Беседа с архимандритом Дамианом (Цветковичем), секретарём Жичской епархии Сербской Православной Церкви – о встречах с Патриархом Павлом, его главных уроках, важности «материального»
в Церкви, умении противостоять вызовам секуляризованного мира, «расстрельных» должностях, жизни во враждебном окружении, умении радоваться и о том, почему предать Косово для сербов невозможно.
– Отец Дамиан, вы с большой любовью вспоминаете о ваших встречах с покойным Патриархом Павлом, человеком святой жизни, уважение и почтение к которому мы видим не только в милой нашему сердцу Сербии, но и в России, во всём православном мире. Расскажите, пожалуйста, об этих встречах. Чем они вам запомнились?
– У меня, к счастью, было несколько встреч с Патриархом Павлом. Они оставили самые светлые воспоминания. Однажды Патриарх побывал у нас в гостях, в монастыре Буково Тимокской епархии. Я около 20 лет жил там, пока нашего владыку Иустина не выбрали во епископа Жичского. Тогда мы с ним переехали сюда, в Кралево, в Жичскую епархию. Так вот, к нам в обитель приезжал Патриарх Павел, у нас ночевал и потом вместе с нашим владыкой служил литургию. Патриарх любил так приезжать в обители – без помпы, по-простому. Отслужили всенощную, отдохнули, пошли на трапезу. У нас тогда ужин начался примерно около 7 часов. И мы до ночи почти проговорили, часов до одиннадцати, с Патриархом.
И знаете, что поразило тогда? Очень быстро мы просто забыли, что беседуем с Патриархом, человеком, облечённым большой властью. Он позволил нам и себе такую степень свободы, что мы с ним говорили, как со старшим братом.
Свободы, повторюсь, а не какой-то развязности. Мы откровенно делились нашими ежедневными проблемами, искушениями монашескими. Как относиться к послушанию, если возникает какая-то трудность, когда у нас возбуждается ревность, недовольство к брату – всё это открыто. Он всё время говорил с нами как с равными, как опытный монах с братьями-монахами. Для меня это была одна из
самых важных встреч в моей жизни. Потому что Патриарх нам опытно показал: всё равно, какую должность мы в Церкви имеем, какой чин церковный, в каком сане находимся. Просто мы никогда не перестаём быть монахами. Ты всегда монах и должен сохранить это до конца, невзирая на должности и сан. Я такого смирения, мне кажется, никогда в жизни не встречал.
– А как он чувствовал себя в сане Патриарха?
– Он просто сказал: «Я обрёлся на должность Патриарха. Точно знаю, что должность Патриарха требует обладания сотней талантов. Но я также точно знаю: если у меня есть всего один талант, и я его поставлю на службу Христу, Его Церкви, мне Господь, именно Господь, добавит ещё 99 талантов, которые обязательны для должности Патриарха».
Он абсолютно всё, что имел, отдал Христу, и всю подмогу он ожидал от Господа. И он знал, что своих сил человеческих недостаточно, чтобы исполнять свой долг предстоятеля. То же касается
любой должности, любого послушания, говорил он нам тогда: неважно, на каком ты послушании находишься, печёшь ли ты просфоры, готовишь трапезу, трудишься на скотном дворе, в мастерской, пономаришь – всё равно, – от нас требуется отдать свой талант Христу, Церкви.
А всё недостающее добавит Господь. Это такой закон жизни по Евангелию. От нас требуется только доверие Богу: отдавая Ему всё, что имеем, верить в Его любовь и поддержку нам, грешным. И поддержка будет всегда.
– Как понять – передать свои таланты Христу, Его Церкви?
– Думаю, что, во-первых, сознавая ясно и без ложного «смиренничания» свою нищету, не гордиться каким-то своим даром, талантом. Жить по правилу: «Это не моё лично, это мне Бог подарил».
Сам Бог говорит, что твой талант – дар». Мы его получили от Господа, и получили его на время. И будем должны дать ответ, что мы сделали с ним. Ведь надо вернуть его, желательно с прибытком – всё как в притче.
А второе – надо просто никогда не отказываться от какого-то дела и не говорить: «Это могу, это не могу, это хочу, это нет». Когда мы передали Христу всё, что у нас есть, – знания, силы, возможности – нам Господь невидимо, непостижимо добавит то, чего не хватает.
Работать на совесть, с рассуждением – вот что требуется. Говорю без какого-то скромничества, просто на самом деле так оно и есть. Вот я точно знаю, что у меня не хватает качеств, чтобы быть секретарём Жичской епархии. Но знаю также: если я серьёзно, внимательно и на совесть делаю своё дело и ожидаю помощь от Господа, Он всегда её предоставит, добавит сил. И что интересно, я никогда не чувствую, что вот – бац!
– Он добавил. Я просто вижу, что дела хорошо закончились. И вижу это всю жизнь, я больше 15 лет секретарь епархии. Много того сделал, что я не умел делать, но каким-то чудом получилось – не громким, кричащим, а тихим и спокойным. Всё так происходит, как нам, молодым монахам, тогда за поздней трапезой в провинциальном монастыре говорил Патриарх Павел.
На каждой должности от нас требуется дать Богу то, что у нас есть. N не должен быть самым хорошим журналистом в мире – нет, N должен честно подходить к своему делу. Стараться серьёзно и на совесть делать то, что должен, в соответствии со своими способностями. Всё остальное просто добавится. Всё получится.
Но вернёмся к тому памятному вечеру с Патриархом Павлом. Помню, как он напомнил нам истории с чудесным насыщением тысяч людей хлебами и рыбой, обращая внимание на эпизод, что после трапезы набрали потом столько-то коробов пищи. То есть не выкинули «за ненадобностью», а именно тщательно собрали. Патриарх нам сказал после трапезы: «Собирайте кусочки, которые остались.
Ведь не только апостолы этим занимались». И что очень важно – быть внимательным к каждому куску хлеба. Никогда не выбрасывать, не выкидывать пищу. Он оторвал кусочек хлеба, вытер им тарелку
и это съел. Нам, несколько удивленным, говорил: «Первое – это еда не пропадает, а второе – мы помогаем нашему брату, который потом будет мыть посуду». Это и просто, и одновременно так глубоко.
Мы вообще не задумываемся, насколько важно всегда думать о ближнем даже, казалось бы, в таких мелочах. Всегда думать о своём брате. Это стало правилом братии монастыря. Когда я был в Москве, там жил, мне кто-то сказал, что кому-нибудь может показаться неприличным, что делает архимандрит Сербской Церкви – вытирает кусочком хлеба тарелку.
Я возразил, и, думаю, с полным правом: «Вы считаете, что не надо, а я точно знаю, что надо. Точно знаю, что надо, раз Патриарх Павел так нас научил – уважать труд ближнего, и я ему очень благодарен за это». Возражений не последовало.
Патриарх Павел был абсолютно естественным. Был тем, кем был: человеком, монахом, священником, епископом – без всякой позы, заигрывания. Просто был самим собой.
– Отец Дамиан, скажите, сейчас в Сербии есть христиане, которых можно было бы назвать наследниками Патриарха Павла?
– Абсолютно уверен, что есть. Не буду называть имён, я не имею права давать какую-либо оценку людям, да и не хочу. Но убеждён, что как среди мирян, так и среди наших епископов есть люди, которых можно назвать духовными наследниками не только почившего Патриарха Павла, но и таких светлых и сильных духом людей, как митрополит Амфилохий, епископ Афанасий и других. Есть у нас
их наследники. Я уверен, что не только в сербском, греческом, русском или каком другом народе есть всегда те, кого смело можно назвать преемниками, наследниками таких людей, как Патриарх Павел.
И это, по-моему, один из важных фундаментов Православия вообще. Думаю, во многом благодаря им Церковь и существует. Благодаря их способности жить вместе с Христом.
И мне кажется, что только тогда, когда человек закончит свою жизнь на земле, нам открывается, каким он был сильным. Просто по своей слабости мы у каждого человека ищем недостатки и с удовольствием в них копаемся, а то и тиражируем: там немножко гордился, там плохо пел, плохо говорил, он не очень грамотный, не так посмотрел и т. д. и т. п.
На самом деле это всё неважно. Если каждый человек сохранил лик Христа в себе – вот это для меня единственно важное. Всё остальное – форма. Внешнее. Так что панику поднимать не стоит: есть настоящие христиане, для которых Христос не форма, а самая настоящая жизнь. Думаю, на одной внешности, форме далеко не уедешь. Не надо на себя надевать внешность святого человека.
– Как это понять?
– Очень просто. Мы считаем, что Патриарх Павел – святой человек. Он, будучи Патриархом, например, сам ремонтировал свои ботинки, еду готовил, ремонтировал часы, одежду и т. д. Он действительно это делал. Но разве только поэтому мы считаем его святым, разве в этом подтверждается святость его жизни? И если я стремлюсь к святости, не обладая профессиональными навыками Патриарха Павла или апостола Павла, действительно ли мне необходимо вызывать смех, пытаясь чинить ботинки или делать палатки? Очень не уверен. Не надо сейчас это повторять. Это – театр, даже какое-то обезьянничество. Надо быть самим собой и самому вести диалог с Богом – вот что важно.
– Чем выше должность, тем она, как у нас говорят, «расстрельнее». Что бы ни сделал, всегда находишься под прицелом.
– Так точно, расстрельная должность. Не позавидуешь.
– Итак, мы установили, что преемники, наследники Патриарха Павла есть. Они видят в Патриархе Павле и его пути к Богу для себя пример. Но не стоит театрально подражать Патриарху Павлу или любому другому человеку святой жизни.
– Абсолютно точно. Театр и Церковь – немного разные инстанции. И задачи у них разные. Играть в святость – штука опасная.
– Как молодёжь в Сербии, по вашим наблюдениям, относится к Церкви? Есть ли у молодых стремление быть в Церкви?
– Точных данных, выкладок, процентов я дать не могу. Но я вижу большое количество молодых в храмах. Из бесед с моими друзьями-священниками знаю, что число верующих вообще увеличилось, в том числе молодых. Цифрами не могу оперировать, потому что я не приходской священник. Да и нужны ли десятые, сотые доли процентов, скрупулёзный подсчёт в таких случаях, я не уверен.
– Что является главным для Сербии в христианстве? Православие – больше традиция? «Крестная слава», пост перед Причастием, свечки перед иконами, рыба и вино в «Бадни дан»? Это больше какие-то народные традиции или же это именно вера, жизнь?
– Это тяжёлый вопрос. Не уверен, что могу однозначно ответить. Я не умею выделить какую-то добродетель сербского народа, сказать, что вот мы такие-то замечательные и ни у кого ничего подобного нет. Другое дело, в последнее время я всё больше чувствую те условия, в которых живут сербы в течение вот уже тысячи лет. Эти условия я бы не назвал самыми благоприятными: православные сербы живут в окружении или католическом, или мусульманском. Нельзя сказать, что наше сосуществование проходит всегда тихо, мирно и дружелюбно: события ХХ века и начала века нынешнего, думаю, не нуждаются в комментариях.
То же самое характерно и для прошлых столетий. И тем не менее сербы хранят Православие – несмотря ни на Ясеновац, на «окончательное решение сербского вопроса в Косово и Метохии», на турецкое иго и т. д. И слава Богу! 400 лет под османским игом – официально это называлось Османское царство. Тогда вообще практически не было Сербии, мы были в абсолютном рабстве, унизительном подчинении. Но выстояли же с Божьей помощью и сейчас стоим милостью Христа. Я не знаю, именно какая добродетель самая важная, но что-то в сербском православном человеке есть, если он сумел сохранить Православие на протяжении всех этих веков.
Мне очень нравится прекрасное слово, которым святой Иустин (Попович) назвал искренних сербских христиан: «святосавцы». Ведь только храня и следуя заветам святого Саввы, мы можем сказать, что мы – сербы. Без святого Саввы мы – не Сербия. Поэтому невозможно отделить Православие от сербства. Речь здесь идёт о том, что в нашем случае соблюдение православных традиций может равняться хранению Православия. Знаете, когда под страхом смерти пытались заставить серба отказаться от празднования «крестной славы» – отказ от «славы» был равнозначен отказу от Православия. Или напомню слова усташеских палачей, обращённых к насильно переведённым в католицизм смертникам в Боснии (хоть им и обещали сохранить жизнь, если они примут католичество): «Нам не нужны ваши тела – нам нужны ваши души». Так что я был бы крайне осторожен с безоглядным отказом от традиций. Они могут иметь огромное духовное значение.
Поймите, это не фольклор и далеко не только традиция.
Это, может быть, важная часть сербского Православия. Я считаю, что Сербия всегда старалась сохранить и соблюдать Православие. В свою очередь Православие сохранило сербство. То есть, если бы
сербы не были православными, я глубоко убеждён, Сербии не было бы – просто точка на карте с каким-то там «населением». Казалось бы, ставить свечи – просто обычай, да? Ничего такого вероучительного, догматического. Но я-то знаю, вижу каждый день, что, если человек зажигает свечку по традиции, которую наследовал от отца, матушки, бабушки, он это воспринимает в меру своего духовного развития именно как разговор с Богом, как обращение к Богу, как жертву, которую приносит прямо Богу. Поэтому отказываться от традиции я бы не стал.
– Кровоточащая рана Сербской Церкви – Косово и Метохия. А почему так важен этот край для православной Сербии?
– Ничто невозможно сравнить с Косово, потому что это самая важная часть, душа сербского народа, душа Сербской Церкви. Без ложной скромности скажу: это далеко не только моё личное мнение,
а абсолютное убеждение всей нашей Церкви, всего православного народа.
Сербия неотделима от Косово – пожалуй, это один из немногих вопросов, ответ на который принимается единогласно всеми православными христианами страны, дискуссии здесь неуместны, да и невозможны. Это не «точка зрения» – это сердечный настрой, национальное убеждение, ощущение. Косово – наше сердце, и никогда ни при каких условиях мы не будем отрицаться от нашего Косово. Это просто невозможно, и это для нас абсолютно не вопрос.
Ведь здесь речь идёт не о каких-то гектарах, километрах, не о какой земле, не о каком материальном богатстве. Речь идёт о бытии, существе сербского народа как такового. Это не только наша история и традиция, это существо. Это самая важная часть нашей не только истории, но и нашего бытия. Мы вообще не говорим о территории, мы говорим о самой важной ценности сербского народа. Мы без Косово не существуем как нация, как народ.
– Патриарх Павел, насколько я помню, с болью говорил: «Если сербская женщина делает пять абортов, а албанская женщина рожает пятерых детей, то, видимо, Бог эту землю оставил для того народа, который её достоин». Как тут быть? Разве это не параллель с Ветхим Заветом, с Израилем, который терял свои земли из-за своих грехов?
– Да, совершенно верно. Только принеся покаяние, можно надеяться на улучшение жизни, и это закон. Кстати, именно в Косово сейчас сербские женщины больше рожают, я несколько дней назад читал статистику и был просто рад, что несколько тысяч сербских детей в прошлом году родились в Косово. Т. е. воля к жизни у сербов в Косово и Метохии не уничтожена, слава Богу. Конечно, проблема абортов всегда была общая и очень серьёзная в мире. Думаю, что и в России, увы, не всё так гладко… Что тут делать? Только одно – не унывать, а помогать людям быть ближе к Христу. Мне кажется, ничего другого мы не можем сделать, как следовать примеру Патриарха Павла, утешая и поддерживая православных Косово и Метохии.
– Читаю и слушаю новости из колыбели сербского Православия и понимаю: христианам там сейчас очень трудно. Вон только за два месяца текущего года нападений на сербов, на храмы в разы больше, чем в прошлом…
– А это сильно удивляет? По-моему, всё логично, хоть и страшно: те самые врата ада пытаются убить Божию Церковь. Скажите, хоть когда-то это им удавалось? Вот и мы будем верить Христу, Который, помнится, дал всем нам обещание хранить Свою Церковь. От нас требуется одно – быть в этой Церкви. Так что мы не отчаиваемся.
Беседовал Пётр Михайлович
ДАВЫДОВ