, в старинном понимании они были дружинниками, положившими свои жизни «за друга своя». На исходе последней зимы XX века на высоте 776 в районе Улус-Керта 84 сослуживца-однополчанина приняли бой с почти двадцатикратно превосходящим их противником. «Никто из них не бросил своих боевых друзей в беде, никто не согласился принять позорные предложения плена», — написал генерал Г.Н.Трошев.
«Дружины славы» подвиг величавый увековечен в виде раскрытого гигантского парашюта, на внутренней стороне купола — имена героев. И мысль пронзает: они-то уж точно в Царствии Небесном.
Мемориал высится рядом с КПП 104-го парашютно-десантного полка. Гвардейцы преклоняются перед мужеством павших братьев по оружию. Дань памяти отдают им и тогда, когда с окраины города выбираются в центр, в храм св.блв.кн. Александра Невского.
Мне довелось побывать на одном здешнем богослужении. Впечатляет зрелище, когда видишь, как воинская колонна опоясывает храм. Вовне они — боевые специалисты, сослуживцы, а перед святыми иконами — братья во Христе, единоверцы.
А за стеной храма сиротливо смотрелась одинокая фигура. Совсем ещё юный офицер привёл свою команду «на службу», а сам дожидается на улице, потому как — неверующий. Я не стал пытать расспросами лейтенанта, и без того догадываясь, почему у него несколько потерянный вид. Пусть даже на короткое время, но в очень важные минуты, он как бы оторвался от подчинённых. Те приобщились к чему-то такому, что неведомо ему. А ведь души солдат не должны быть потёмками для командира — боевая цепь прочна единомыслием.
Псковский храм Александра Невского в своём роде уникален. На его скрижалях — светлые имена убиенных воинов. Их портретная галерея стала важным дополнением церковного убранства. Настоятель протоиерей Олег Тэор ежедневно поминает погибших героев 6-й роты и молится о здравии несущих службу десантников.
Невольно приходишь к мысли: благо тем гарнизонам, где дежурные мероприятия отходят на задний план, органично заменяясь душеполезными. Отрадно, когда есть возможность поклоняться богоносцам и одновременно мысленно общаться с соратниками, обретшими венцы нетленные!
Жертва революции полковник Царской армии П.А.Режепо (1873—1917) оставил такие выстраданные строки: «Вера и самые обряды религии тем более важны для воинов, для тех людей, которым приходится бывать часто в тяжких обстоятельствах, где смерть смотрит им в глаза и где одни только незыблемые основы веры могут спасти от колебаний и лукавых мудрствований... Так как в России 70 % жителей православных... то ясно, как необходимо, чтобы каждый начальник держал себя как подобает истинно православному воину».
Ныне свыше 80 православных храмов в пределах военных городков, 400 священников молятся вместе с верующими в погонах.
Василий Григорьевич ХОРЕШКО