В ожидании чуда Воскресения

Праздновать Пасху с детьми сложнее, чем отмечать Рождество. Там всё понятно: день рождения нашего Господа. А здесь – страдания, смерть, воскресение. Очень легко уйти от главного смысла праздника, и центром окажется не чудо воскресения, а пушистые цыплята и красные яички. Мне кажется, основная задача проведения любого религиозного праздника в семье (да и не только в семье) – помочь детям подготовиться ко встрече с праздником, ощутить его и сердцем, и «руками». И при этом сохранить его глубокое содержание, чтобы праздник стал не только развлечением, не только радостным событием, но и ступенькой на пути ко встрече с Христом.

В детстве главным знаком приближения Пасхи была, пожалуй, грандиозная суперуборка. Вот наступает Страстная неделя. Мы торжественно снимаем с икон обычные, будничные полотенца и вешаем чёрные. Вся квартира от такой перемены преображается, становится особенно «постной». Дети уже знают: пришли грустные дни. Сейчас нашего Господа будут мучить, а потом убьют. И мы будем переживать за Него.
Но вот и радостное событие: мы печём куличи. Куличи в нашем доме появляются в Великий понедельник. Их можно купить в магазине, но разве самый вкусный кекс в пакете сравнится с выпечкой кулича?! Одно то, что мама битый час месит тесто, чего стоит! Дети сами подсыпают приготовленные цукаты, орехи. Но самое главное – это запах. Запах наступающей Пасхи.
Собственно, Страстные дни начинаются с Великой среды. Мы тщательно моем руки, я снимаю все иконы, которые есть в доме, и кладу их на стол. Сегодня мы их будем аккуратно протирать ваткой. Сначала дети крестятся, потом чистят икону, целуют – так можно сохранить благоговение к святыне. А в это время мама рассказывает о том, как один из учеников, Иуда, предал своего Учителя, как иудейские священники составляли планы, как бы им схватить Господа и убить Его. И ещё поёт: «Егда славнии ученицы на умовении вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый», а дети пытаются подпевать.
Центром и Страстной седмицы, и самой Пасхи является, конечно, храм. Но как семье с маленькими детьми попасть в церковь на все службы? И детям тяжело, да и на скорбных службах они весьма некстати запросто и засмеются, и начнут разговаривать, будут ходить по храму. Но обязательно в Великий четверг мы все причащаемся. Дети знают, что это день первого причастия в мире. На кухне у нас висит икона Тайной вечери, и мы заранее разглядываем её с детьми. Вот как тогда Господь дал Своим апостолом причастие, так и сегодня Он через священника даёт нам ту же чашу.
Вечером читают страстные Евангелия. Детей на них всё-таки не берём. Обычно папа с мамой слушают их по очереди, а дети гуляют рядом с храмом. После службы мы прикладываемся к большому кресту. И назад уже все вместе везём четверговый огонь. Какое это событие – везти огонь домой в стеклянных фонариках! Этим огнём дома зажигаем лампадку и поддерживаем её неугасимой всю Пасху. И, конечно же, выжигаем крестики над входом в дом, над окошками. Папа читает «Да воскреснет Бог», а мы с детьми ходим за ним по квартире со свечами.
Чуть не забыла самое интересное: ну, конечно же, в Великий Четверг мы красим яйца. Чаще всего это происходит между службами. Садимся за стол и – начинается. Дети выбирают, в какой цвет будем красить, наклеивают на крашеные яйца наклейки, раскрашивают фломастерами кто во что горазд. Моя прабабушка красила яички в луковой шелухе, и они получались у неё тёмныетёмные. У мамы яички неизменно выходили светлее, а я вот ещё ни разу не красила шелухой. Решила только в этом году (детей очень впечатлил рассказ о детстве государя Николая Александровича, о том, как красили яйца с кухаркой Аннушкой), но спохватилась поздно: накопленной шелухи вряд ли хватит. Но здесь, как и во всём остальном, важен не результат, а сам процесс. Например, сложно пережить трагедию разбитого самого красивого яичка (а если дети берутся за работу, половина яиц будет побита, проверено на горьком опыте!), – но пережить надо. Потому что во время раскраски мама должна думать не о яичках, а о детках, о том, как донести до них смысл такого почтения к простому яйцу.
Рассказать про Марию Магдалину, как она принесла яичко императору и как у неё в руках белое яичко стало красным. Рассказать о том, что яичко – как гроб, в который положили Христа. И как из яичка вылупляется живой, самый настоящий цыплёночек (само по себе чудо!), так из гроба вышел Господь, Живой, и принёс нам всем вечную жизнь. Про воскресение мне объяснять не сложно. Мои дети были на похоронах и знают: когда-нибудь наши близкие снова станут живыми, снова станут говорить, играть, мы будем жить вместе с Господом, и тогда никто больше не будет ни болеть, ни умирать…
Великая пятница оказывается у нас днём приготовления творожной пасхи и прочей пасхальной снеди. Это меня всегда смущало: самый страшный день в году, день смерти и погребения Христа, а у нас – суета сует и настоящее предпраздничное столпотворение. Но деваться некуда, приходится готовить. Возвращает к памяти о событиях Страстной пятницы то, что даже самые маленькие сегодня строго постятся, едят варёную картошку с солёными огурцами, чёрный хлеб, компот из сухофруктов. Папа попадает на вынос плащаницы, а всей семьёй едем только на погребение. Хоронить нашего Господа…
Великая суббота должна быть уже совсем чистой, спокойной – «покойной». Всё уже готово, остаётся украсить дом к Пасхе. Снимаем чёрные полотенца с икон, надеваем белые и красные. К дверям прикрепляем вырезанные из красного картона буквы «ХВ» (старший сын учит сестрёнку говорить: «Христос воскресе», она ещё не может это выговорить; он тогда советует ей говорить сокращённо, как написано на яичках: «Хэ вэ!»). Стелем на стол праздничную скатерть, на стену вешаем плакат с аппликацией, сделанной задолго до этого: там и ангел с вербочками, и церковь, и домик, и яички на травке. Я укладываю куличи, пасхи, яички в большие корзины, и папа с детками везёт всё это в храм – освящать. Там дети сами втыкают и зажигают свечи, стоят рядом с корзинками, пока батюшка освящает. Значит, благословляет нам есть всё это на Пасху.
Чтобы Пасхальная ночь прошла спокойно, необходимо сделать несколько вещей. Во-первых, приготовить всё заранее – от одежды до яичек на разговение.
Во-вторых, очень важно не давать детям спать днём, а уложить их часов в 6–7 вечера, тогда ночью они будут выспавшиеся и полные сил. Не забыть стульчики (сидеть в храме), карандаши и книжки (это отвлечёт детей и даст родителям помолиться хотя бы немного). И фонарики для крестного хода. У каждого свой, выбранного цвета. Как святые жёны-мироносицы шли ко гробу, так и мы пойдём
вокруг храма. Ночью, с зажжёнными фонариками. И будем все петь заранее выученное «Воскресение Твое, Христе Спасе». А потом, перед отворенными дверями храма, как перед открытым гробом Спасителя, как гром грянет радостное: «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!» А потом надо будет много раз выкрикивать на приветствие священника: «Воистину воскресе!» (дети знают, что на Пасху в храме можно кричать – вот оно, счастье!).
И свечи все красные, и батюшки в разноцветных одеждах…
Когда я была маленькой, это было так интересно – смотреть, как священники каждый раз выходят из алтаря в разных одеждах. И гадаешь: какого цвета будет облачение на этот раз? А ещё в храме, в который ходили мои родители, во время чтения Евангелия все батюшки выходили на амвон и по очереди читали – на славянском, русском, греческом, английском, французском языках. Это было потрясающее ощущение «вселенскости» происходящего. Будто все народы, «все языки» сегодня славят воскресшего Господа. Жалко, что мои дети не слышат такого. Но они ещё маленькие, вряд ли поняли бы, что происходит, – может, когда подрастут, у них будет возможность услышать «В начале бе Слово» на разных языках?
А после причастия мы христосуемся и дарим другим деткам, знакомым и чужим, и батюшкам приготовленные яички. Куриные, перепелиные, деревянные (сами красили!), шоколадные – и в ответ получаем такие же. Выходишь «в народ» с одним яичком, а возвращаешься совсем с другими. И, может быть, к тебе однажды вернётся твоё яйцо, пройдя через руки нескольких прихожан.
Дома нас ждёт стол, накрытый всякими пасхальными яствами. Каждый получает по маленькому куличику, на который можно намазать пасху. А когда мы как следует выспимся, к нам приедут гости, будем снова христосоваться, дарить яички.
На Светлой неделе каждый день крестный ход, и мы снова ходим вокруг храма с фонариками. А вот звонить на колокольне моим деткам ещё рано. В моём детстве каждый пасхальный день в семье начинался с освящённого яичка, кулича и пасхи. И ещё мы все вместе пели пасхальные часы. Я помню, как в ПРАВОСЛАВНАЯ СЕМЬЯ начале 1990-х на Светлой неделе мы с мамой шли в кинотеатр и всю дорогу от метро тихо пели эти часы. А в кино показывали фильм о новомучениках, о том, как разрушали храмы в советское время и как сажали за эти самые колокольные звоны, за празднование Пасхи.
И до сих пор пение «Мироносицы жены, утру глубоку, предсташа гробу Живодавца» будит воспоминания о той картине: взрывающиеся храмы, чёрно-белые кадры с глумливыми «крестными ходами» революционеров и какой-то старичок, выживший, рассказывает о тюрьмах и Пасхальной литургии на кухне с зашторенными окнами…
Мои дети не видели таких кадров. Они едут с нами в машине со службы, мы поём те же самые часы. А за окном нашей машины по всей Москве рекламные перетяжки с куличами, свечками и Храмом Христа Спасителя. А рядом, на других щитах, полуголые тётки и реклама таблеток для повышения потенции.
И как-то всё это сливается в единую картину с теми самыми советскими сюжетами… Не у детей, у меня, конечно же. Надеюсь, что мои дети просто не замечают тех, чужих, плакатов. Пока не замечают… Они считают, что весь мир славит на Пасху воскресение Христово, Праздников Праздник и торжество из торжеств, и все с радостью друг друга обнимают. Правда, пасхальная радость не всегда бывает и в православной семье: такой дар ещё надо уметь принять, а потом и сохранить. Как это непросто!

Анна Алексеевна
САПРЫКИНА