28 декабря 80 лет со дня кончины священномученика Илариона, архиепископа Верейского
Священномученик архиепископ Иларион, в мiру Владимир Алексеевич Троицкий, родился 13 сентября 1886 года в семье священника села Липицы Серпуховского уезда Московской губернии. Его мать умерла рано, и отцу одному пришлось воспитывать детей, которых у него было пятеро — три сына и две дочери.
Село Липицы расположено на высоком берегу Оки. «Придёшь, бывало, домой на Пасху, выйдешь к реке, — вспоминал впоследствии архиепископ Иларион, — на несколько вёрст она разлилась, затопила всю равнину. И слышишь по воде со всех сторон радостный пасхальный трезвон во славу Христа Воскресшего: и с нашего тульского берега (будущий владыка учился в Тульском духовном училище. — В. А.), и с московского несётся звон, будто две церкви, две епархии сливаются в одном торжественном гимне... Оживает природа, и смиренный народ справляет праздник Воскресения. Слышишь, бывало, как несётся над рекой пасхальный звон, — будто волны новой жизни вливаются в душу, слёзы навёртываются на глазах. Долго и молча стоишь зачарованный...».
Пожалуй, самым главным в жизни будущего святителя в детстве было желание учиться. Когда ему было пять лет, он задумал идти на учебу в Москву. Прихватив с собой букварь, мальчик взял за руку трёхлетнего братишку, и, никому ничего не сказав, дети зашагали по дороге в сторону Москвы. Спустя некоторое время в доме их исчезновение обнаружили. Отец Алексей запряг в телегу лошадь и помчался на поиски. Крестьяне окрестных деревень знали и любили семью священника из Липиц. Кто-кто видел, как по дороге важно шли два мальчика в летних рубашонках; один из них нёс под мышкой книгу. С помощью людей отец Алексей через несколько часов догнал сыновей. На упрёки родителя будущий архиепископ серьёзно ответил: «Папа, не расстраивайся! А как же Ломоносов? Ведь он пешком пошёл в Москву — и я тоже решил идти учиться!». Первоначальное образование будущий святитель получил в Тульском духовном училище, затем в семинарии. В 1906 году был послан на казённый счёт в Московскую духовную академию для продолжения образования.
11 декабря 1912 года он успешно защитил диссертацию. 16 января 1913 года Святейший Синод утвердил его в звании магистра богословия и в должности доцента. За лучшее магистерское сочинение ему была присуждена премия святителя Макария, митрополита Московского.
28 марта 1913 года Владимир Троицкий пострижен в монахи в Троице-Сергиевской Лавре с именем Иларион, а через несколько дней рукоположен во иеромонаха и определён исполняющим должность доцента Московской духовной академии. 30 мая 1913 года назначен инспектором Московской духовной академии, а 5 июля 1913-го возведён в сан архимандрита; это был самый молодой архимандрит и профессор России того времени.
«Высокий и стройный, с очень умеренной и пропорциональной полнотой, с ясным и прекрасным взглядом голубых глаз (он был немного близорук, но никогда не пользовался очками), всегда смотревший уверенно и прямо, с высоким лбом и... небольшой окладистой русой бородой, звучным голосом и отчётливым произношением, он производил обаятельное впечатление. Им нельзя было не любоваться... У него самого была поразительная восторженность и любовь ко всему, что ему было дорого и близко, - к Церкви, к России, к академии, и этой бодростью он заражал, ободрял и укреплял окружающих», — так писал о нём один из современников.
Святитель Иларион свидетельствовал о собственном внутреннем опыте, когда писал: «Жизнь и совершенствование личности в Церкви несёт с собою счастье и блаженство»; «Сама добродетель есть блаженство, а грех есть страдание»; «Как с грехом неразрывно связано его следствие — страдание, так с добродетелью соединено блаженство». В подобных простодушных личных признаниях выражена чистота святости Божиего избранника.
Эта глубокая убеждённость владыки в правильности выбранного им пути, его ревностность в вере очень пригодились ему вскоре, когда после февраля 1917 года наступили времена тяжелейших испытаний для Русской Православной Церкви.
Святитель Иларион был членом Поместного Собора 1917—1918 гг., на котором выступал как сторонник восстановления Патриаршества, а после избрания Патриархом Московским и всея Руси свт. Тихона стал одним из его главных помощников и сподвижников. 10 марта 1919 года свт. Иларион первый раз был арестован большевиками и заключён в Бутырскую тюрьму. Через два месяца его освободили, так как никаких фактов «сотрудничества с белогвардейщиной» чекистам обнаружить не удалось.
25 мая 1920 года свт. Иларион был хиротонисан во епископа Верейского, викария Московской епархии. Он уже тогда понимал, что вступил на путь мученичества. «Церковь Божия стоит непоколебимо, лишь украшенная, яко багряницею и виссоном, кровью новых мучеников, — сказал он после хиротонии, отвечая на приветственное слово Патриарха Тихона. — Что мы знали из церковной истории, о чём читали у древних, то ныне видим своими глазами: Церковь побеждает, когда ей вредят... Силы государства направились против Церкви, и наша Церковь дала больше мучеников и исповедников, нежели предателей и изменников».
С начала 20-х годов жизнь святителя Илариона была тесно связана с 
московским Сретенским монастырем. До своего третьего ареста в ноябре 1923 года он был настоятелем этой обители. Весной 1922 года её захватили обновленцы. Летом 1923 года, после освобождения из-под ареста Патриарха Тихона, святитель Иларион прибыл из архангельской ссылки в Москву и изгнал раскольников из Сретенского монастыря. Тогда же он совершил давно не виданное святительское деяние: заново, великим чином, освятил престол и собор Сретенского монастыря, чем показал, что грех и нечестие отступничества от Церкви требуют особого очищения. Молва об этом сразу разнеслась не только по Москве, но и по всей России. Обновленцы целыми приходами и общинами каялись и возвращались в Русскую Православную Церковь.
Следует заметить, что освящение Сретенского монастыря и торжественное изгнание из него обновленцев произошли в буквальном смысле слова «под носом» у ГПУ — Сретенский монастырь находится на улице Большая Лубянка. И конечно же, ни вожди обновленчества, ни их покровители-чекисты не могли простить святителю Илариону своего страшного поражения.
В направленном в ОГТУ доносе на него обновленцы из так называемого «Московского епархиального совета» Леонид (Скобеев), Георгий (Добронравов), Иоанникий (Чанцев) писали: «Открыто ведутся речи о необходимости погрома евреев и прочее, что первый враг русского народа советская власть, а второй — обновленческое церковное движение... Считая своим гражданским долгом сообщить о сем Госполитуправлению, Епархиальный совет обращает внимание на общественную опасность от речей епископа Илариона».
В июне 1923 года св. Патриарх Тихон возвёл свт. Илариона в сан архиепископа. В то время советская власть ещё устраивала иногда открытые диспуты с «церковниками». На одном из них, желая искусить архиепископа, нарком просвещения Луначарский спросил его:
— Как же так, вы, служители культа, совершенно погрязли в противоречиях. С одной стороны, для вас Священное Писание — это нечто непререкаемое, а с другой, там ведь неоднократно говорится, что несть власти не от Бога. А советскую власть вы не любите. А советскую власть вы ругаете, недовольны ею. Как вы, гражданин Троицкий, ответите на этот вопрос?
— А мы разве говорим, что советская власть не от Бога? — сказал архиепископ. — Да, конечно, от Бога! В наказание нам за грехи...
15 ноября 1923 года свт. Иларион был вновь арестован. 7 декабря 1923-го комиссия НКВД по административным высылкам приговорила его к трём годам заключения на Соловках. Когда он находился ещё в пересыльном лагере на Поповом острове, умер Ленин. От заключённых требовали почтить его смерть минутой молчания. Все выстроились для церемонии в шеренгу, а святитель не встал, сказав: «Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество!».
В конце июня 1924 года, после открытия навигации, свт. Иларион был отправлен на Соловецкий остров. Здесь он вязал сети, был лесником, сторожем в Филипповой Пустыни.
5 июля 1925 года по ходатайству большевистского уполномоченного по делам Русской Православной Церкви Тучкова архиепископ Иларион перевезён из Соловецкого лагеря в Ярославский политический изолятор. Желая вовлечь молодого, популярного в Церкви и народе владыку в обновленческий раскол, попытаться уговорить его на сотрудничество с ГПУ, Тучков распорядился предоставить архиепископу Илариону отдельную камеру, возможность заниматься научной работой, вести деловую переписку и получать любые книги с воли.
Когда же Тучков увидел, что склонить на свою сторону этого несгибаемого, честнейшего иерарха не удастся, он зло сказал: «Приятно с умным человеком поговорить. А сколько вы имеете срока в Соловках, три года? Для Илариона — три года! Так мало!?» Не правда ли, это напоминает слова Смердякова из «Преступления и наказания» Достоевского, сказанные несчастному Ивану Карамазову: «С умным человеком и поговорить любопытно».
Весной 1926 года архиепископ Иларион снова был отправлен на Соловки, где провёл три года. Тяжелый труд, нечеловеческие условия жизни постепенно подтачивали здоровье святителя. На одной из последних фотографий мы видим его совсем седым. 14 октября 1929 года Особое совещание при Коллегии ОПТУ приговорило архиепископа к трём годам ссылки в Казахстан. Самым мучительным было то, что теперь от Белого моря до самых южных границ, через всю страну, он должен был ехать этапным порядком, многократно останавливаясь в пересыльных тюрьмах. По сравнению с этим Соловки были отдыхом. Почти сразу же после отправки на материк святителя обокрали, и в ленинградскую тюрьму он прибыл в кишащем паразитами рубище. Впереди его ждал новый срок, но у Господа — Свои сроки... На этапе святитель заболел тифом и 19 декабря был помещён в тюремную больницу, путь к которой он, изнемогая, прошёл пешком.
В больнице ему заявили, что его надо обрить, а он ответил: «Делайте теперь со мной, что хотите». В бреду говорил: «Вот теперь-то я совсем свободен, никто меня не возьмёт».
Через девять дней святителю стало лучше. К нему подошёл врач и сказал, что кризис миновал и он может поправиться. Святитель едва слышно сказал: «Как хорошо! Теперь мы далеки от...», — и, не договорив, скончался. Это случилось 28 декабря 1929 года.
Митрополит Серафим (Чичагов), занимавший тогда Ленинградскую кафедру, добился разрешения взять тело для погребения. В больницу доставили белое архиерейское облачение и белую митру. Покойного облачили и перевезли в церковь Ленинградского Новодевичьего монастыря. Он страшно изменился. В гробу лежал жалкий, обритый, седой старичок. Одна из родственниц покойного, увидевшая его в гробу, упала в обморок. Он был не похож на прежнего Илариона.
70 лет спустя, 10 мая 1999 года, Господь дал счастье автору этих строк быть в Московском Сретенском монастыре, когда ныне покойный Патриарх Московский и всея Руси Алексий совершил за Божественной литургией прославление в лике местночтимых святых архиепископа Илариона. О готовящемся торжестве многие москвичи знали заранее. И монастырский храм, и небольшая территория обители в центре Москвы были заполнены верующими. Накануне, 9 мая, маленький самолет ЯК-40 доставил честные останки священномученика Илариона из северной столицы в Москву. Святыню сопровождали настоятельница Петербургской Новодевичьей обители монахиня София (Силина) с несколькими сестрами, а также наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов). Первый раз в жизни я присутствовал при прославлении святого — и навсегда запомню то величественное, возвышенное ощущение, которое испытал при этом.
На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года владыка Иларион причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских. Его честные мощи покоятся на солее соборного храма Сретенского монастыря.
«Воине Христов Иларионе, славо и похвало Церкве Русския, пред гибнущим миром Христа исповедал еси, кровьми твоими Церковь утвердися, разум Божественный стяжал еси, людем верным возглашайте: без Церкви несть спасения!».
Вениамин Васильевич АНДРЕЕВ