Президент Грузии Михаил Саакашвили предсказуемо отказался выполнять ультиматум, предъявленный ему десять дней назад «Альянсом для Грузии» — оппозиционной организации, возглавляемой бывшим постпредом страны в ООН Ираклием Аласания. Такая судьба ожидает и все остальные проекты оппозиции по досрочному отстранению Саакашвили от власти.
Говорить о степени поддержки грузинским населением Аласания, вернувшегося из США в конце прошлого года, можно только умозрительно. Влиятельность членов оппозиционного объединения – ультралиберальной Республиканской партии и чуть менее либеральных «Новых правых» — стремится к нулю. Невзирая на отсутствие политического ресурса, не говоря уже о силовом, Ираклий Аласания сотоварищи потребовал от Михаила Саакашвили проведения референдума о досрочных президентских выборах. В противном случае молодой политик угрожал неким «плебисцитом», который «Альянс» организует и проведет самостоятельно.
Не было никаких оснований полагать, что президент Грузии выполнит требования новообразованной политической структуры. Михаил Саакашвили зарекомендовал себя человеком, не останавливающимся перед массовым кровопролитием, перспектива массовых протестных акций его нисколько не пугает. Именно к ним призвала народ лидер оппозиционной партии «Путь Грузии», бывший министр иностранных дел Саломе Зурабишвили, причем сделала это практически одновременно с воззванием Ираклия Аласания. На следующий день инициативу поддержала глава «Демократического движения – Единая Грузия», бывший спикер грузинского парламента Нино Бурджанадзе, а также Консервативная партия Звиада Дзидзигури, партия «Свобода» Константина Гамсахурдиа — сына первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, Союз традиционалистов Акакия Асатиани и ряд еще более мелких партий и движений. Все они полагают, что до 9 апреля Михаил Саакашвили должен подать в отставку и назначить досрочные президентские выборы, иначе акции протеста оппозиции будут продолжаться до тех пор, пока это не случится.
Третий крупный оппозиционный лидер – глава движения «За справедливую Грузию», бывший премьер-министр Зураб Ногаидели – не поддержал ни Аласания, ни Зурабишвили-Бурджанадзе, пояснив, что если затея первого изначально провальная – «ясно, что никакой референдум никто назначать не собирается», то решение о поддержке массовых акций будет приниматься ближе к назначенному сроку. По мнению Ногаидели, «общественный заряд к переменам» в Грузии, над появлением которого работает его структура, еще не создан. «Не исключаю, что к 9 апреля его можно будет создать, но не исключаю также, что сделать этого не удастся, — пояснил он причины промедления. – Мы будем принимать решение, исходя из динамики общественного мнения».
Нино Бурджанадзе убеждена, что апрельские акции протеста приведут к успеху, затрудняясь, однако, мотивировать свой оптимизм. По ее мнению, Михаил Саакашвили не посмеет применить силу для разгона демонстрантов, поскольку они «не собираются делать ничего противозаконного – никуда врываться (как это было во время «революции роз», когда Саакашвили с Бурджанадзе были соратниками), ничего подобного». Ее не смущает тот факт, что президент Грузии применил силу против собственного народа уже как минимум три раза (бывший спикер сама перечислила эти случаи: в 2004 и 2008 году против Южной Осетии, 7 ноября 2007 года при разгоне демонстрантов в Тбилиси). На замечание о том, что Саакашвили будет вновь готов прибегнуть к силовым действиям, Нино Бурджанадзе ответила: «Поэтому мы и готовимся его сменить».
Из каких соображений глава государства должен пойти оппозиции навстречу и «смениться», осталось так и не проясненным. Основная задача демарша оппозиции, полагают сторонники Нино Бурджанадзе, – «спасти страну от тяжелых внешних и внутренних вызовов, обеспечить безопасность и вывести из кризиса», для чего единственным реалистичным путем видится скорейшая отставка Михаила Саакашвили.
«Война стала катастрофой для моей страны», — говорит о причинах столь резких выводов бывший спикер парламента. «Президент и правительство ввергли народ в войну, погибли сотни соотечественников, потеряны наши территории, — вторит ей Зураб Ногаидели. – Совершенно очевидно, что Михаил Саакашвили должен уйти». Те же мотивы и у Ираклия Аласания.
Проблема в том, что президент Грузии считает иначе и не собирается отдавать власть кому бы то ни было, а грузинская оппозиция, как и прежде, демонстрирует полную неспособность как к объединению сил, так и к выработке иного, отличающегося от нынешнего государственного курса. Беспомощные заявления трех лидеров, являющиеся всего лишь декларациями о намерениях, показывают, что у них нет не только стратегии, но хотя бы тактики смены власти, что само по себе является далеко не простой задачей.
Проблема и с харизматичностью лидеров – Аласания и Ногаидели многие грузины не знают, зато Бурджанадзе знают как облупленную и люто ненавидят, считая ее также ответственной за все преступные деяния власти, высокомерной и глухой к нуждам простого народа «миллионершей с рождения».
В связи со всеми этими обстоятельствами планы грузинской оппозиции обречены на провал. Внешним же игрокам, в первую очередь России, нет смысла поддерживать ни одного из фигурантов. Если говорить о Нино Бурджанадзе, то она, как, впрочем, и раньше, считает главной проблемой российско-грузинских отношений неправильный стиль общения с Москвой: «Стоило держаться в рамках как минимум вежливости». По ее мнению, Россия должна «посмотреть на себя со стороны», сделать так, чтобы ее «не только боялись, но и уважали хоть чуть-чуть».
Признание Южной Осетии и Абхазии, полагает бывший спикер, не только «абсолютное неуважение к грузинскому народу», но и удар по интересам собственного государства: дескать, завтра о признании может попросить и Северная Осетия, «и что вы будете делать?». От беседы с госпожой Бурджанадзе осталось ощущение ее полной политической невменяемости – в том же духе она отвечала буквально на любые вопросы, не забыв добавить, что альтернативы вступлению Грузии в НАТО нет, поскольку РФ – «непредсказуемый партнер». Неудивительно, что Михаил Саакашвили и Нино Бурджанадзе долгие годы демонстрировали единство взглядов.
Не вполне понятно лишь, почему «поворотным пунктом» на пути «прозрения» бывшего спикера стала именно августовская война – ведь ранее она лично обещала отправить одного своего сына воевать в Абхазию, а второго – в Южную Осетию. Сейчас Бурджанадзе удивляется, что «Россия зашла так далеко», — «вы же не поступили, как цивилизованное государство». Это, конечно, политический цирк: Грузия, развязавшая войну, в огне которой погибли сотни российских миротворцев, осетинских мирных граждан, грузинских военнослужащих, – цивилизованное государство, а Россия, спасшая братский осетинский народ от геноцида, – нет. Избави Господи от подобных лидеров во главе грузинского государства.
Зураб Ногаидели, впрочем, с прозрением тоже не торопился. Оно пришло к нему… 8 августа, когда, отдыхая на Лазурном берегу, он узнал о начале войны в Южной Осетии. До этого действия Саакашвили бывшего премьера вполне устраивали — во всяком случае, не заставляли кидаться в омут политической борьбы. Теперь он хотя бы утверждает, что «мы должны отказаться от применения силы для возвращения этих территорий (Абхазии и РЮО), говорить об их возвращении исключительно мирными методами». Каким образом это возможно, Ногаидели не уточняет, по-видимому, понимая, что в обозримом будущем – как минимум на протяжении десятилетий — подобный разговор будет абсолютно беспредметным.
Соратник же Ираклия Аласания, глава Союза ветеранов, генерал Георгий Каркарашвили прямо говорит, что «территориальная целостность – жизненная цель, достижение которой необходимо для полноценности, жизненности Грузии». У его патрона глаза открылись еще позднее, чем у всех остальных, – именно Аласания вполне профессионально и бодро отстаивал интересы Грузии на срочно созванном Совбезе ООН в день начала грузинской агрессии. Он подал в отставку только осенью, долго молчал, неизвестно чего выжидая, потом презентовал свою команду, состоящую главным образом из бывших послов – таких же рьяных выразителей интересов режима Саакашвили. Общие слова о необходимости диалога с Россией не могут быть признаны адекватными сложившейся ситуации.
Слабость, аморфность, безыдейность грузинской оппозиции очевидна, как и решимость Михаила Саакашвили любой ценой сохранить власть. Представляется, что непременным условием успеха любых акций по замене нынешнего президента Грузии на любую другую кандидатуру является деятельная – моральная и материальная — поддержка подобных планов со стороны Вашингтона. Однако заявления Барака Обамы о приоритетах внешней политики США на современном этапе позволяют с достаточной уверенностью утверждать, что американцам сейчас не до Тбилиси. Как долго продлится это «сейчас» — покажет время, но неразбериха и неуверенность оппозиции в собственных силах явно свидетельствуют, что заокеанское финансирование пока не открыто. Вполне возможно, акция 9 апреля задумана именно как полигон для демонстрации политического веса и народной поддержки перед вашингтонскими «смотринами».
Что касается России, то единственным приемлемым вариантом для Москвы является появление в Тбилиси русского генерал-губернатора. Нет смысла выбирать из трех зол, когда есть возможность принести всему кавказскому региону, измученному неадекватным соседом, однозначное добро.
Яна Амелина.
http://www.rosbalt.ru/2009/03/07/624174.html