«Дети – чудо Божией благодати. Дети – дар милости Божией. Дети – это безценный подарок Небесного Отца мужу и жене». Так говорили в старину добрые люди.
Когда я был ещё молодым священником, мне довелось близко познакомиться с талантливым грузинским режиссёром Микеладзе. В своё время он побывал в лагере, но не за «уголовщину», а по политическим мотивам. Отец его был замучен в застенках Ежова. Этот режиссёр снимал документальный фильм с удивительным, «взаимоисключающим» названием «Серые цветы». В самом деле, ведь цветы не могут быть серыми!
Фильм был посвящён детям, которых искалечил материалистический образ мысли и, собственно, безбожие. Молодёжь, развращённая неверием, оказалась «без вины виноватой». В картине рассказывалось о девушках, жертвах бездушного воспитания. Взрослые думали вырастить «цветы» грядущих побед социализма, отрицая Бога и безсмертие души.
Одна из особенностей творческого метода этого режиссёра состояла в том, что в его фильме доминировало чёрнобелое изображение. Однако когда повествование достигало эмоционального накала, то зображение медленно превращалось... в цветное.
Автор кинокартины умело использовал скрытую камеру. Посещая детские и женские колонии, пользуясь своими связями в МВД, он доверительно беседовал с юными преступницами, многие из которых совершили убийства.
Мне запомнился один фрагмент из этого фильма. Скрытой камерой была снята комната в тюремной больнице: молодые женщины, оказавшиеся за решёткой за тяжкие преступления, кормят своих новорождённых детей. Матерей приводят в больницу к часу кормления.
На первом плане – молодая женщина, уголовница. Медсестра передаёт ей на руки ребёнка, которого та прикладывает к груди для кормления. Оператор весьма тактично, сбоку, снимает эту сцену и затем крупным планом показывает лицо матери, не подозревающей, что она находится в фокусе объектива... Происходит чудо! Вошла в помещение женщина озабоченная, тревожная, с какой-то тёмной печатью на лице (видимо, невесело живётся в колонии). Видно, что в её сердце царствуют жёсткость, произвол, духовный хаос... Но вот она берёт на руки своё дитя, прикладывает его к груди, безотрывно смотрит на ребёнка, и малопомалу её лицо преображается.
Незаметно из серо-белого фон становится цветным, и вдруг вы замечаете, что за окошком дрожит на ветру веточка краснеющей рябины, шумит зелёная листва... Лицо кормящей женщины теплеет в нежной улыбке. Музыка за кадром звучит торжественная, мерные созвучия возвышают душу зрителя...
Я не считаю себя сентиментальным человеком, но, признаюсь, когда смотрел эти кадры, то не мог удержаться от слёз. Нет ничего прекраснее лица женщины-матери, которая держит в объятиях собственное дитя! Всё лучшее, идеальное, возвышенное, святое, небесное, вечное проступает в её чертах, личина становится лицом, лицо – ликом, и вы невольно постигаете тайну бытия. Бог есть Любовь...
Как бы низко ни пал человек, какую бы ни вёл отвратительную, грешную, грязную жизнь, как бы ни ожесточилась его душа, но, если ему дать на руки годовалого младенца, лицо взрослого невольно просветлеет, уголки губ раздвинутся в улыбке, в душе появится намёк на мягкосердечие. А могло показаться, что человек уже не способен на любовь, но может только ненавидеть...
Однако вернёмся к началу нашего разговора. Ребёнок – это, безусловно, чудо Божие. И тот, кто соприкоснулся с этим чудом, уже не задаст, как мне кажется, глупого и грубого вопроса о «сексе»
Вот что мне довелось услышать в одной из бесед с молодёжью:
– Хотелось бы получить от современного батюшки внятный ответ: уместно ли применительно к христианскому браку вести речь о сексе?
Только не говорите сейчас о детях: вопрос «детопроизводства» здесь не затрагивается.
Что я должен был ответить студентам?..
Церковь не знает понятия «секс», но благословляет супружескую любовь.
Если вы рискнёте познакомиться со статьями о сексологии, то увидите, что весьма часто «интимностями» «эксперты» называют те виды плотских отношений, которые церковным сознанием квалифицируются как греховные извращения.
В нашем понимании супружество – это совокупность духовного, душевного и телесного единства мужа и жены. Внешним выражением брачного единства является жизнь по плоти, при том что супруги призваны осознавать себя разумными орудиями созидающей воли Божией. Увы, они могут искать во взаимном обладании и «своего», эгоистичного, изобретая такое, о чём и на ухо приличному человеку не скажешь. По существу, в браке человек способен дойти до великой нравственной высоты, но может и опуститься ниже уровня животного.
Итак, есть ли место телесной радости в брачном общении? Безусловно! И нужно ли об этом гадать и спорить? Не будь Самим Творцом вложено в естество людей полового влечения, род человеческий давно бы прекратился, не правда ли?
Церковные писатели и проповедники часто употребляют термин «родовая жизнь человека»... Это совсем не «детопроизводство» – речь идёт о добродетельном образе супружеской жизни, возвышенном и святом. Подумаем: в церковном календаре есть праздники в честь... зачатия!
Однако если человек и думать не желает о заповедях Божиих, если он тянет на себя «одеяло» эгоизма, не понимая, чего ради Бог вложил в нас энергию пола, то всё в его брачной жизни неизбежно скатится под гору. Ведь так легко, потакая своим страстям, не просто ниспуститься в чувственную область, но превратиться фактически в одержимого человека.
Трагедия заключается в том, что наше сердце никогда не в состоянии насытиться ничем земным. Его может успокоить и одухотворить единственно благодать Божия и жертвенная любовь.
Многие, став жалкими пленниками чувственности, доходят до откровенного разврата и теряют самый облик человеческий. Супружество – вовсе не легализованная возможность «делать» в браке «всё, что хочешь». Семейная жизнь не случайно именуется Церковью «пристанью целомудрия». На определённом этапе – в пожилые годы – всё плотское неизбежно угасает в бренном человеческом естестве. Но если в сердце какого-то развращённого старика кипят и юнеют плотские страсти, то это грозит обернуться для него подлинной драмой. Отчаяние, отчуждение от людей, озлобленность на всё живое...
Выразительно изрёк апостол Павел: Тело <…> не для блуда, но для Господа (1 Кор. 6, 13). Господу мы, супруги, служим семейными добродетелями: взаимной верностью, трудами по рождению и воспитанию детей – но никак не «сексом».
Священникам ведомо, что люди, живущие исключительно угождением плоти, упивающиеся чувственностью, как правило, брезгливо относятся к детям и старикам. Мне довелось однажды вступить в беседу с профессиональной блудницей. Признаюсь, я был поражён, что это ещё совсем юное существо совершенно не верило в любовь, отвергая её с напускным цинизмом… Жёстко, но справедливо говорил Достоевский: «Ко всему-то подлец-человек привыкает»...
Моей собеседнице казалось совершенно невероятным, что женатый человек способен хранить верность своей супруге. Для иных несчастных служителей блуда обыденная вещь: новый день – новые встречи. Их жизнь теряет всякий смысл и становится мучительным прозябанием.
Итак, в сравнении с этим мраком и ужасом бытия без Бога и против Бога, семейная жизнь и дети – это чудо, ослепительное чудо, дар небес, наполняющий жизнь радостью. Мне ведомо, что бедные женщины, подобные только что упомянутой, возрождались к вере, любви и подлинной духовности именно в связи с появлением у них ребёнка.
Говорят, что выше материнства может быть только монашеский подвиг – такой, который знаменуется духовным, нетленным союзом безсмертной человеческой души со Христом. Поистине многоценны пред Богом эти два великих служения: уневещение себя Христу в монашестве и раскрытие лучших качеств сердца в венчанном супружестве и чадородии!
Иногда священник слышит «каверзный» вопрос: – Как Церковь относится к употреблению противозачаточных средств?
Есть в Библии достаточно ясные указания, что Бог лишает Своей милости тех, кто ищет плотского общения, но при этом сознательно препятствует осуществиться тайне супружества – рождению детей.
В книге Бытия можно отыскать повествование о некоем Онане, человеке, умерщвлённом Богом за подобное отступление от заповеди – Плодитесь и размножайтесь (Быт. 1, 28), – которая была дана ещё в Раю первозданной чете.
Я уже упоминал о церковных праздниках, посвящённых зачатию. Церковь именует зачатие святыней! В двух праздниках, посвящённых зачатию Иоакимом и Анной Пречистой Девы Марии и зачатию Захарией и Елизаветой святого Иоанна Предтечи, прославляется Богом освящённый брак и чадородие. Чада Церкви учатся благоговеть пред идеалом супружества и чтут праведников, зачавших и породивших детей во славу Господа. Зная об этом, благонамеренный читатель, я убеждён, и сам легко сформирует собственное отношение к современным «злохитростям» против зачатия.
Святой Павел, великий учитель христианской нравственности, пишет в послании к Коринфянам, что по взаимному согласию супруги могут воздерживаться на известное время от плотского общения, посвящая себя молитвам и прочим духовным упражнениям (1 Кор. 7, 5).
Уместно воздержание (как учит Церковь) и в период вынашивания детей в материнской утробе. Даже грудное вскармливание предполагает аскезу супругов, полностью посвящающих свою жизнь детям и их душевно-телесному здоровью.
Обобщая сказанное, убеждаемся, насколько тонка, свята, возвышенна область христианского супружества; каким удивительным чудом является и зачатие, и созревание плода во чреве матери, и наконец явление ребёнка на свет Божий.
И как жизненно важно обрести правильные представления о супружеской жизни тем, кто только ещё готовится к православному браку, имея желание и решимость прославить имя Господне верой, верностью и любовью!
Протоиерей Артемий
ВЛАДИМИРОВ,
духовник Алексеевской обители
в Москве,
член Союза писателей России