Свято-Успенский Свенский мужской монастырь находится на юго-западной окраине Брянска на высоком берегу реки Десны и является одним из древнейших и известнейших в России. Основан в 1288 г. брянским князем Романом Михайловичем – старшим сыном великого князя черниговского Михаила Всеволодовича,
погибшего в 1246 г. в Золотой Орде мученической смертью за отказ отречения от христианства и причисленного Православной Церковью к лику святых. Возникновение обители связано с чудотворным образом Богоматери, который впоследствии стал именоваться Свенским.
В 30-е годы прошлого века, несмотря на историческую ценность и значимость, обитель попала в немилость к советским властям: главный её собор в честь Успения Божией Матери был взорван, другие храмы и строения пришли в запустение и также со временем оказались разрушенными. В 1992 г. монастырь возвращён Православной Церкви.
Первым наместником возрождающейся обители стал архимандрит Никодим, в миру Георгий Васильевич Анискин. Он управлял монастырём 18 лет, вплоть до своей кончины (27 октября 2010 г.). В начале своего иноческого пути о. Никодим несколько лет провёл в Псково-Печерском монастыре, где прошёл хорошую школу монашеского послушания и впоследствии перенёс этот «дух Печор» во вверенную ему Свенскую обитель.
Через два года после кончины архимандрита Никодима, в 2012 г., наместником монастыря был назначен игумен Алексий, в миру Александр Иванович Тюрин. Он пришёл в монастырь сразу после окончания средней школы в 17-летнем возрасте и являлся учеником архимандрита Никодима, перенял от него опыт монашеской жизни и духовного делания. Стараниями и молитвами двух почивших наместников и братии монастырь был восстановлен из полуразрушенного состояния и стал одним из образцовых и посещаемых на Брянщине. 20 октября 2019 г. Святейший Патриарх Кирилл освятил Свято-Успенский собор Свенского монастыря, который долгое время лежал в руинах.
9 декабря 2020 г. монастырь постигла скорбь. На 46-м году жизни в расцвете сил от осложнений после перенесённой коронавирусной инфекции скончался игумен Алексий. Автор этих строк был хорошо знаком с почившими наместниками, поэтому и решил поведать читателю о некоторых своих впечатлениях, связанных со встречами с приснопоминаемыми отцами, которые за эти годы для меня и моей семьи стали поистине родными и близкими.
Примерно с середины 90-х гг. прошлого века я начал приезжать в монастырь вместе с супругой и двумя маленькими сыновьями. Нас всегда тепло и радушно принимал о. Никодим. Размещались мы тогда в маленькой комнатушке единственного братского корпуса, где жили совместно немногочисленная братия и трудники. В центре монастырской территории высились впечатляющие развалины Свято-Успенского собора. А это десятки тонн битого кирпича, остатков стен, куполов, колонн… Для восстановления требовались значительные средства и соответствующая техника. Ни того, ни другого, естественно, не было. Кто-то из руководителей города в то время предложил всё оставить так, как есть, и лишь поставить рядом табличку с надписью: «Памятник вандализму». Взорванный собор был построен в середине XVIII в. и имел один из самых больших в России иконостасов, высотой 33 метра. В нём находилась чудотворная икона Божией Матери, именуемая Свенской, написанная, по преданию, в XI в. преподобным Алипием, иконописцем Киево-Печерской лавры. Глядя сегодня на благолепие монастырских храмов, аккуратно и красиво обустроенную территорию, трудно поверить, что не так давно (10-15 лет тому назад) монастырь выглядел гораздо скромнее.
А в 1987 г. мы с супругой наше свадебное путешествие решили совершить на Брянщину, чтобы полюбоваться здешними красотами и побродить в окрестностях бывшего Свенского монастыря. Когда у нас появились дети и возродился монастырь, мы уже приросли к нему всей душой и сердцем и стали регулярно бывать здесь. Выполняли различные послушания: вместе с детьми пропалывали и поливали огороды, помогали в трапезной, убирали территорию… Одно время я был сторожем на монастырских воротах, потом стал петь на клиросе.
В то время я ближе познакомился с тогда ещё юным иеромонахом Алексием, будущим игуменом, который обладал прекрасным баритоном, хорошо знал нотную грамоту и отличался от всей братии какой-то необыкновенной интеллигентностью и доброжелательностью. На одном из крестных ходов в пасхальные дни я заметил, что о. Алексий поёт пасхальный канон по памяти, и это меня очень удивило. Позднее узнал, что этот молодой иеромонах выполняет важное и ответственное послушание духовника и благочинного обители. Тогда ему было всего 26 лет. Архимандрит Никодим увидел и оценил в о. Алексии и высокие человеческие качества, несомненные духовные дарования и готовил его себе в преемники.
Когда мой младший сын попал в серьёзную автомобильную аварию и получил множество тяжелейших травм, братия монастыря молилась о его здравии, и он с Божией помощью постепенно полностью выздоровел, хотя год находился на инвалидности.
Автор этих строк в 2010 г. незадолго до кончины о. Никодима опубликовал интервью с ним в «Русском Доме» – «Монастырская жизнь наших дней». Батюшка более всего переживал за духовное состояние братии вверенной ему обители, да и всего современного монашества.
Архимандрит Никодим говорил доходчивые, очень убедительные проповеди, и народ всегда тянулся к нему. Он резко обличал всяческие суеверия, лжестарчество, сектантство, которые особенно были распространены на Брянщине, ревностно боролся за души прихожан. При случае мог иногда и прикрикнуть по-братски на нерадивого послушника или насельника обители. Он родился и вырос в сельской местности, любил трудиться на земле, ухаживать за домашними животными, постепенно завёл в монастыре коров и другую скотину. По осени, случалось, выезжал в грибные места и, возвратившись, всегда сам перебирал собранный урожай, никому не доверяя это «ответственное» дело. Братия полностью обеспечивала себя всем необходимым.
Когда мои сыновья стали взрослыми, они уже самостоятельно ездили в монастырь, советовались по житейским и другим вопросам сначала с о. Никодимом, а затем, после его кончины, с о. Алексием. В конце 2017 г. мой младший сын Алексей по моей просьбе брал интервью у игумена Алексия к 730-летию монастыря для журнала «Русский Дом». Это интервью было опубликовано в январском номере за 2018 г.
Детство о. Алексия прошло в советское атеистическое время. Его родители не отличались какой-то особой церковностью, были простыми рабочими, тем более удивителен его выбор уйти в монастырь сразу после окончания средней школы. Здесь, несомненно, просматривался Промысл Божий. Вот как об этом рассказывал сам о. Алексий в интервью.
«Желание стать монахом у меня появилось ещё в раннем детстве, но как это будет, где это будет происходить, что такое монашество?.. Чёткого представления не имелось. Всё было, можно сказать, довольно иллюзорно и без границ. В первый раз я посетил монастырь, будучи школьником. Мне было тогда 16 лет. Проходя мимо игуменского дома, в то время реставрируемого, задался вопросом: «А вот если бы я здесь жил? Интересно, какие были бы условия моего жития-бытия?» И мысленно сам себе ответил, что у меня будет деревянный старинный стол, на нём – деревянная ложка, деревянная миска. Приборы, сосуды, вся утварь будут такими, как в старину. В моём воображении рисовался образ преподобных отцов, которые жили в первые века нашего русского монашества… И вот я уже немало лет живу в этом игуменском доме. Деревянной посудой и старинной утварью практически не пользуюсь. В моей жизни присутствуют даже современные технологии, компьютерная техника и т. д. Но вот то, что было в тех мечтах ещё не оформлено, в итоге воплотилось в той реальности, в которой я теперь милостью Божией нахожусь».
Беседовать с о. Алексием всегда было необыкновенно легко и радостно. Обширный кругозор, образованность, благородная манера общения высвечивали в нём, я бы сказал, некий духовный аристократизм. После общения с о. Алексием я всегда уезжал из монастыря окрылённый, утешенный и вразумлённый его пастырским словом, несмотря на то, что батюшка был моложе меня без малого на 20 лет.
Последний раз мы виделись с о. Алексием 3 сентября 2020 г., когда я в очередной раз приехал из Подмосковья помолиться в Свенский монастырь. После братского молебна я, как обычно, зашёл к батюшке, но беседовать со мной он отказался. Сказал, что в монастыре выявили ковид, есть уже госпитализированные, сам он нездоров и не хочет меня подвергать опасности. На отдалении благословил меня на дорожку, и на этом мы расстались. Вечером того же дня, как потом выяснилось, монастырь полностью закрыли на карантин. 27 октября было 10-летие со времени кончины архимандрита Никодима, и в связи с этим я послал о. Алексию сообщение, спросив попутно о здоровье его и братии. Далее привожу полный текст его короткого ответа: «Спаси, Господи! Побаливаем по-тихому… но ещё живы! И Вам здоровья!»
Сказано: «Внезапно Судия приидет…» Именно так и приснопамятные отцы ушли из этого мира. Их уход был, как говорят в народе, как гром среди ясного неба. Они, естественно, болели. Но какой монах не болеет, когда ему за 40… Особенно потрясла многих преждевременная кончина о. Алексия. Утешить родителей покойного, которые ещё живы, братию монастыря и духовных чад о. Алексия и проводить новопреставленного в последний путь из Оптиной пустыни приезжал его духовник архимандрит старец Илий.
«Блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (Откр. 14, 13).
Красуется сегодня Свенская обитель благолепием восстановленных храмов, сотни, если не тысячи верующих возносят свои молитвы за почивших отцов, чьими молитвами и трудами созидался монастырь последние годы. Царство вам Небесное, вечная память, дорогие наши отцы!
Хочется верить, что они теперь вместе радуются в обителях горних и молятся за нас, грешных.
Похоронены приснопамятные отцы за алтарём Свято-Успенского собора, восстановленного их трудами и молитвами.
Владимир Борисович Панков