...В звучании названый старинных русских городов он слышал чарующую музыку, будь то Росчатъ, Великий Устюг, Осташков, Хмелита или Верея
Книга Андрея Борисова «Очарование российских топонимов» стала объяснением в любви российской глубинке, которую он знал и любил, объездив на протяжении 30-ти лет с блокнотом (затем диктофоном) и фотоаппаратом. Труд-нодоступность какого-нибудь маленького городка, необходимость ехать на перекладных, ночевать в совсем некомфортабельной заштатной гостинице его не пугали. Старинные провинциальные города для него — олицетворение России, русского м!ра с его неповторимой историей, укладом быта, архитектурными памятниками; м!ра, сохранившего вопреки бурному и драматичному XX веку своё своеобразие.
Андрей Борисов признаётся: «Много лет интересуюсь я маленькими и древними русскими городками, выкапываю из разных изданий крупицы их богатой истории. Люблю бродить по тихим улочкам этих городков, любоваться наличниками и дверными щеколдами, слушать неторопливый и уважительный говор живущих здесь старушек, дышать каким-то особенным, пьянящим, на старине настоянным воздухом, лазить по городищам и обветшалым остовам церквей. Здесь не только очарование старины. Здесь всё и история, и дух народный, и язык, и быт, ещё живущий в этих райцентрах. Это та самая "экологическая среда", в которой выросла вся наша культура».
К сожалению, сегодня эти маленькие старинные города, бывшие свидетелями многих славных дел, живут трудно в бытовом плане, а исторические памятники и архитектурные ансамбли носят следы запустения или вовсе разрушаются. Размышляя о причинах этого варварского небрежения, Андрей Борисов пишет: «Предвижу возражения: жизнь-то идёт вперед, своего требует индустриализация, урбанизация... Не сохранять же каждый древний городок, дом как некий музейный раритет... Может, они и правы, мои оппоненты — жизнь действительно идёт вперед, и заводы нам нужны, и гидростанции, и многоэтажки, и автомобили. Но всё это нужно... для тела. А ведь существует же в человеке, помимо видимого и осязаемого тела, и некая невидимая и неосязаемая субстанция — то, что предки наши душой называли. То, что помогало им в смертельных битвах с Мамаем, Наполеоном, Гитлером. Для меня, например, это слово — первое звено в такой цепочке: душа — русский дух — Родина».
Не единожды побывав в последние годы жизни во многих европейских странах, Андрей Борисов своей любви и привязанности к российской провинции не изменил. Путь к возрождению и процветанию столь милых сердцу автора малых старинных городков Андрей Борисов видел в бережном сохранении их самобытности, истории и культуры, присущего им духа патриархальности, в развитии туристической сферы.
Открывается книга размышлением об исторической судьбе и сегодняшнем дне одного из самых живописных и уютных городков Подмосковья — Вереи.
«Всего пять букв в названии города, а отразили они и историческую судьбу, и его предназначение, — замечает автор. В наименовании города улавливается созвучность слову "вера" — в Россию, в народ русский. Но правильней довериться знаменитому словарю Владимира Даля, который приводит толкование слова "верея" как "столб, на который навешивают половинки ворот"», — заключает Андрей Борисов, ибо Верея была «западными воротами Московской Руси, первой встречала удары завоевателей-иноземцев». Героическая страница в истории города связана с периодом наполеоновского нашествия. Французы превратили город в сильно укреплённую крепость, а генерал-майор Дорохов, получив приказ от Кутузова, быстро выбил врага и освободил город. При этом, хотя неприятель понёс значительные потери, урон русской армии не превышал 30 человек. В преклонные годы в память о своём военном подвиге Иван Семёнович Дорохов обратился к жителям Вереи с просьбой предать его тело земле именно здесь. Благодарные горожане выполнили его волю, захоронив героя в подклети городского собора. А к 100-летию начала Отечественной войны -в 1912-м — соорудили бравому генерал-майору памятник, который установили на видном месте на вершине холма.
Верее посвящено трогательное лирическое отступление автора: о житье-бытье у бабушки Тани в детские годы, совместных походах на речку Протву за водой, о луговом приволье, на котором прошло его детство.
Много примечательного открываешь в книге, читая о волжских городах — Костроме, Рыбинске, Кинешме, о затопленной Мологе, которой выпала участь стать русской Атлантидой. А вот город Юрьевец, основанный в 1225 году, этой печальной доли избежал лишь благодаря безстрашию и упорству его жителей, не убоявшихся гнева властей и добившихся, чтобы город уцелел.
Вот какой портрет его рисует Андрей Борисов: «Живописно расположен он на высоких холмах волжского правобережья. Карабкаются в горы его заросшие зеленью улочки, весной радует глаз буйное цветенье фруктовых садов, голубое небо и водная гладь, летом влажный ветер с Волги перемешивается с густым запахом перегретой на солнце сосновой смолы. А осенью и зимой примиряет с ненастьем тепло и гостеприимство маленьких, бревенчатых, обжитых домиков, как ласточкины гнёзда прилепившихся на склонах окрестных холмов. А всё это очарование подчёркивает стремительная вертикаль отреставрированной колокольни». Краеведческим справочникам с самыми подробными данными не передать так зримо дух, характер Юрьевца.
Настоящим наглядным пособием по истории отечественного зодчества называет Андрей Борисов город Кимры. К сожалению, по сохранности исторических строений он разделил судьбу многих городов глубинки. «Витые колонки, круглые окна, оригинальные наличники, керамическая облицовка фасадов, богатая лепнина, башенки, балконы — если бы всё это привести в порядок, спасти от гибели, по городу можно было бы водить экскурсии студентов архитектурных вузов», — с грустью замечает он.
Книга Андрея Борисова — портрет России, российской глубинки, где каждый штрих, каждый мазок — рассказ о каком-либо городке. Причём, создаёт он этот портрет не только словом, но и выстраивая визуальный образ с помощью художественной фотографии. Обладая и острым глазом, и вкусом, умением строить кадр, с фотокамерой Борисов не расставался с юности. В молодые годы, странствуя по провинции в тряском автобусе, позже — в вагоне поезда, когда направлялся в командировки от транспортной газеты, где работал последние 14 лет.
Органично сочетается слово и образ, например, в материале о Новой Ладоге — её часто сравнивают с Венецией. На фото старинные домики живописно отражаются в глади каналов; снимки отмечают основные вехи биографии города, о которых рассказывается в тексте — Обводной канал, соединяющий Волхов с Невой (Пётр I, начиная строительство канала в обход бурного Ладожского озера, где погибло немало судов, сам вывозил тачки с землёй); старинные церкви — Климентовская и Рождества Богородицы — свидетели того, как Новая Ладога росла и развивалась, став процветающим уездным купеческим городом. Ещё один снимок — на вечной стоянке на набережной застыло небольшое судно 40-х годов. Ведь в годы Великой Отечественной именно из Новой Ладоги начиналась знаменитая «Дорога жизни»: в блокадный Ленинград отправляли продовольствие, а обратно везли эвакуированных.
Органично сочетаются слово и изображение, когда автор ведёт речь о Соловецких островах. Вот в зеркале воды отражается Соловецкий кремль: над крепостными стенами, сложенными из огромных валунов, поднимаются маковки храмов, и, видя это гармоничное чудо, понимаешь, что не зря его называли столицей Беломо-рья. Об уникальной природе архипелага дают представления пейзажные снимки Борисова. Перелистывая летопись Соловков, Андрей Борисов делает акцент на основных вехах. Более подробно рассказывает о времени каменного строительства и расцвета монастыря после правления игумена Филиппа Колычева, когда стали прокладывать дороги, озёра Большого Соловецкого острова соединили каналами, велась активная хозяйственная деятельность, построили даже собственный монастырский флот... В начале XX века на островах 19 церквей, 30 часовен, два училища — богословское и для детей поморов; собственные гидроэлектростанция и радиостанция, типография, биостанция и замечательный Ботанический сад с оранжереями, в которых зрели дыни, арбузы, персики — всего в 165 километрах от Полярного круга!
Есть и мрачные страницы в жизни монастырской обители. В 1667—1676 гг., став центром старообрядчества и не приняв реформ Никона, монастырская братия подверглась гонениям и истреблению. Вторая трагическая дата — 20-е годы XX века, когда богатства монастыря грабят, монахов выселяют, а Соловецкие острова становятся лагерем особого азначения. Сейчас, с 1988 года, Спа-со-Преображенский мужской монастырь вновь действует, но большая часть уникального исторического и культурного достояния Соловков всё ещё ждёт реставрации. Касается это и Филипповско-го скита — в 20-е годы на располагавшейся здесь биостанции работал о. Павел Флоренский. Совершенно правомерно Андрей Борисов замечает, что здесь должен был бы открыться музей великого православного мыслителя.
К сожалению, книга вышла уже после неожиданной кончины автора. Своё признание в любви к российской провинции Андрей Борисов писал всю жизнь. Вначале он ездил в глубинку между съёмками на телевидении, где работал. Затем, уже будучи парламентским обозревателем и корреспондентом транспортной газеты, уезжал в свои выходные. Его статьи и эссе о малых городах печатались под рубрикой «Отечество». Но со вступлением в должность нового редактора от всего, не отвечающего профилю издания, решено было отказаться. Со страниц газеты рубрика «Отечество» исчезла. Это стало для Андрея ударом и невосполнимой потерей. Он умер по дороге из редакции, в метро...
Заслуга в издании «Очарования российских топонимов» принадлежит жене автора Вере Николаевне Борисовой. Она проделала огромную работу, чтобы собрать по черновикам и отдельным прижизненным публикациям, свести воедино, выстроить имевшийся материал в виде книги. К счастью, Андрей Борисов успел составить подробный план, которым она воспользовалась.
Увы, мы никогда не узнаем, такими ли вышли бы из-под пера Андрея две другие книги — «Имена. Дела. Таланты» и «Почтовый №674»: Вера Николаевна собрала их практически из того, что нашла в архиве Андрея.
«Имена. Дела. Таланты» сложилась из эссе, критических заметок, рецензий на книги, которые Андрей Борисов писал в разные годы. Заслуживает поддержки основная идея книги — напомнить об одарённых писателях, живописцах, музыкантах, известных и любимых при жизни, но с течением времени отошедших в тень, ставших лишь фоном для своих великих современников. Такая участь постигла, например, Евдокию Растопчину, которую называли продолжателем пушкинских традиций в поэзии. Мало кто сейчас помнит и «русского Дюма», как называли современники очень популярного в 50-е годы XIX века Василия Вонлярлярского за занимательность сюжета его романов и повестей. Литературная судьба беллетриста причудлива: все свои произведения он создал в течение всего трёх лет и умер молодым — в 38.
Украшением третьей книги «Почтовый №674» с подзаголовком «Лирические хроники и этюды» стал рассказ Андрея Борисова «У пяти ракит». Рассказ пронзительный. В нём и боль за судьбу неперспективной, брошенной людьми деревеньки, где из жителей осталась одна старуха бабка Настя, — сколько таких в российском Нечерноземье! И гордость за то, как разумно и ладно был устроен когда-то нашими предками деревенский быт. Рассказ этот по языку, строю мысли продолжает традиции лирической прозы Юрия Казакова, Владимира Солоухина, и, конечно же, Константина Паустовского — любимого писателя Андрея Борисова.
«Мы любим родные места за то, что, даже небогатые, они для нас прекрасны... На первый взгляд — это тихая и немудрая земля под неярким небом. Но чем больше узнаёшь её, тем всё больше, до боли в сердце начинаешь любить эту обыкновенную землю», — писал Паустовский.
Виктория Борисовна КАРПОВА