Беседа с Константином Абертом, организатором путешествий по России
В отличие от праздных туристов-верхоглядов, эти ездят в Россию всерьёз и надолго: самое короткое путешествие – месяц, самое длинное – больше трёх. Не просто ездят по стране – живут в ней. Прямо в автомобилях – домах на колёсах. Кольский полуостров, весь Северо-Запад, Урал, Сибирь, Дальний Восток… Едет такая махина по карельской или архангельской просёлочной дороге, за ней ещё штук десять – кто-то из местных удивляется: что за диво! А кто-то рукой машет, признав старого знакомого: «О! Костя опять явился. С новенькими. Точно в баню запросится. Ну, в этот-то раз я его так выпорю – мама не горюй. Пойду чайник поставлю». «Честная компания» обычно состоит человек из 20-30, редко меньше: Константин Аберт, организатор всей этой истории, вот уже 15 лет по нескольку раз в год возит в Россию соотечественников. Главная его цель – помочь человеку по-настоящему узнать страну и народ, избавиться от вредных стереотипов, если таковые есть. «А узнать – значит полюбить, – считает Константин. – Чтоб всё по-честному. Любовь – это ведь как: она и плохое видит, и хорошее. И в себе самом тоже. Плохое любовь преодолевает, а хорошее увеличивает. Иначе зачем я сюда езжу, по-вашему?» Русский язык у этого немца – Даль бы только приветствовал.
Мы беседуем с Абертом во время очередного переезда от стоянки на карельском Выгозере до другой, на озере Идель. Дорога самая что ни на есть лесная, тряска – будь здоров, но ни сам Константин, ни остальные участники экспедиции не стонут: «Знали, на что идём. Всё в порядке». Итак, откуда у жителя Майнца такая охота к перемене мест? Почему немца тянет в Россию? С каждым годом количество путешественников увеличивается, и это одна из главных наград, считает Аберт.
– Началось всё в детстве: я очень полюбил путешествия на велосипеде. Каждая поездка превращалась в экспедицию: сначала 10 километров от дома, потом 20, 40, 100, а потом и 300. В 18 лет, когда я получил права, то не стал размениваться на всякие легковушки и купил старый-престарый микроавтобус «мерседес», списанный на почте, он больше подходил для путешественных затей. Хоть и старая машина, но ухаживать за ней, конечно надо. Плюс бензин. Романтика путешествий очень быстро столкнулась с суровыми реалиями жизни, и я пошёл работать, чтобы оплатить эту самую романтику: сначала в «Макдоналдс», потом таксовал, а затем подался в дальнобойщики.
Мной руководил здоровый интерес к перемене мест. «Как это здорово, – думал я тогда, – просыпаться каждый раз в новом месте, смотреть на новое небо, дышать новым воздухом». Спасибо нужно сказать не только Жюлю Верну, Джеку Лондону и прочим хорошим авторам, а прежде всего моей маме, которая не упускала случая подарить мне новую книгу о путешествиях. Её подруга как-то сказала: «Осторожно: начитается парень этих книг – потом домой не загонишь: будет по миру ездить!» Так и получилось. Напророчила, в общем. О чём не жалею.
– А почему именно в Россию, на Восток?
- Интерес к России у немцев огромный. Имею в виду не лежащих на канарских или каких ещё пляжах тётенек и дяденек, а людей, испытывающих честный и добрый интерес к вашей стране. И таких, поверьте, много. Интерес этот всегда был. Первый раз я поехал на Восток ещё во времена «железного занавеса». В Казахскую ССР. 5000 километров почти без заправочных станций – это было мощно.
– Так где же вы бензин-то брали?
– Не бензин, а дизель. А мы организовали такие импровизированные службы доставки горючего. Или с рук покупали. Но часто нам топливо просто дарили – будь то в России или в Казахстане. Вот так мы начали узнавать этот безкрайний Восток: люди улыбаются, интересуются и помогают нам. Очень сильное чувство, должен сказать. И оно осталось: при всей широкой географии наших поездок (мы бываем и в Африке, и в Австралии с Индонезией) Россия пользуется особым уважением и интересом.
– Но это у тех, кто уже побывал здесь. А как быть со «среднестатистическим» гражданином Германии? Он-то, «среднестатистический», много ли знает?
– Катастрофически мало. И это ещё один повод для нашей активной деятельности: я и мои коллеги, для которых Россия давно уже не terra incognita, считаем крайне важным убрать глупые, невежественные и просто вредные стереотипы, которые буквально насаждаются общественному мнению – отдельное «спасибо» многим СМИ. Убрать эти стереотипы и бороться с ними – вот этого мы хотим и, не без гордости скажу, это мы умеем делать. Лишний раз воспроизводить тот бред о России, с которым сталкивается человек на Западе, я не буду – тут всё слишком знакомо и всё так же уныло и пошло – тиражировать его я считаю унизительным.
Россия большая, она далеко, она незнакома – следовательно, опасна: вот на этом опасении и играют. Мы говорим: ребята, а давайте съездим и просто проверим, всё ли правда, что нам говорят. Всё больше людей соглашаются. Приезжают домой и приходят к выводу: не просто не всё правда, что вещает телевизор, а вообще мало что правдой является. Рассказывают друзьям, знакомым – так начинает работать наша немецкая «сарафанная почта», которая ничуть не хуже вашей. Нам звонят новые участники путешествий на Восток: «Мы тоже хотим! Оказывается, Россия не так далеко, как мы думали».
– Но ведь не всё так просто, к сожалению. Невозможно сейчас просто собрать вещи, сесть в машину и поехать спокойно в Териберку или Хабаровск.
– Одна из главных трудностей – визы. Они хуже, чем все карантины, вместе взятые. Карантины и кризисы пройдут быстро, но когда мы в конце-то концов откажемся от этих несчастных виз! Они мешают не только бизнесу, но и нормальным человеческим отношениям.
– Да, кстати о нормальных человеческих отношениях. У вас жена русская…
– Вот к чему приводит неподдельный интерес к России! Так это потому, что любовь посильнее виз, бюрократии и всего остального. И жена у меня русская, да. И двое дочек. Супруга говорит по-немецки гораздо лучше, чем я по-русски. И экзамены у меня принимает. Строгая – жуть. Так что русский мне ещё учить и учить.
– Я смотрю, страну-то вы неплохо узнали. О путешествии, скажем, на Дальний Восток или в Якутию многие могут только мечтать.
– Тут всё дело в решимости. Поставил цель – собрался и поехал. Лишь бы цель была разумной. Деньги важны, конечно, но, если у тебя есть цель и решимость её достичь, всё получается, как показывает практика: и средства находятся, и, главное, люди, которые тебя поддерживают.
– Но морозов-то вы отхватили наших знаменитых?
– Самый страшный холод я испытал знаете где?
– В Якутии наверняка.
– В Якутии – там было -62 однажды ночью…
– Мама дорогая! Чего ж ещё-то надо?
– Не-е, самый страшный холод был на Крещение во Владивостоке, когда купались в океане. Вода была -2 градуса – вот это было весело. Думал, не выплыву. Ничего, оклемался.
– Уверен, что у вас есть какие-то яркие воспоминания, связанные с каким-либо местом.
– Например, та же Якутия. Помню, как поразился, когда в самые страшные, эти нищие 90-е годы, увидел, что на Севере не закрывают дома, что оставляют там еду и топливо для того, кто придёт после тебя, ведь это может спасти ему жизнь. Что быть честным – это естественно, даже необходимо для человека, оказавшегося в тяжёлых условиях. Впрочем, честным быть всегда полезно – в этом я убедился. Не хочу рассказывать «шоколадные сказки»: в каждой стране, и в России в том числе, найдётся достаточно поводов для печали. Совсем другое дело, если я буду жить этими поводами, не обращая внимание на другую – светлую – сторону. Тут всё зависит от ракурса: важно, что ты хочешь увидеть и показать другим. Ясное дело, я могу поставить камеру на помойку и потом рассказывать всему миру, как плохо и грязно живут в такой-то стране. Или показывать блестящие золотом купола, витрины бутиков, икру, алмазы с матрёшками и всем говорить, что это-де и есть настоящая Россия, и все в ней чуть не святые. И там, и там будет неправда. Поэтому я настаиваю на необходимости трезвого, честного взгляда и честного же повествования о стране и её народе.
Одна из главных особенностей здорового человека, мне кажется, – это умение «перемалывать» всё плохое, делать его второстепенным, а то хорошее, что ты испытал, – главным. Это правило действует в любой стране. Однажды, помню, сидим у костра на берегу Байкала: смотрим на волны, ветер был такой тёплый. Сидим, смотрим и молчим – и ничего тебе не надо больше, никаких слов, лозунгов, никакой патетики. Мир в душе, тишина на сердце – что с этим может сравниться? Тут не пять тысяч, а больше проедешь, чтобы ощутить что-то подобное.
– В отличие от простых туристов, вас интересует не только Золотое кольцо, не только Питер с его блеском: вы стараетесь познакомить участников ваших путешествий и с трагической стороной российской истории. Недавно мы вместе были в урочище Сандармох, месте массовых расстрелов, познакомились с музеем строительства Беломорканала. Я заметил, что некоторые из путешественников едва сдерживали слёзы. Почему вы не упускаете из виду и эту – страшную – историю?
– Мы уже говорили об объективности. Я считаю, что страну и её народ нельзя узнать хорошо, если руководствоваться только туристическими проспектами. Боль, трагедия, несправедливость, террор – это тоже история России. Как и Германии: истории наших народов не только близки, но и очень похожи. Скрывать, замалчивать постыдные страницы, делать вид, что всегда всё хорошо, очень опасно: невыученный урок истории обернётся своим повторением, а я думаю, мы не желаем своим детям и внукам подобного. Знаете, немцы и русские много ближе друг к другу, чем это принято почему-то думать. И то, что русскому здорово, неплохо и немцу. Лучшая моя награда по возвращении домой – это видеть, во-первых, радостное удивление путешественников: «Россия-то действительно хорошая страна!» Во-вторых, это их желание поделиться своими добрыми впечатлениями с другими. Так что будьте уверены: мы ещё не раз заедем.
– Несмотря на карантины и изоляции?
– Пройдут всякие карантины, прорвётся изоляция. Поскорее бы, честное слово. Снова хочу в Россию!
Беседовал Пётр Михайлович МИХАЙЛОВ