Президент кинофорума «Золотой витязь», народный артист России Николай Бурляев рассказывает о том, что нанесло самый большой вред российскому кино, как Пушкин относился к цензуре, как Тарковский проиграл пари на ящик шампанского и почему детское жюри сняло словацкий фильм с программы кинофестиваля.
Почему смотреть нечего
– Николай Петрович, вот вы часто критикуете так называемую голливудщину в нашем кино. Вы считаете ориентацию на западные образцы самой главной ошибкой в постперестроечном отечественном кинематографе?
– Главная ошибка – акционирование и приватизация крупных государственных киностудий. Я в то время работал в Киностудии детских и юношеских фильмов им. Горького, и весь наш актёрский штат просто вышвырнули на улицу. «Боже мой, что вы делаете?» – говорили мы тогда. Неужели вы не понимаете, что экран – это оружие, которое нельзя отдавать рынку. Это всё равно что приватизировать ВПК. Не на успех в первый уикенд нужно ориентироваться кинематографистам, а на успех в вечности. Тогда у нас будут появляться такие киношедевры, как фильмы Тарковского, Шукшина, Бондарчука.
Вот поэтому у нас на третий год сложнейшей спецоперации нет достойных художественных фильмов про СВО. За исключением одного, который и взял главный приз на последнем «Золотом витязе», – это фильм по прозе Александра Проханова «Позывной “Пассажир”». Но почему за два года всего один фильм? А вот когда началась Великая Отечественная война 22 июня 1941 года, то уже через четыре месяца, к сентябрю, были созданы десять выдающихся военных кинодрам с потрясающими названиями, устремляющими дух народа к Победе. Понятно, что многое упирается банально в деньги. Ну посудите сами: у нас государство выделяет на производство кинофильмов на год сумму, равную стоимости двух американских анимационных блокбастеров. Поэтому я недавно с трибуны Госдумы предложил увеличить расходы на кинематограф с 0,6 до трёх процентов от бюджета страны.
– А есть ли примеры созданных за последние десять лет, ну если не прорывных, то просто высококачественных кинолент?
– Ну конечно, есть. Слава Богу, до сих пор творят и вкладывают высокие смыслы в свои произведения классики нашего кинематографа – Никита Михалков, Андрей Кончаловский, Владимир Хотиненко, Карен Шахназаров. Из фильмов других режиссёров я отметил бы «Время первых», «Т-34», «Холоп», «Вызов», тот же «Позывной “Пассажир”»… Если напрягусь, вспомню ещё десяток фильмов. И всё. Это очень мало.
Цензура и Пушкин
– А что скажете о самом раскрученном телесериале последних лет – «Слове пацана», который даже показали по одному из федеральных телеканалов?
– Ничего хорошего не скажу, кроме того, что это безусловная пропаганда АУЕ («Арестантский уклад един» – экстремистское сообщество, запрещённое в России. – Прим. ред.).
«Пацаны» появились абсолютно закономерно. Ранее была подготовлена почва бандитской романтики в кинематографе от фильмов «Брат», «Бригада», после которых возросла преступность, и далее несть им числа. И то, что отдельные, ну и некоторые уважаемые кинематографисты приняли этот фильм, очень прискорбно. После этих «шедевров» пошла вверх кривая подростковой преступности, наши дети перенимают образ жизни и лексику гопников из подворотни. К этому нужно отнестись очень серьёзно. Должны быть общественный контроль и цензура. Сказав это, я понимаю, что сейчас очень многие напрягутся. Но слово «цензура» переводится как «строгое суждение, взыскательная критика». Я думаю, что государство, заботящееся о грядущих поколениях, имеет право на своё строгое суждение. А вот что говорил о цензуре Пушкин, я его с удовольствием процитирую: «Всякое христианское государство, под какой бы формой правления оно ни существовало, должно иметь цензуру. Разве речь и рукопись не подлежат закону (а я бы здесь добавил и кино, и театр, и телевидение), нельзя позволять проповедовать на площадях каждому, что в голову взбредёт, и государство вправе остановить раздачу рукописи». Надо бы прислушаться. Пушкин – наше всё.
Тарковский и ящик шампанского
– Хорошие отзывы прессы и публики собрал ваш последний фильм – «Господи, чувствую приближение Твое» – о режиссёре Андрее Тарковском, в своё время открывшим вам путь в большой кинематограф. Почему вы обратились к этой теме?
– Это авторский фильм, он снят по дневникам моим и Тарковского. Фильм задумывался как документальный, но получился документально-художественным. Я после «Андрея Рублёва» начал вести дневник и записывать все наши встречи с Тарковским, как будто понимал, что когда-нибудь это пригодится. А потом я прочитал дневники Тарковского, его «Мартиролог» и увидел то, о чём мы с ним никогда не говорили, но мы об одном и том же думали. Вот именно об этих категориях – о жизни и вечности, о безсмертии, о Создателе и о том, чему должно служить искусство. Кстати, уже много лет после его смерти я увидел интервью, которое дал Тарковский латышскому телевидению, где он признался в том, что никогда бы не взялся за «Иваново детство», если бы у него не было Коли Бурляева, потому что успех фильма зависел от главного героя. Это для меня было потрясением, мне он никогда таких слов не говорил.
– После «Иванова детства» была уже взрослая роль ученика великого иконописца Бориски Моторина в «Андрее Рублёве». На неё вас Тарковский пригласил благодаря предыдущей роли?
– Не совсем. Это произошло уже через несколько лет, когда я успел повзрослеть. Я думал, что он про меня уже забыл. Часто бывает, что режиссёры используют актёра один раз и забывают. А тут вдруг мне звонят с «Мосфильма», это был 1965 год, и говорят: «Для вас Андрей Арсеньевич написал роль Фомы в сценарии про Андрея Рублёва». Я был просто счастлив!
Но когда я прочитал сценарий, то восторг перешёл в уныние: в фильме Фоме предназначалась только пара реплик.
После кинопроб я подошёл к Тарковскому и попросил попробовать меня на Бориску – именно в нём я увидел себя.
Андрей Арсеньевич отказался категорически – эта роль была написана для поэта Чудакова, и я мал для неё. Тогда произошло непредвиденное – к Тарковскому подошёл консультант фильма – знаменитый искусствовед Савва Ямщиков – и предложил режиссёру заключить пари на ящик шампанского, что он утвердит на роль именно Бурляева. Савва знал, что Тарковский человек азартный и не откажется. Так и случилось. В итоге Ямщиков получил ящик шампанского, а я – роль Бориски.
Дети против «Лолиты»
– На прошедшем «Золотом витязе» программу детского кино судили дети из Омского кадетского корпуса.
Как они справились со столь сложной миссией?
– Дело в том, что все 33 года подряд на каждом нашем кинофоруме детские фильмы судят сами дети. Когда мы пришли в Севастополь, членами жюри стали кадеты севастопольские, в Чечне – чеченские, в Омске – омские. Дети справляются очень удачно и судят зачастую строже, чем взрослые. Был такой прецедент лет 20 назад в Челябинске.
Тогда детским жюри руководил мой сын Илия Бурляев, ему было 12 лет. Я вдруг узнаю, что дети сняли с конкурса словацкий фильм «Дождь струится на наши души». Тогда я посмотрел этот фильм. В нём рассказывалось о том, как бежавший из тюрьмы преступник берёт в заложники девочку, и она затем повсюду следует за ним, становясь этакой «Лолитой».
Я спросил у своих помощников, каким образом на «Золотом витязе» оказался такой фильм? Оказалось, что его никто не видел, просто он ранее взял приз на «Кинотаврике». И я понял, что дети правы.
Беседовал Андрей Викторович
ПОЛЫНСКИЙ
«Российская газета»
Фотографии RG.RU