"Велико незнание России, посреди России", — говорил Николай Васильевич Гоголь. К сожалению, эта его мысль истинна и сегодня. Незнание России проявляется ныне и в неуважении к отечественной литературе, невежественном убеждении, что это уже предмет отнюдь не необходимый для получения прибыли и утверждения в обществе.
И потому незачем русскую литературу знать, изучать, почитать. Да, над чтением творений великого писателя, такого, как Гоголь, надо потрудиться.
Их первый слой может быть занимателен и привлекателен. Но автор звал в глубины, звал постигать тот смысл, который, может, и для самого писателя был зыбок и не до конца осознан. В дальнейшем звук этого смысла усиливался, симфонизировался, становился основным в творчестве.
Год 1836-й. Петербург. Гоголь уже «означил своё имя» «Вечерами на хуторе близь Диканьки». Кажется, можно радоваться и наслаждаться вниманием читателя. Он, желавший по окончании Нежинского лицея сделать свою жизнь «нужною для блага государства» и стать «истинно полезным для человечества», уже увидел, что «существователи» петербургские несильно отличающихся от провинциальных нежинцев.
Здесь, в центре России, на Невском проспекте он увидел: «Все служащие да должностные, все толкуют о своих департаментах да коллегиях, все погрязли в бездельных ничтожных трудах, в которых бесплодно издерживается жизнь их». Он и сам получил невзрачное местечко в департаменте государственного хозяйства и публичных зданий, потом стал писцом в департаменте уделов с маленьким жалованием (1000 рублей в год), чтобы «не отходя от стола переписывать старые бредни и глупости господ столоначальников».
Он старался ни в чём не ошибаться, видеть жизнь в панораме, в мелочах. Он просил в письмах мать, сестёр, родных «сообщать ему нравы малороссиян наших», ждал от них «описания полного наряда сельского дьячка, от верхнего платья до самых сапогов, с поименованием, как всё это называлось... а равным образом, название платья нашими крестьянскими девками до самой последней ленты, а также замужними и мужчинами». Были ему нужны названия платья гетманского и догетманского, описание свадеб в подробности, колядок, обычаев на Ивана Купалу и т.д. Ему нужны были «нравы, обычаи, поверья», рассказы про старину, анекдоты и истории «смешные, забавные, печальные, ужасные».
«Не пренебрегайте ничем, — просил он, — все имеет для меня цену». Всё, что видел и слышал он на Украине, в Петербурге, русской провинции ложилось в его художественную память, оснащалось фантазией, украшалось словом, насыщалось мыслью. И духовная мысль, состояние души, духовное зрение выходили на первый план в творчестве Гоголя.
Помните его отчаяние после первой постановки «Ревизора»: «Господи Боже! Ну, если бы один, два ругали, ну, и Бог с ними, а то все, все!» Автор был неточен, половина публики приняла пьесу, а другая ругала, ибо увидела в ней себя, а посему обозначила её как клевету и фарс. Конечно, Гоголь высмеивал нравы и человеческие слабости, пороки, но ему хотелось не только обличить зло, но и утвердить добро.
В «Театральном разъезде» после представления новой комедии автор объясняет: «Отчего же грустно становится моему сердцу? Странно: мне жаль, что никто не заметил честного лица, бывшего в моей пьесе... Это честное, благородное лицо был — смех... засмеяться добрым, светлым смехом может только одна глубоко добрая душа. Но не слышат могучей силы такого смеха...»
Особо ценил Николай Васильевич Гоголь — великое соединение Руси, которую он считал духовно нераздельной и единой, при различии языка и обычаев. Верность братству, Отечеству, вере — вот, что было главным в этом товариществе. Ненавистным для него было предательство. И, может, вершиной творчества Гоголя был «Тарас Бульба», в котором его герой не жалеет самого дорогого для него, жизни своего сына, предавшего братство и Отечество.
Но с годами все больше и больше автор «Вечеров», «Невского проспекта», «Мёртвых душ» искал Высшее Добро, опору человеческую, стремился дать совет всем, и заключался он в служении Богу и людям. Это его позднее творчество каким-то умелым мановением уводилось критиками от изучения, постижения, загонялось в неисследованный сусек, а то и просто порочилось.
А ведь это непознанное большинством: «Выбранные места из переписки с друзьями», «Размышления о Божественной Литургии» и «Авторская исповедь», его переписка, — составило целое направление. Здесь Николая Васильевича Гоголя можно представить как выдающегося проповедника. И как закрывалось от нас служение великих старцев, святоотеческие проповеди и учения, так и эти религиозно-нравственные произведения Гоголя вытеснялись за черту его творчества, обозначались как мистика и заблуждения.
А это была вершина его судьбы, его душевная художественная проповедь, где он призывал стать христианами не только по крещению, а «призвать Христа себе в домы». Он говорил, что недостаточно выражать веру в Бога на словах, а нужно подтверждать её ежедневно, всю жизнь. Он и писал, обращаясь к сестре Марии: «Наш христианский долг образовывать и воспитывать душу, чтобы не пустая молитва, а дела обозначали любовь к Богу. Прекрасная душа мне дорога». Вот главное устремление великого гения.
Валерий Николаевич ГАНИЧЕВ