Директор совхоза из посёлка Пикелянка Василий Михайлович Маликов привёз насельницам Самарского Иверского женского монастыря в дар свежую рыбу – карпов и карасей.
Рассказывая о посёлке, Василий Михайлович пригласил монашествующих отдохнуть на прудах хозяйства, половить рыбу.
Приглашение приняли иеромонахи обители.
Они в свою очередь предложили офицерам Самарского гарнизона – прихожанам монастыря, участвовать в такой поездке.
Для нас, военных, совместная рыбалка с иеромонахами оказалась довольно необычной – по части полученных нами уроков. Вот как это было.
Урок смирения
Старший военный цензор Приволжского военного округа полковник Викентий Кашкан сказал мне:
– Я поеду вперёд, приготовлю всё нужное к встрече отца Дионисия, а ты с ним подъезжай к обеду.
Когда в середине дня мы приехали на пруд, Викентий Александрович подошёл к отцу Дионисию (Чибову) под благословение и сразу на правах хозяина пригласил нас к столу:
– Вы с дороги, устали, давайте подкрепимся.
На раскладном столике уже стоял казан с ухой из только что выловленной рыбы, нарезанные овощи и хлеб.
Мой друг, заговорщицки улыбаясь, отозвал меня в сторону и сказал:
– По такому случаю ведь не грех и выпить. Ты как?
– Спроси у батюшки, – на всякий случай сказал я.
Должен сказать, отцу Дионисию в то время было около двадцати пяти лет. Монашество он принял сразу после службы в армии, а в армии был в звании сержанта. Знал об армейской биографии и Викентий Александрович. Ему, уже немолодому полковнику-афганцу, в тот момент поначалу показалось зазорным испрашивать у сержанта запаса разрешение «на законные 100 граммов». Но, сделав над собой усилие, мой товарищ произнёс:
– Отец Дионисий, благословите под уху по сто граммов.
– Не благословляю! – неожиданно ответил щупленький иеромонах. Ответил так, что стало понятно – своего решения он уже не изменит.
– Как не благословляете? Почему?
– Викентий Александрович даже покраснел от неприятной неожиданности.
– Будет вечер – тогда и по сто граммов, – уже несколько смягчившись, сказал иеромонах Дионисий.
Урок веры
В следующий раз в Пикелянку мы поехали с иеромонахом Митрофаном (Биляйкиным). Ещё в дороге он сказал:
– Приедем – освятим пруд!
С этого и начали. Батюшка облачился в рясу, отслужил на берегу молебен, опустил крест в воду пруда. Освящённой водой он окропил резиновую лодку, снасти, благословил нас и произнёс:
– Теперь ставьте сеть!
В тот раз на рыбалке с нами были и люди невоцерковлённые. Они с любопытством наблюдали за священнодействием.
– Посмотрим, что из этого выйдет, – скептически произнёс опытный рыбак дядя Ваня. Он, фронтовик-десантник, был неверующим, и я чувствовал, что в компании с иеромонахом ему не очень комфортно. Но на рыбалку его
пригласил я, поэтому он мужественно терпел.
Мы поставили сеть. Вернулись на берег. Разожгли костёр. Через некоторое время, а день уже заканчивался, и нужно было варить уху, батюшка сказал:
– Проверьте сеть.
В сети оказалось несколько крупных окуней, большая щука, подлещики. Дядя Ваня повеселел, вызвался чистить рыбу, а потом, по благословению отца Митрофана, начал варить уху. Он уже с уважением поглядывал на молодого батюшку.
Уха вышла знатная.
Тем временем наступила ночь, взошла луна. Отец Митрофан прилёг отдохнуть. А дядя Ваня шепнул мне:
– Батюшка-то наш молился. Давай сеть проверим сейчас, а второй раз – под утро.
Иеромонах выполнял обычное монашеское правило, а дядя Ваня решил, что он молился об успешной рыбалке.
Но я не стал ему об этом говорить.
Мы бросили лодку на воду, дядя Ваня сел за вёсла. А мне он предложил поднимать сеть.
Но 90-метровая сеть… не подни-
малась. Она была набита рыбой: карасями, щуками, подлещиками, окунем.
В темноте рыбу было трудно вытаскивать из ячеи сети (40 х 40 мм). Почти два часа мы провели на воде под луной.
Утром – второй заплыв. Теперь уже сеть вместе с рыбой загрузили в два мешка. На берегу расстелили полиэтиленовую плёнку и на неё вытряхнули содержимое мешков.
Таким радостным я не видел дядю Ваню давно.
– Отец Митрофан, вы с нами ещё поедете на рыбалку? – с надеждой спросил дядя Ваня.
– Нет, не смогу. А вот благословить – всегда благословлю.
В тот раз в монастырь мы передали почти 50 килограммов рыбы. Не обделили и себя.
В том же году, в конце августа, дядя Ваня поехал с насельницами монастыря за Волгу за ежевикой. Он показал им в Жигулёвских горах великолепные ягодники. Научил собирать ежевику одновременно двумя руками.
Всю дорогу он внимательно слушал разговоры сестёр, а говорили они в основном о духовном.
Как рассказывала Нина Андреевна, жена дяди Вани, Церковь он никогда не признавал. Но вот после той рыбалки стал задумываться. А после поездки с сёстрами монастыря за ежевикой впервые взял в руки духовную книгу.
…Дядя Ваня умирал от рака лёгких. Когда его состояние стало критическим, Нина Андреевна осторожно спросила:
– Ванюша, не позвать ли нам священника? Исповедует тебя, причастит.
– Зови.
Когда долгая исповедь закончилась, священник снял епитрахиль и сказал Нине Андреевне:
– Я очень рад за него. От нас – в мир иной, раб Божий Иван уходит верующим христианином.
На следующий день дяди Вани не стало.
Урок словесности
Должен сказать, присутствие иеромонахов на рыбалке очень дисциплинировало офицеров. В том плане, что ненормативная лексика, гнилые слова вообще не произносились.
Но вот мы приехали в Пикелянку без духовных лиц.
В компании были люди верующие и неверующие.
Когда после ужина разговор стал шумным, кто-то произнёс:
– Отец Митрофан освятил пруд, а вы своими матюками всю рыбу перепугаете. Уедем ни с чем…
– Как это ни с чем? Как без рыбы? Да не может быть!
– Потому что матюков раньше не было. С монахами рыбачили…
Но сомнение всё же осталось.
И тогда двое «шумных» решительно бросили лодку на воду и отправились проверять сети. А должен сказать, мы уже выставляли не одну или две, а десять сетей (с разрешения директора).
И каждая сеть – по 90 метров. Но в десяти сетях оказалось лишь полтора десятка мелких карасей.
Была надежда на ночь. Но утром мы также подняли пустые сети.
– На удочку и то можно поймать больше, – недовольно заметил кто-то из компании.
Плохой улов – плохое настроение.
Обратно ехали молча, каждый думал о своём.
Через неделю – та же история.
Крепкие выражения – и пустые сети.
Оставалось только вспоминать об удачной рыбалке – с отцом Митрофаном и отцом Дионисием.
Накануне очередной поездки в Пикелянку офицеры пришли в Вознесенский собор. Отстояли Божественную литургию. Протоиерей Александр Урывский каждого из нас благословил «на успешную рыбную ловлю».
Ни одного матерного слова за всю рыбалку не было произнесено. Поймали мы тогда около 100 кг.
Вот уж было радости!
Урок вразумления
У жителя Пикелянки Николая Андреевича Ильина умирала дочь. Он пришёл к нам вечером на пруд и со слезами на глазах стал рассказывать подробности болезни Ольги, о том, что его малолетний внук, видимо, останется сиротой.
Как могли, утешали его. Пообещали, что в Иверском монастыре закажем необходимые требы. Николай Андреевич был неверующим, и наши слова не произвели на него никакого впечатления.
На следующий день я рассказал игуменье монастыря матушке Иоанне (Капитанцевой) об умирающей женщине. Выслушав, она дала мне большой пузырёк с освящённым маслом.
– Помажете её сами, – сказала игуменья. – А мы будем молиться.
Крышку на пузырьке с маслом я закрутил максимально туго, а сам пузырёк положил в сумку. А чтобы он случайно не разбился в дороге, обложил его толстым слоем марли.
…Мы подъехали к дому Николая Андреевича, посигналили. Он вышел на крыльцо, приветливо махнул нам рукой. По его виду я понял, что худшее позади.
– Дочь не умрёт, – бодро сказал он.
– Я вчера привёз из Казахстана самого знаменитого колдуна. Вот сейчас он уже произносит свои заклинания. Колдун дал гарантию полного выздоровления дочери, правда, заплатить пришлось много…
– Что же вы наделали! – воскликнул я. – Ведь я вам привёз из монастыря святыню!
Но когда я достал из сумки пузырёк с маслом, он оказался пуст. Сухой была и марля, в которую пузырёк был завернут. От неожиданности я замолчал, не зная, как всё это объяснить. Впрочем, Николая Андреевича пузырёк вообще не заинтересовал.
Он извинился, что не приглашает в дом, пожелал нам хорошей рыбалки и ушёл помогать колдуну.
Через несколько дней нам сообщили печальную новость: дочь Николая Андреевича умерла. А колдун, три дня живший в доме Ильина, поспешно уехал. Прощаясь с плачущими хозяевами, он зло буркнул: «Сами во всём виноваты!»
– В чём же мы виноваты? – спрашивал у людей Николай Ильин.
И люди ответили:
– В том, что не к Богу обратился за помощью, а к диаволу.
Урок чести
В тот раз в Пикелянку я поехал с военным журналистом капитаном Валерием Гуком. Он был за рулём своей «девятки». В дороге я ему сообщил, что рыбачить мы будем на пруду, который освятил иеромонах из Иверского женского монастыря. А потому наши шансы на удачную рыбалку довольно высоки. В ответ он только сдержанно усмехнулся и ничего не ответил. Валерий Гук был человеком неверующим.
Не доезжая села Подъём-Михайловка, мы увидели на обочине белокурого юношу. Он поднял руку – обычная просьба помочь путешествующему «автостопом».
– Давай возьмём, – предложил я Валерию.
Мы остановились. Юноша сел в машину, поздоровался, поблагодарил.
И после нескольких секунд молчания стал негромко говорить:
– Меня зовут Андрей. Еду домой, в Уральск. Так вышло, что оказался без денег. Сначала пол-России проехал в электричках, теперь – автостопом…
Он был лет 19, стройный, голубоглазый, с копной пшеничных волос на голове. По национальности – скорее всего, славянских кровей. Одежда его была чистой, без дорожных запахов. По-русски говорил без акцента. Я почему-то подумал: только крыльев ему не хватает. Наверное, так выглядят ангелы на небесах.
Мы проехали пятьдесят километров, когда впереди показалась Большая Глушица. Я повернулся к Андрею и сказал:
– По трассе мы проедем ещё немного и свернём в степь – на водохранилище.
Предлагаю тебе, Андрей, выйти у дорожной автостанции. Большая Глушица – это районный центр. Здесь останавливаются автобусы, и ты легко отсюда уедешь в Казахстан. Вот тебе деньги на билет и на обед. – И показал ему на придорожное кафе, возле которого мы остановились.
Он взял деньги, улыбнулся и сказал:
– Рыбалка у вас будет хорошей. Непогоды не пугайтесь, всё обойдётся...
Мы поехали дальше, а его словам про непогоду не придали ровно никакого значения. Был тихий солнечный день, небо без облаков. Мы ехали в полной уверенности, что местный Гидрометцентр не ошибся, сообщив о хорошей погоде на ближайшие дни.
Белокурый юноша оставил на сердце какую-то необычную теплоту и хорошее настроение. Я объяснил это тем, что мы сделали богоугодное дело, отчего и сердцу, видимо, радостно.
…Ещё было светло, когда по северу горизонта вдруг поползли тучи, засверкали молнии. Потом грозовой фронт прокатился по югу от нас. Над нами же небо было чистым. Ветер утих, и казалось, что ночь пройдёт спокойно. Но ближе к полуночи над нами засверкали молнии, и начался страшный ливень.
Дождь в Пикелянке для приезжих рыбаков – это сущее бедствие. Даже после небольшого дождя рыбакам часто приходилось идти в село и просить местных трактористов вытащить из грязи их легковушки. А грязь в Пикелянке особая – солончаковая.
Опытные рыбаки, завсегдатаи Пикелянки, соблюдали правило: при начале дождя нужно немедленно выезжать на асфальт, до которого – шесть километров. Но была ночь, и у нас на Головном пруду стояли сети.
Молнии сверкали через каждые две секунды. Стоял непрерывный грохот. Дождь лил почти пять часов. Я не спал и молился про себя.
На рассвете прочитал утренние молитвы, затем сел в мокрую лодку, снял сети с рыбой. Улов был большой.
Одних только судаков – 13 штук. Но радости не было. Надо было решать, как будем выбираться.
Мы собрали рыбу, а потом я стал набивать белые, из-под сахара, мешки травой, камышом и ветками. Эти мешки мы намеревались подкладывать под колёса, когда окажемся в дорожной грязи.
Но когда мы из своей зелёной низинки у берега выехали на дамбу, грязи на ней не оказалось. Неправдоподобно сухой была и дорога от дамбы до посёлка, всё те же шесть километров. Я вспомнил, как несколько лет назад на этой дороге мы впятером, из последних сил, толкали «жигули».
Но сейчас машина не забуксовала ни разу.
Я поглядывал на Валерия – его ошеломлённый вид свидетельствовал сам за себя.
И только когда мы выехали на асфальт, я вспомнил о словах юноши Андрея: «Всё обойдётся».
До сих пор не знаю, кто он был – ангел или человек?
Олег Иванович
БЕДУЛА