Давным-давно я купил этот молитвослов в Сергиевом Посаде. Такой скромный, но очень я его полюбил. Привязался к нему и с ним не расставался. Побывал первый раз на Святой земле и, для памяти, пометил на обратной стороне обложки молитвенника это величайшее событие.
Потом были ещё и ещё приезды на Святую Землю. И на Синайский полуостров с восхождением на гору Моисея. Святая Гора Афон — несколько раз. Египет, Каир, Александрия, Иордания. Патмос, Кипр, Крит, Родос… И, конечно, наши святые русские монастыри Европейской части России и Сибири. Уже и места для пометок не оставалось. Тогда стал исписывать обратную страничку второй корочки обложки.
Молитвослов всегда был в сумке, которую подарила жена, в специально будто бы сделанном для него кармане. Я из дому не выходил, если со мной не было молитвослова. А сколько сотен вёрст прошёл он со мной по путям и дорогам Великорецкого Крестного хода. Словом, молитвослов этот был уже частью меня.
Но вот думаю, может, уже я чересчур к нему привязался. То есть как объяснить то, что однажды у меня украли сумку. Именно эту, именно с молитвословом. Были в сумке и ключи, и деньги, и книги. Но главное — молитвослов. Я внушал себе, что это мне по грехам, но не надо сильно переживать. Купи новый и молись по нему. Да, и купил, и молился. А всё-таки так ныло сердце по испытанному, верному, излистанному, истёртому молитвослову. Ведь каждая страничка читана-перечитана. И под снегами Сибири, и под жарой Ближнего Востока, и под дождями Крыма и Приднестровья. И я молился! Молился святителю Николаю. Молился. И свершилось чудо! Однажды утром я встал на молитвенное правило, протянул руку к столу и… рука моя коснулась вернувшегося молитвослова.
Слава силе Твоей, Господи. К ногам Твоим припадаю, отче Николае!
Владимир Николаевич КРУПИН