Как затесъ на дереве, осталось из далёкого детства: ночью огромные очереди у магазина за хлебом. Это было в середине пятидесятых годов. В нашем таёжном посёлке на Северном Урале народ тогда жил исключительно за счёт личных подворий: огородик, корова, поросята, куры. Ну ещё лес кормил: дичь, ягоды, грибы, орехи...
Хлеб стоил дешево. Покупали его с запасом — и для себя, и для скотины, хотя это и запрещалось. Власти ввели ограничение: в одни руки не больше двух буханок. Вставали в очередь семьями. Помню, бабушка разбудит рано поутру и тащит нас, шестерых ребятишек, к магазину. Ждём, когда откроют двери. Тут уж уповай только на Господа — хватило бы! Вечерами она истово молилась.
Задолго до игрового финансового кризиса было очевидно: Россия утрачивает продовольственную независимость. На прилавках магазинов — сплошь импортные продукты. Тысячи наших хозяйств обанкрочены, десятки миллионов гектаров пашни заброшены, вырезан скот. Бывший председатель правительства Егор Гайдар, не стесняясь, заявлял: «Деревня — это чёрная дыра! Сколько туда ни брось денег — всё сгинет». И вот пришли к печальному финалу: русские земли, считай, уже не принадлежат русским людям. Втихую скуплены разного рода дельцами, в том числе и иностранными. Использована та же схема, что и с приватизацией промышленности.
Народ не ведает, что творится за его спиной, в каких огромных масштабах распыляются богатства страны.
Россия утратила статус великой державы. Только в 2008 году импорт продовольствия возрос по сравнению с предыдущим годом на треть. Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Самара, Саратов, Ульяновск, Тюмень, Томск, Иркутск, Хабаровск, Владивосток, ряд других крупных городов зависимы от импорта на 70—80%. Ввозим в больших объёмах мясо птицы, говядину, свинину, рыбу, сухое молоко, овощи, фрукты и многие другие продукты.
На исходе XX — начале XXI века правительством России была сделана ошибочная ставка на невозобновляемые природные ресурсы, в то время как в западных странах приоритет отдавался возобновляемым природным ресурсам, в том числе и сельскому хозяйству.
Земля, солнце, вода, воздух ежегодно дают высокие урожаи, способствуя тем самым развитию птицеводства, животноводства, других отраслей агропромышленного комплекса. Вспомним, в Советском Союзе две трети экономического потенциала работало на село: тракторное, сельскохозяйственное машиностроение, химическая, автомобильная, легкая промышленность, горно-рудный комплекс, металлургия, железнодорожный транспорт. Десятки миллионов рабочих мест! Вот откуда черпались деньги на обустройство страны и поддержание на высоком уровне обороноспособности. А что сегодня с деревней, промышленностью, армией?
Удручающая ситуация с производством важнейших сельскохозяйственных продуктов: хлеба, молока, мяса — говорит о необходимости проведения глубинных преобразований в АПК с учётом отечественного и мiрового опыта.
В XX веке в России было только две земельные реформы: Столыпинская (от общины к отрубам) и Сталинская (коллективизация). Вот уже 80 лет не предпринималось каких-либо серьёзных попыток реформировать производственные отношения на селе. Многочисленные «эксперименты» с землёй — не в счёт. Они привели к тому, что десятки тысяч деревень опустели. Можно сказать, крестьянство в России перестало существовать, поскольку крестьянин без земли — не крестьянин.
За последние 18 лет сменилось несколько министров сельского хозяйства, но ни один не представил программу реформирования АПК. Продолжают существовать лишь отдельные «островки благополучия». Поголовье крупного рогатого скота в 2008 году в целом по России сократилось. Из 16 миллионов коров, имевшихся в 1990 году, в хозяйствах осталось всего 3,8 миллиона. Это национальная катастрофа! Однако власти делают вид, что ничего страшного не произошло.
О масштабе разрухи в деревне можно судить по данным статистики. В Тамбовской области в коллективных сельхозпредприятиях ныне всего 14,3 тысячи коров, Калининградской — 12,7, Новгородской — 17,5, Мурманской — 4,0, Астраханской — 5,8, Волгоградской — 22,6, Ульяновской — 24,3, Курганской — 25,8, Иркутской — 31,8, в других областях ещё меньше...
Особенно тяжкое положение с животноводством в Сибири и на Дальнем Востоке. Стоит ли удивляться тому, что эти регионы пустеют? Чем кормиться? «Живого» молока для ребятишек невозможно купить, а от порошкового — толку-то.
В XVII веке русские казаки вели коров из далёкого Тобольска в Ленский острог, Колымское зимовье, на Анадырь. Рассуждали мудро: уж если обживаться тут, то как без коровы-то?
Люди разуверились во всём. Слов хороших от руководителей слышат много, а жизнь — всё хуже и хуже. Взять тот же хлеб. В 2008 году вроде бы собрали богатый урожай — 108 миллионов тонн зерна, однако пшеницы III класса, необходимой для хлебопечения, намолотили только 16,6 миллиона тонн. Стали использовать для выпечки хлеба пшеницу IV класса. В СССР её не относили к продовольственной — ею кормили скот. А ныне отгрузили 16 миллионов тонн хорошей пшеницы за рубеж. В России же зерно подорожало, нажились на крестьянской беде опять-таки перекупщики.
Очень активно занимаются скупкой зерна в России такие крупные компании с участием иностранного капитала, как «Глинкор», «Луис Дрейфус», «Каргел» и другие. Весьма выгодные сделки. Прибыль не показывают: дескать, за рубль купили — за рубль продаём. С прибыли-то надо платить налоги. А зачем? Доходит до смешного: этим фирмам ещё и доплачивают 10% НДС! При таком раскладе они готовы вывезти и весь урожай. С этого года создано открытое акционерное общество «Объединённая зерновая компания». Посмотрим, оправдает ли она себя.
Как развиваться животноводству, если в ряде регионов посевные площади под зерновые год от года всё меньше и меньше.
Похоже, в стране нынче никто не знает, сколько и где хранится зерна. А раньше был такой порядок: руководители мелькомбинатов каждую неделю составляли отчёты о движении запасов зерна. Была полная ясность с хлебом. Увы, от этой практики отказались. А зря.
Во многих семьях на столе лишь хлеб да овощи. Молоко и мясо — не по карману. А продукты-то продолжают дорожать. Власти давят на хлебопёков: «Не задирайте цены»! Но ведь тарифы на газ и электроэнергию с каждым годом всё выше и выше. Удельный вес муки в себестоимости буханки хлеба составляет всего 30—40%. Остальное — газ, электроэнергия, зарплата. Потихоньку вытеснили с полей исконную русскую рожь. Выращивали ещё недавно 12 млн т, ныне — вчетверо меньше. Стоит ли удивляться тому, что на прилавках наших мало ржаного хлеба, в дорогих магазинах он из Германии.
А что творится в торговле? Сетевые фирмы, образно говоря, просто выкручивают руки хлебопёкам. Булочных почти не осталось. Отсрочки платежей за продукцию превышают 60 дней! Фактически хлебозаводы дают беспроцентные кредиты супермаркетам. А бонусы? Например, пекарей заставляют возмещать потери от воровства хлеба в торговых залах. Ну не издевательство ли это?
Странно, что в условиях финансового кризиса важнейшая отрасль оказалась на положении падчерицы: ни внимания, ни поддержки ей со стороны государства. Кредит — только под очень высокий процент. Оборотные средства хлебозаводов тают.
О качестве продовольствия, особенно импортного, знает каждый. Ну картошкой-то могли бы и сами себя обеспечивать, но завозим из других стран. У нас картофель производят в основном частники под лопату — 95 %. Сортообновление не ведётся, большая часть семеноводческих хозяйств развалена. Впрочем, на личные подсобные хозяйства легла весьма большая нагрузка и в плане производства животноводческой продукции.
Надо выводить АПК из тупика. Срочно провести мониторинг сельскохозяйственных земель. Обязательно с участием прокуроров, иначе чиновники обманут. Принять поправки в законы, регулирующие земельные отношения, чтобы ужесточить ответственность за неиспользование пашни по прямому назначению. Надо обложить новоявленных латифундистов, не желающих обрабатывать землю, высоким налогом, так как многие сельхозпредприятия и фермерские хозяйства не могут взять в аренду даже маленькие участки: всё скуплено. Одновременно следует в законодательном порядке решить вопрос о передаче пустующих земельных массивов в муниципальные земельные фонды, отдать крестьянам.
Кривую борозду под силу выправить только пахарю. Сельское население должно почувствовать, что государство действительно заинтересовано в увеличении производства сельскохозяйственной продукции. Всё решат цены на зерно, мясо, молоко, картофель, овощи, лён и т. д. Будет выгодно — будут заниматься животноводством, нет — уйдут из села, что и происходит ныне. Практика показывает: крестьяне против купли-продажи земли, им выгодней — долгосрочная аренда.
Ныне на селе сеют на авось, увеличивают надои в надежде, что молоко не пропадёт. Такой неразберихи нет на Западе, где любой фермер знает, сколько и какой продукции он должен произвести. Странно, что ни правительство, ни правоохранительные органы не замечают криминала в системе Минсельхоза: огромный теневой оборот! Через таможни в значительных объёмах идёт контрабанда нашей качественной сельхозпродукции. Вымирание населения России по миллиону в год связано в немалой степени с потребляемым нами импортным некачественным продовольствием. Но об этом молчим. Лабораторий, где могли бы сделать полный анализ мяса, молока, сыров, во многих регионах просто нет. Отсюда и массовые отравления...
Давно витает в воздухе идея принятия закона «О торговле». Сетевые торговые фирмы (за которыми стоят иностранцы), по сути, задавили крестьян, игнорируют отечественную сельхозпродукцию, предпочитая продвигать импорт. Это тормозит развитие сельхозпроизводств в российских регионах. Реформы в АПК не должны ограничиваться полумерами, они должны затронуть все сферы, связанные с сельским хозяйством. «Шараханья» из одной крайности в другую губительны для деревни, а значит, и для России.
Александр Николаевич АРЦИБАШЕВ