За последние два столетия творчество А.С. Пушкина, сама его жизнь, кажется, изучены досконально. Более того, сложились стереотипы в восприятии личности писателя и его творчества. Однако его философские взгляды, к сожалению, всё ещё практически не изучены
Фёдор Михайлович Достоевский назвал Пушкина «великим и непонятым ещё предвозвестителем». В речи, произнесённой на торжествах по случаю открытия в 1880 году в Москве памятника великому поэту, Ф. М. Достоевский назвал писателя явлением «пророческим», сказал, что «Пушкин... бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».
Одним из первых назвал Пушкина «мыслителем» поэт Баратынский, разбиравший после смерти писателя его бумаги. «Можешь себе представить, — писал он одному из своих друзей, — что меня больше всего изумляет во всех этих письмах обилие мыслей. Пушкин — мыслитель...» Как справедливо заметил митрополит Анастасий (Грибановский), «Пушкин не был ни философом, ни богословом... Однако он был мудрецом, постигшим тайны жизни путем интуиции».
Известно, что в молодости Пушкин не отличался особенной религиозностью. Пытливый ум поэта жадно впитывал всё новое, в том числе и модные идеи политического вольнодумства, вольтерьянства. Между тем, по свидетельству священника Д. Булгаковского, один случай в жизни Пушкина промыслительно изменил его взгляды на духовную жизнь: «Однажды он сидел и беседовал с графом Ланским, причем оба они подвергали религию, веру самым едким и колким насмешкам. Вдруг к ним в комнату вошел молодой человек, которого Пушкин принял за знакомого Ланского, а Ланской — за знакомца Пушкина.
Подсев к ним, незнакомец начал с ними разговор и мгновенно разоружил их своими доводами в пользу религии. Они не знали даже, что сказать, и, как пристыженные дети, молчали, — и, наконец, объявили гостю, что совершенно переменили свои мнения.
Тогда незнакомец встал и, простившись, вышел. Некоторое время они не могли опомниться и молчали. Наконец, разговорились, и тут выяснилось, что ни тот, ни другой не знают, кто это был. Они позвали всю прислугу. Слуги заявили, что никто в комнату не входил.
Пушкин и Ланской не могли не признать в приходе своего гостя чего-то сверхъестественного, тем более, что гость при своем появлении внушил к себе страх, обезоруживший их».
Произошедшее духовное преображение поэта можно передать строками из его стихотворения «Пророк»:
Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
Восстань, пророк, и виждъ и внемли,
Исполнись волею моей...
На протяжении всей своей жизни Пушкин обращался к Священному Писанию, по собственному выражению поэта, как «христианин православный» («В альбом Илличевскому»). Об этом свидетельствуют сотни творений поэта, в которых есть цитаты из Священного Писания.
Вспомним его стихи: «Отцы пустынники и жены непорочны» (поэтическое переложение молитвы св. Ефрема Сирина), «Стансы» (ответ митрополиту Филарету), «Чудный сон мне Бог послал» (переложение молитвы св. Иоанна Дамаскина). Сюжет его поэмы «Монах» заимствован из жития святителя Иоанна Новгородского.
С.Давыдов отметил, что «"Маленькие трагедии" наиболее легко поддаются христианскому истолкованию», поскольку содержат «философское истолкование смертных грехов».
Каждая из драм «Маленьких трагедий» являет собой целостное, законченное произведение. Гармонично дополняя друг друга, все вместе они составляют нечто целостное, объединённое единым замыслом писателя. Идеи, нашедшие отражение в «Маленьких трагедиях», звучат также в «Повестях Белкина», определяют сюжеты пушкинских сказок.
Используя различные формы литературного самовыражения, Пушкин снова и снова обращается к глубоко волнующим его вопросам. Будто на сцене театра, перед нами меняются декорации, чередуются жанры и художественный стиль. Однако неизменной остаётся галерея созданных Пушкиным человеческих характеров и судеб. Персонажи его произведений как бы переносятся творческой волей писателя из века в век, из одной страны в другую, раскрывая при этом всё новые грани своего внутреннего мiра.
«Маленькие трагедии», «Повести Белкина» были созданы Пушкиным «на одном дыхании» знаменитой Болдинской осени 1830 года.
В это время замысел одного из произведений он передаёт другому великому писателю, Н. В. Гоголю, — «Мертвые души». И Гоголю удалось создать задуманную Пушкиным галерею человеческих типов, узнаваемых не только по чертам своего характера, но даже по внешнему виду. Как тонко подметил святитель и врач Лука (Войно-Ясенецкий) в книге «Дух, душа и тело», «разница духовного облика... зависит от очень малых и тонких различий: чуть иной абрис бровей, неуловимо тонкая складка губ... Во всей внешности человека ярко отражена духовная сущность его».
В драме «Русалка» Пушкин описывает столкновение духа целомудрия и разумения, которые суть Божий (2 Тим. 1,7; Ин. 17,8) с противоположным им духом похоти и неразумия. Простоте и невинности противопоставляются печаль и лукавство, которые наиболее ярко раскрываются в характерах персонажей драмы «Пир во время чумы».
Известно, что в письме к брату в 1824 году Пушкин просил: «Библию, Библию!» Он писал: «Я читал Библию от доски до доски в Михайловском, когда находился там в ссылке, но и раньше я много читал Евангелие». По словам писателя, Евангелие — «единственная книга, в которой всё есть».
Отметим, что в большинстве пушкинских произведений героев достаточно много. Каждый из них олицетворяет те или иные основные свойства человеческих характеров во всём их многообразии.
Пушкин наделяет своих персонажей не только мiровоззрением, но и индивидуальным темпераментом. Писатель различает своих героев по степени преобладания в них таких качеств, как ум, чувства (желания), воля.
Это говорит о том, что, пушкинские циклы произведений последних лет не только содержат «философское истолкование смертных грехов» и христианских добродетелей, но сама систематизация описанных Пушкиным нравственных типов людей находится в прямом соответствии с Библией. Всё это непосредственно указывает на то, что писатель в зрелый период своего творчества в полной мере раскрывается как православный философ.
Сергей Юрьевич ПОРОЙКОВ