Нам не достичь и не постичь высоты духа этого святого князя. Но, вспоминая о нём, зависти и злобных чувств постараемся ни к кому не испытывать. Это мы можем, если трезво посмотрим в свою душу. Кто мы? Какое право имеем завидовать, осуждать, поучать или гневаться?
9 ноября - 470 лет обретения мощей благоверного князя Андрея Смоленского в Переславле-Залесском
Пришёл бы сейчас христианин из какой-нибудь отдалённой пустыни, посмотрел бы на нас, стоящих в храме в воскресный день, и с прискорбием подумал бы: «Вот враги Христовы!» Так говорил полторы тысячи лет назад христианам Константинополя святитель Иоанн Златоуст. Пересказываю его слова в смягчённом и сокращённом варианте, потому что мы, нынешние христиане, никаких обличений терпеть не можем. Что бы сказал нам святитель Иоанн? Наверное, ничего. Плакал бы, глядя на нас, горько.
Надо сказать, что христиане Византии во времена Златоустовы были и благочестивее, и образованнее нас, но любили красивые одежды и раз в неделю смотрели ристалища (соревнования на стадионах). Гневался за это на них святитель, а они смиренно слушали, многие даже исправлялись.
Мы же «враги Христовы» не только потому, что каждый вечер смотрим какую-нибудь ерунду на экранах телевизоров или компьютеров, но, главное, потому, что в храмах стоим каменные, суровые. У каждого, видите ли, «своё место», и не дай Бог такого христианина случайно задеть — будто на скалу наткнёшься, которая «на севере диком стоит одиноко».
Посеял Бог в душах наших доброе пшеничное зерно. И стоим мы — с виду все как один — пшеничные колосья. Но когда пошлёт Господь Ангелов убирать пшеницу в житницу Свою, то выяснится, что колос-то наш — пустой. И от плевел — сорной травы — ничем не отличается. Вот ужас-то будет, а?
Где наше место — один Бог ведает. И, по милости Своей, пока ещё разрешает нам не на «своём месте» сидеть или стоять. Всю нашу жизнь терпит и ждёт: а вдруг осознаем убожество своё и покаемся, смирим свою гордыню, добровольно уступим «своё место», и тогда из почвы нашей души вырастет спелый колос святости. Именно так поступил Смоленский князь Андрей, память которого мы празднуем.
Сейчас-то мы в тепличных условиях можем расти — никто нам не препятствует в храм ходить, исповедоваться, причащаться, любить ближнего. А святой Андрей жил в страшные для Руси времена монгольского ига, когда наши князья сражались друг с другом за право властвовать в своём маленьком уделе, т. е. за «своё место».
О христианской любви, о прежде едином, могучем Русском государстве они и думать забыли. Убивая своих братьев, считали себя христианами. Сейчас, спустя столетия, нам кажется это нелепым. А между тем, каждый из нас старается удержаться на своей «кочке», 
никому её не уступит. Со стороны порой и смотреть смешно. Впрочем, скорее грустно.
Святому благоверному князю Андрею спасение своей души было дороже княжеской власти. Найдя драгоценную жемчужину, он оставил княжение в Смоленске, которое у него оспаривали братья, и пешком отправился в Переславль-Залесский.
Было это в 1360 году. Ушёл он тайно, ночью. Долгие годы никто понять не мог: куда вдруг исчез юный князь? А он 30 лет служил пономарём в Свято-Никольском храме Переславля-Залесского. Жил как нищий при церкви. Подвиги свои скрывал.
Когда он умер в 1390 году, в его лачуге нашли княжескую золотую цепь и кольцо. Рядом лежала написанная им грамота: «Я Андрей, из Смоленских князей. Я оставил княжество моё и дом мой ради зависти братьев». Под ветхими одеждами князя были железные вериги, которые он носил многие годы. Похоронили его под спудом храма, в котором он служил.
Местные жители получали исцеления после молитв над его гробницей и потому вскоре стали почитать его святым. Во многих домах уже в конце XIV века были иконописные изображения князя.
Деревянный храм, в котором служил благоверный князь Андрей, несколько раз сгорал дотла, но гробница святого и даже покров на ней оставались целы.
В 1539 году, после обретения нетленных мощей князя, преподобный Даниил Переяславский приложил немало усилий для того, чтобы князь Андрей был прославлен Русской Православной Церковью в лике святых, однако произошло это лишь в 1749 году. На всё воля Божия.
Нам не достичь и не постичь высоты духа этого святого князя. Но, вспоминая о нём, зависти и злобных чувств постараемся ни к кому не испытывать. Это мы можем, если трезво посмотрим в свою душу. Кто мы? Какое право имеем завидовать, осуждать, поучать или гневаться? Все эти чувства — одна смешная гордыня наша. А чем гордиться-то? Ведь мы не князья.
Надежда Александровна ИЛЬИЧЁВА